Страница 8 из 34
Биолог Ричард Симон в начале позапрошлого века назвал эти программы энграммами – физической привычкой или следом памяти, оставленным повторным воздействием раздражителя. Энграммы можно представить в виде тропинок, которые нейроны протаптывают в вашем мозгу, выполняя одно и то же действие. Чем дольше мы выполняем его, тем меньше энергии затрачивает на это наш мозг. С одной стороны, это отличная суперспособность – действительно, зачем тратить лишнюю энергию для осуществления однотипных действий? Однако обратная сторона этой способности – снижение пластичности нашего мозга, что сказывается на… Скажем словами наставников Спаса: на внутреннем огне. Он гаснет! Может, и неправы (а может, и правы) нейрофизиологи насчёт атрофии мозга. Но однозначно они правы в том, что обыденное делает человека косным и тушит его.
Да, воистину верна старая поговорка, о том, что всё новое – это хорошо забытое старое!
Отступление о Хороводе
Наверное, именно тут мы и упомянем о затронутом в своё время Хороводе. Может быть, помните, когда мы описывали упражнение под названием «старость», Хоровод был упомянут там? И здесь, вкупе с обществом, ему будет самое место. Почему с обществом? Потому что многие говорят об устроении справедливого и счастливого общества. Подняли этот вопрос и мы. Хоровод же как-то в нашем сознании связывается с единым порывом, единым движением, с согласием. Разве это не те черты, которыми мы наделяем справедливое и счастливое сообщество? И можно ли создать пусть хоть маленькое, но сообщество по образу и подобию Хоровода?
А вопрос-то очень и очень непраздный, непростой и так нужный для понимания Спаса. Особенно он нужен тем, кто в прослед его вступил, кто не моды ради на «духовное развитие и пробуждение» Спасом увлёкся, но кто воистину алчет и жаждет.
Наставники Спаса говорили своим выкормышам, что «я» наше – это то, что вызволяет нас из тимения мира. Тимение – это болото, грязь, топь. К великому сожалению нашему, мир – топь. В меру уютная, в меру сытная, в меру тёплая, но топь есть топь. Мы не знаем покоя, стремимся вырваться из неё. И тут только поиск «я» нам подспорье. Все остальные потуги, будь то очищение, пробуждение, духовное развитие, – лишь ходы в бесконечном лабиринте. Куда они ведут? К очередному повороту. А за поворотом – новый ход до нового поворота, и снова ход, и снова поворот, опять ход, опять поворот. Тут «я» лишь нас спасёт! Из тимения оно выведет…
Но почему мы не ответили, куда нас «я» выводит? Почему многоточием оборвали слова свои? А потому, что «я» ведь тоже лишь обманка! Об этом говорили мы уже!
Ну раз вновь разговор пошёл о призрачности «я», то нужно поглядеть, чего там другие говорили об этом. Иранский мыслитель Мулла Садра (1572–1640) в своём учении утверждал: «Человек не вид, а множество видов. Даже каждый индивид каждый день представляет собой иной вид, чем вчера». Данное суждение открывает вторую сторону личности в исламе, тесно связанную со средневековыми и мистическими представлениями – с утверждениями о химере «я». Истинное ирфаническое (мистическое) познание заключается в том, что «я» есть дух, душа или нечто ещё. Но по сути бытийно «я» не существует, поскольку истинное «я», единственная подлинная личность в бытии – только Аллах. Достигая предельного самопознания, обретая своё «я», ирфан (мистик) осознаёт себя каплей, возвращающейся в море божественного бытия. Ирфан достигает истины, соединяется с ней и растворяется в ней.
Не станем высказывать свои суждения по этому поводу. Продолжим о своём. Спасительное «я» становится тимением, как мир когда-то стал таким, по сути. Как это понять, как разобраться с сим? На то у стариков такой ответ давался…
Вся хитрость – в Хороводе! И он есть то, что мы однажды потеряли, что пытаемся всё время вернуть, о чём грустим, о чём тоскуем без конца. Ведь мы сюда сошли все в Хороводе и возвратиться назад можем только в нём. Но что такое Хоровод? Как мы его себе представить можем?
Наверное, как совокупность всех и вся в согласии едином. И тут кто-то возразит, мол, не может быть Хоровода. Каждый сам за себя! Будьте трезвыми! Я для них, а они мне в морду! О каком Хороводе тут можно говорить?! Прямо скажем, ни о каком!
Но Хоровод – совсем иное! Он не сборище и не сообщество! Он то, что мы называем током жизни. Он есть всегда! И был всегда! И будет. Он есть без нас. И мы когда-то были в нём. Потом отпали, угодив в тимение, что миром нынче прозываем. Страдаем оттого. Хотим вернуть потерянный сей рай. Но мало призывать вернуться всех в него. Ведь даже взявшись за руки, мы не получим Хоровода.
Само слово «хоровод» состоит из «хоры» и «вода». «Вод» понятен. Вода, ведёт. А что такое «хоро»? Это то, что в философии называют «хора». Данное понятие было введено в философский лексикон Платоном для обозначения перманентного круговорота бытия в себе самом: «вечно движущееся, возникающее в некоем месте и вновь из него возникающее» – вне выхода за собственные пределы» («Тимей»). «Хора» в философии – это «круговое движение вечного бытия в самом себе, движение, не знающее пространственных перемен и не зависящее от перемены». Если углубляться в это понятие и в то, что о нём говорят философы, можно лишь расстроиться, как тот медвежонок Пух из мультфильма, которого «длинные слова только расстраивают». Если же найти нечто подобное хоре в других культурах, то это будет китайское дао. Точнее, Хоровод – это дао. Ни жизнь, ни смерть. Смерть и жизнь – ложь. Истина – лишь Хора, или Хоровод.
Хоровод – это Вечность, Хоровод – это круг. В круге нет места месту и не может быть. Он един. Если же вы поставите точку на окружности, обозначите ей место, то она будет выпадать из него. Круг превозможет точку! И она будет сама по себе, а круг сам по себе. Это только на бумаге можно нарисовать круг и поставить на нём точку. Как говорят, теоретически. Либо круга больше не будет. Точка разорвёт его. Появится пусть изогнутая, но линия.
А в нашей жизни место месту есть. Не так ли? Так! И это очевидно. Место порождает «я», либо «я» порождает место. Всмотритесь: нет «я» без места. Без места я – не я. Уже мы видим разделение. Вот я, а вот не я. Оно же круг единый разрывает. Как только прозвучало «я», Хоровод остался где-то в стороне. Коль в круге я, то кто я? Следующий всего лишь! «Всего лишь»? Нет! Отнюдь! Я круг и есть! Я жизни ток. Я – всё, для «лишь» же места нет уже. Но стоит проявиться «я», как нет больше круга, нет тока, нет Хоровода.
Вот и выходит, что «я» становится однажды той ловушкой, которая не даёт нам быть следующим – следовать, или соответствовать току жизни. А может, и не току вовсе. Может быть, ток – это от нашего недоразумения и бессилия. Наставники говорили о Хороводе, который движется и вечно неподвижен. Загадка!
Остаётся только сказать, кто такой «следующий». Следующий – это тот, кто не встревает. Кто следует. Обо мне ли это? Следую ли я? Не встрял ли, не застрял ли я? Нет, вряд ли это про меня. Я чего-то стóю, я что-то вешу, я не хуже других и где-то даже лучше многих. Не сволочь, не пропойца, не убийца, не маньяк. Я честен, справедлив и не дурней других. О чём всё это? О том, как встрял я, как остановился! Сложно это объяснить. Увидеть легче. Всё сказанное выше обо мне, о «я». И всё, круг разорван. Тут дана оценка моему «я». Если хотите, то мне. А оценка, определение – это выпадение из Хоровода. Хоровод крутится сам по себе, он вечен. Я же где-то вне его, и я конечен. Можно ли быть в силе, будучи выпавшим из Хоровода? Можно, но в иной какой-то силе. Взаймы взятой, что ли. Отдавать её всё равно придётся. А это уже сила с минусом. Силён ли ты, коль отдавать тебе придётся?
Мысль о «следующем» далеко не нова. Может быть, помнит кто-то «Государство» Платона? Там есть такая мысль: чтобы народ был божественно счастлив и чтобы все любили друг друга, нужно, чтобы никто не знал своих родителей! И чтобы родители не знали своих детей. Кто чей отец и кто чья мать? Зачем и кому это нужно, если целью является достижение рая, если цель выходит за рамки здешней жизни, если смысл всей жизни – это мистерия, называемая в казачьем Спасе Хороводом?