Страница 118 из 149
Митя
За то время, что я ждал, было сделано всё возможное, чтобы хоть как-то отвлечься, но мне в таком состоянии не смог помочь даже интернет, хотя обычно он спасает любую ситуацию. Мобильник матери всё ещё оставался у меня, но сейчас в нём толку было, как от соковыжималки. Типа “есть и ладно, когда-нибудь может пригодиться”.
Я ни на чём не мог сконцентрироваться. Решил послушать радио, но музыка, которую там крутили в это время, ни на одной станции мне не нравилась. Благо, что в подлокотнике, на самом дне, валялась флэшка с моим сборником музыки, который я делал отцу в подарок на поза-позапрошлый новый год. Было забавно послушать те треки, которые я очень любил три года назад, когда мне было четырнадцать лет. Большинство композиций я знал наизусть.
«Как странно работает память, — размышлял я. — Слушая музыку легко вспомнить, что я делал, когда играла та или иная композиция, в какой-то определённый момент жизни. Интересно, по какому принципу они соотносятся с конкретным днём, учитывая тот факт, что эти песни я слушал тысячу раз, а запоминается всего один эпизод?»
Вспомнилось, как мы переезжали в Питер, потому что в самолёте я слушал тот трек, что сейчас звучал в машине, и песня круто подходила под вид удаляющейся в иллюминаторе Москвы, моего родного города. Я оставлял позади всех своих друзей, одноклассников, одноклубников, родственников по отцу…
«Могу даже снова ощутить это странное чувство тревоги перед неизведанным, что ждало меня впереди. Помню боязнь перемен, страх отпустить старое, то, к чему привык, своё родное… болото… — печально думал я, развалившись на пассажирском кресле, откинув спинку на максимум, пытаясь забыться сном. — А приехал в очередное болото, потому что так же увяз. Так же зависим от мнения окружающих, только стало ещё паршивей. В Москве я хотел быть первым, так как в школе вокруг меня были одни ботаны, а тут стал хуже, чтобы стать «своим», «крутым». Бред! А кому это надо? Что мне это дало? Антоха со мною и так бы дружил, Тим тоже, наверное. С чего я вообще взял, что быть как все, не выделяясь, сделает меня круче, а оставаться самим собой вдруг привело бы меня к полному краху? Хотя Катюша пыталась оставаться собой, за что её и невзлюбили… Но ей просто не повезло быть в одном классе с Маринкой-стервой. В любом другом классе, она была бы в центре всеобщего обожания. Катя всё же не побоялась идти против большинства, а я? — чувствовалось отвращение к самому себе. — Я не достоин такой девушки, как она... Мне до неё расти и расти… Но, если Катя меня простит, я обещаю сам себе, что постараюсь стать лучше. Надо взяться за ум. Если у неё будет золотая медаль, а у меня сплошные тройки в аттестате, это просто будет позор. Полный мезальянс, — усмехнулся я. — А если не простит… — об этом меньше всего хотелось думать, — то всё равно исправлюсь. Надо обязательно подтянуть упущенное. Но лишь бы она меня простила. Милая моя, любимая…» — я закрыл глаза и начал перебирать в памяти наши свидания с Катенькой.
Эти воспоминания были одновременно изумительными, полными самых разных оттенков счастья, но причиняли тянущую боль оттого, что они были в прошлом, а я не был уверен в будущем.
Заиграл саундтрек к фильму, который я посмотрел в тот далёкий год. Я представил, как здорово бы было ходить в кино вместе с любимой девушкой. В кино-то с девчонками я ходил, конечно, но ни одна мне даже на сотую часть не была так дорога, как Катенька. «А ещё лучше сесть дома в обнимку на диване, да и посмотреть что-нибудь по телеку из тех фильмов, что мы уже обсуждали. Что угодно. Просто быть рядом… — я вспомнил, как мы смотрели «Звёздные войны», её нежный шёпот в тёмном кинозале, её рука в моей руке… — Блин, это ожидание меня убивает!» — решил я, выключил музыку и вышел из машины.
За проведённое тут время, я уже не раз выходил из неё, садясь обратно, когда надоедало таращиться в чужие окна, придумывая, кто чем занимается у себя дома в этот поздний час.
Во дворе стоял турник, я там и поподтягивался, и сделал небольшую пробежку вокруг площадки, только чтобы не вспотеть, а так, кровь разогнать, вместе с мыслями. Мне уже было известно, что от машины до подъезда ровно четырнадцать шагов. Самое любопытное, что при первых замерах выходило двенадцать с половиной шагов в сторону дома и почти пятнадцать от него. Тогда я осознал степень моего состояния и принялся мерить расстояние, стараясь думать о чём-нибудь отвлечённом, а не о том, что я иду там, где ходила Она, к Её дому, к Её подъезду. Я был жалок, признаю.
В итоге получилось замерить так, что количество шагов стало одинаковым в любом направлении по одной прямой. Это была маленькая, но победа, чему я радовался.
Я уже упоминал про то, что был жалок, так ведь?
Когда я прочитал в десятый раз объявления, повешенные у входа, дверь открылась и оттуда вышла мама. Сначала я даже не поверил, что это она, потому что каждый раз, когда двери открывались, моё сердце останавливалось. Но после нескольких “холостых” открываний дверей, когда выходил очередной собачник на вечернюю прогулку со своим питомцем или заходил обратно, когда я не смотрел на дверь, я постарался не сразу обернуться, чтобы иметь возможность побыть с чувством «Ура! Дождался!» хотя бы одну секунду, поэтому я оглянулся, лишь почувствовав прикосновение к плечу.
Маму было не узнать. Она как будто даже помолодела, на губах играла улыбка, глаза были заплаканные, но счастливые.
— Мам, ты шикарно выглядишь! Если только ты не пьёшь для этих целей кровь прекрасных девственниц, то это просто супер, — пошутил я, стараясь не показывать, что ещё минуту ожидания я не переживу.
— Давно надо было поговорить об этом, — сказала она, глубоко вздохнув. — Я рада, что мы приехали.
— Всё прошло хорошо? — ровным голосом спросил я, в то время как внутри всё кричало: «А что обо мне? Она говорила что-нибудь обо мне? Как она? Что она сказала?» и ещё сто тысяч вопросов, которые, впрочем, часто повторялись.