Страница 8 из 16
— Что думаешь я сумасшедшая тетка, да? — рассмеялась Марго, глядя на опешившего Руслана. - Да не смотри ты так на меня, говорю ж тебе, ведьма я в седьмом поколении. Пей, давай кофеёк, сейчас посмотрим, что на душе твоей творится. Торопиться нам надо, а то неровен час, вернется погань мерзкая и опять тебя станет домогаться своими грязными ручищами.
— Кто вернется? — спросил парень, — разве что кот Ваш, и то не факт.
— Экий ты непонятливый, да та, которую не зовут, она сама приходит, с косой, которая. И лучше имя ее не называть понапрасну.
— Сейчас вот кофе допьешь и чашечку ровнехонько так переверни на блюдечко. Буду смотреть и говорить, а ты слушай и на ус мотай. Потом карты разложу, да не простые игральные, а ТАРО МАНАРА! Они сделаны по заказу и привезены для меня из Италии. Могу многое через них увидеть и рассказать. Если сама не смогу чего, так подмогу позову. Родню свою. Жаль, не всё тебе позволено знать. Ох, дорогой ты мой, не всё. Ну, да ладно.
Руслан допил свой элитный кофе и перевернул фарфоровую чашечку так, как сказала ему гадалка, и стал ждать. Женщина нехотя потянулась за сигареткой и сказала сокрушаясь, что никак не может бросить эту дурную привычку. После закурила, и тонкие кольца дыма заполнили кухню, потом прищурилась и посмотрела куда-то за спину Руслана. Улыбка осветила ее лицо, глаза слегка увлажнились, а взгляд стал мягким и невероятно нежным.
— Знаешь, ангел один сейчас рядом с тобой, любящая душа оберегает от напастей, хотя сама очень страдает, что не может прикоснуться. Может только во сне к тебе прийти и обнять.
Руслан вспомнил, что прошлой ночью ему снился сон, где он, малой, получил в подарок от отца новенький велосипед. Как в первый же день катаясь на велике, навернулся на нем и пришел с содранными локтями и коленкой. Ему влетело тогда от отца, а мама утешала его и ласково гладила по русой макушке.
— Не сердись, мой герой, на папу, — говорила ему мама. — Он не со зла! Просто он испугался за тебя, что ты косточек своих не соберешь после такого падения. Ласковые руки мамы гладили его и утешали, утирали детские слезы, которые Руслан пытался спрятать, памятуя фразу, сказанную отцом, что настоящие мужчины никогда не плачут.
— Верно подумал, матушка это твоя, — тихо проговорила женщина. Марго взяла чашечку и, потихоньку вращая ее, начала говорить странные, казалось бы, на первый взгляд нелепые и бессвязные слова.
— Ангел твой не всесильный, тяжело ему тебя оберегать. Напасть твоя придет к тебе через ту, которую ты сейчас любишь. Препятствие стоит на твоей дороге к ней, а задуманное тобой не случится. Одно скажу, что той, что сейчас обманом мой Лео увел за порог, тебя не отдадут. Ангел за тебя молился, время еще твое не пришло. А у САМОГО на тебя совсем другие планы. Долгая дорога предстоит тебе и будет она нелегкой, многие предадут тебя и позабудут, как звать тебя и величать. Победа твоя, от тебя улетит, не будешь ты с ней. А вернется все нежданно и негаданно, тогда, когда уже и ждать перестанешь.
Руслан под действием голоса этой странной женщины чувствовал, что уплывает на легком белом облаке.
— Ладно, давай теперь договор сладим с прабабкой, моей помощницей Изольдой, и пойдешь ты, соколик, дальше по жизни своей, главное, что живёхонек. А остальное, ...про остальное, надо б у Александра Сергеевича спросить.
Руслан все это время сидел как зачарованный и смотрел в темные как смоль глаза Марго.
— У какого такого Александра Сергеевича?
— Известно у какого, того, что за окном моим стоит, — смеясь? ответила ведьма. Подойди и сам посмотри.
Руслан подошел и увидел, что окна выходят аккурат на Пушкинскую площадь. Даже издали памятник был великолепен в своём величии.
Маргарита накинула на плечи черную накидку и тут же, на глазах Руслана постарела на несколько десятков лет, лицо ее осунулось, а кожа приобрела смуглый оттенок.
— Так не вижу я сама больше, придется прабабку мою покойницу потревожить. Брр-р-р озябла я, через Изольду могильным холодом тянет.
Маргарита взяла с тумбы темно-синий платок, накинула на голову, повязала, и лицо ее приобрело землистый оттенок, глаза из карих стали болотными. Голос же сделался надтреснутым и слегка картавым. Руслану почудился акцент, с которым Марго произнесла: «Экий ты, милок, доверчивый, все оттого, что душа твоя полна любви и страсти. Вижу, подарок задумал купить зазнобе своей, но нет, это не она будет. И не сейчас это будет, ой, не сейчас. Не случится, не сбудется, как ни крути. За спиной твоей стоит та с косой, но я с ней договорилась, не твой черед будет, другой уйдет с ней, но по твоей нечаянной вине. Платой будет потеря твоя. А вернешь потерю, сразу счастье свое найдешь. По-другому никак. Знай, милок, чтобы ты ни делал, уже не изменить ничего. Судьба решила за тебя. Больше знать тебе пока не положено.
С этими словами Марго скинула синий платок с головы и тихо сползла на спинку дивана. Снова потянулась за сигареткой.
Руслан сидел на диванчике как прибитый. Руки лежали как плети на коленях, в голове стоял туман, а тело было тяжелым и расслабленным.
— Хотела еще спросить у Пушкина, но он, негодник, тоже горазд был до женского полу. Вот и сейчас убег к своей пассии, все в деревню шастает. А вчера у главного просился Аринушку Родионовну навестить. Она вишь в раю, а туда не всяк вхож. Не пустили его, говорят, сильно грешен был. Так Александр Сергеевич обиделся, бузить начал, потому прабабка моя Изольда одна и пришла. За ней еще Есенин увязался, так в стельку он пьян, знай горланит про московского гуляку и Айседору вспоминает то недобрыми словами, то кричит, что любит её до сих пор. Бестолковый Серега, одним словом, не помощник он нам. Но ты Пушкина позже сам спросишь, через него и поймешь, к кому душа лежит, и не сможешь ее уже никогда забыть. Все, милый иди, я, что могла, сделала. А теперь отдыхать мне пора, утомилась я сегодня.