Страница 111 из 149
Катя
Мне было очень интересно узнать как можно больше про своих родителей. Основную информацию, в общих чертах, мы с Митей уже выяснили про них троих, но услышать подробнее, из первых уст, было слишком любопытно, чтобы отказаться от такой возможности. Хотя, конечно, узнать неприятную, неловкую или слишком личную информацию, было боязно.
— Как мне Митя рассказал, ты уже знаешь, что мы с твоей мамой были лучшими подругами с седьмого класса. Но ты не знаешь того, что я считала Кристину самым лучшим и дорогим мне человеком. Она имела всё, о чём можно было мечтать — и ум, и красоту, и отличное чувство юмора, и доброту, и порядочность, — говорила Елена Александровна, задумчиво глядя поверх моего плеча, улыбаясь тому, что она видела в своей памяти. — Но при этом я никогда не завидовала ей. Я радовалась вместе со всеми её успехам, любовалась, восхищалась ею в своём сердце и просто была счастлива, что у меня был в жизни такой отличный человек, который при этом являлся моим самым лучшим другом, а я её.
Я слушала и не могла не признавать, что моя мама и для меня была такой же чудесной. Мы с Еленой Александровной в этом были очень похожи.
— В десятом классе, — продолжала она, — на курсах английского языка, на которые я зарабатывала всё лето, я познакомилась с Костей. Мы думали на курсы ходить с Кристиной, но у неё знания по предмету были выше уровнем, к тому же, иностранный язык ей давался легче, поэтому у твоей мамы был репетитор по алгебре и геометрии, а у меня английский. И я была рада, что Кристины не было рядом, когда я встретила Костю. Обычно все парни западали только на неё, поэтому тут я оказалась не в тени своей подруги.
— А у мамы было много парней? — робко спросила я, не будучи уверенной, хочу ли услышать ответ.
— Если ты спрашиваешь про ухажёров, то безумно много! — весело усмехнулась Елена Александровна. — Все искали её расположения. Но ей это было не нужно, оттого парни, в романтическом смысле этого слова, у неё вообще отсутствовали. Она планировала закончить с отличием школу, поступить в университет, а потом уж и о любви думать. Но мужского внимания ей точно хватало. Мы с ней часто по вечерам обсуждали мальчишек, кто кому нравится. Мне всегда казалось странным, но ей никто не нравился настолько, чтобы быть достойным её первого поцелуя. У неё, конечно, это событие было спланировано в лучших традициях Голливуда, — она засмеялась.
— Это как так? — хохотнула я, заразившись её смехом.
— Ну, скажем, что рассвет или закат там был обязателен. Лучше всего с мягкой фоновой музыкой, если только случайно рядом не окажется симфонического оркестра, — мы обе прыснули от смеха.
У меня мама действительно была той ещё выдумщицей, я не сомневалась, что она спланировала себе прекрасный первый поцелуй. "Жаль, что я никогда уже не узнаю, оправдались ли её надежды", — печально подумалось мне.
— Вы серьёзно про музыку? — хохотнула я. Всё же на душе было тепло делиться с кем-нибудь воспоминаниями о тех, кто дорог твоему сердцу.
— Да, примерно так, — она вздохнула с улыбкой на лице. — Так вот, а мы с Костей подружились, сначала встречались только на курсах, потом просто договаривались о встречах, гуляли по городу, ходили в музеи, театры. Я влюбилась по уши. Да и в него сложно было не влюбиться — высокий, красивый, добрый, надёжный, да ещё при этом очень любит свою семью. Поверь, это всегда большая редкость в подростковые годы — быть в таких хороших отношениях с родителями. Для меня это говорило о многом. С Анной Петровной и Сергеем Константиновичем я тоже познакомилась. Костя меня как раз сюда и приглашал, — она окинула взглядом кухню. — С родителями мы в гостиной сидели, но тут потом пили чай. Много, что изменилось с того времени. Сейчас тут стало больше по вкусу Кристины, — она оценивающе одобрительно смотрела на расставленные полочки со специями, кухонный гарнитур белого цвета с тёмной мраморной столешницей, светлые стены, тёмные вертикальные жалюзи, да картины-миниатюры на стене, в окружении точечных светильников.
Я очень любила эту кухню, как и всё в этой квартире. Здесь всё хранило отпечаток маминого тепла и её великолепного вкуса. К тому же, мы были здесь очень счастливы.
— Да, тут уже мама всё переделывала. Мы сюда переехали почти пять лет назад, купив квартиру на одну комнату меньше для бабушки с дедушкой неподалёку, продав нашу в другом районе, — пояснила я.
— Тогда понятно. Здесь необычайно уютно.
— Спасибо! Так что там про отца?
— Ах, да. Ну, Костя тоже меня, говорил, что полюбил. Мы два года встречались, планировали даже сыграть свадьбу, когда на ноги встанем. Не ради пышной свадьбы, а просто, чтобы иметь работу и квартиру снимать. Со своей семьёй я его не знакомила, мне было стыдно за них. У него-то родители во какие были — врач и редактор в крупном издательстве, а у меня — мать фасовщица на птицефабрике, да её сожитель — алкоголик. Так себе родня. Особо не похвастаешься. А тут Костя... Знаешь, я себя всегда чувствовала недостойной быть счастливой, а встретив его вдруг поверила, что могу ею стать, так как поверила, что это и была любовь, — она отпила из чашки с чаем, которую я поставила на стол.
Я уже готовилась ко сну и даже успела до звонка в домофон почистить зубы, поэтому просто сидела напротив, не сводя с Елены Александровны глаз, надеясь услышать, что же произошло дальше.
— Знаешь, я не завистливый человек. И точно никогда не завидовала Кристине, как я уже сказала. Я просто объективно знала, что она лучше меня, потому что искренне её любила. Но именно по этой причине я за эти два года так и не познакомила лично моего “жениха” и лучшую подругу. Само собой, заочно они были знакомы, так как моя жизнь стояла на трёх столпах — учёбе и встречах с ними обоими по отдельности. Я рассказывала всё Кристине про Костю, а ему о наших приключениях с твоей мамой. За глаза они друг другу очень нравились, и я ничего не могла с этим поделать. Да и не думала, что это могло стать проблемой.