Страница 13 из 34
Да, каждый из нас скажет: я же не убийца, не вор, по подворотням не граблю. Избитый выверт! Если вы не видите, что в таких словах сплошное виляние, то дальше нет смысла говорить о чём-то с вами. Не к вам слова наши! К другим. К тем, кто задумывается, а не должен ли я, и кто не убегает от себя.
Непонятно пока вам, как отношения связаны с вопросом «куда нас уносит»? А мы говорили, что витиеват ответ наш будет. Не торопитесь и успеете!
Так вот, взять самый обычный быт. Вот где топь унылая – тимение. От «тьмы» слово это происходит. И тут, во тьме, мы зачастую просто не в состоянии свои мыти увидеть. К примеру, вот в ваши руки попали чужие деньги. Каким образом? Вы деловой человек и взялись продать чей-то товар. Продали успешно. Но деньги «чужие» залипли к вашим рукам. Да, можно сказать, что память подвела, дела закрутили, некогда, приоритеты у меня другие и чего-то там ещё. Но на самом деле всё это невежественность. Скажите, разве не жжёт ваши руки чужое? Нет? Это невежественность! Мелочь какая-то, но сколько за ней скрыто! И столько открывается!
Почему дела многими делаются так, что склоки одни да брань? Вроде бы всё просто. Договорились! По рукам? По рукам! На любки? На любки! И лад во всём. Ан нет! Нету лада. И причина тут очень простая – невежественность. Не ведаем мы вежу! А что такое вежа? Не будем обращаться к словарям. Скажем так, как говорил нам Лесник. Вежа – это Знание! Причём Знание с большой буквы, которое лучше назвать веданием. Оно есть ведание Начала! Но оно, Знание это, небезопасно для человека невежественного. Вот мы охотимся за ним, что равнозначно за силой, но не каждый может его выдержать! Убийственно Знание для тех, кто неготовым на него позарился! Долго к этой встрече нужно было готовиться! Но и отдача велика! Окунувшись в вежу, мы знаем всегда, что правильно, а что неправильно! И не по букварю. Мы находим путь там, где, кажется, его невозможно найти. Ведание Начала, или Ма, и называли вежей! От него и произошло слово «вежественный».
Многие, наверное, слышали о китайском дао и о даосах, которые провозвещали познание дао. Что это значит? Дадим слово старой китайской притче.
Цзы-гун возвращался домой из путешествия в Чу вместе со своими учениками и по пути увидел старика, который вскапывал огород и поливал его, лазая в колодец с глиняным кувшином. Старик трудился неутомимо, сил тратил много, а работа у него шла медленно.
Цзы-гуну стало жаль старого человека, и он обратился к нему с такими словами:
– Разве ты не знаешь, что существует механизм для полива? Это такое чудесное устройство, что за один день может полить сотню грядок! Много сил с ним тратить не нужно, а работа продвигается быстро. Не лучше ли тебе приобрести такую машину?
Крестьянин посмотрел на него и спросил:
– А что это за машина?
– Её делают из дерева, задняя часть у неё тяжёлая, а передняя – лёгкая. Вода из неё бьёт, как из родника. Её называют водяным колесом.
Старик нахмурился и сказал с усмешкой:
– Мой учитель так говорил мне: «Тот, кто работает с машиной, сам всё делает как машина. У того, кто всё делает как машина, сердце тоже становится машиной. А когда сердце становится как машина, исчезают целомудрие и чистота. Если же нет целомудрия и чистоты, не будет и твёрдости духа. А тот, кто духом не твёрд, не сбережёт в себе дао».
Устыдившись своих слов, Цзы-гун опустил голову и смолчал. Тогда старик спросил его:
– Ты кто такой?
– Я ученик Конфуция, – ответил Цзы-гун.
– Не из тех ли ты, кто копит знания, чтобы похваляться перед другими? – спросил старик. – Не из тех ли ты, что печально поют в одиночестве, мечтая о славе? Если бы ты забыл про свой дух и освободился от своей телесной оболочки, ты, может быть, и приблизился бы к правде. Но ты ведь сам с собой сладить не можешь, где тебе найти управу на всю Поднебесную! Уходи! Не мешай мне работать.
Устыжённый Цзы-гун в задумчивости пошёл прочь. Лишь пройдя тридцать ли, он пришёл в себя. Тогда ученики спросили его:
– Что это был за человек? Почему ты побледнел после разговора с ним и целый день не можешь опомниться?
– Раньше я думал, что в Поднебесной есть только один человек, а теперь узнал, что в ней есть ещё один, – ответил Цзы-гун. – Учитель наставлял меня: в делах будь благоразумен, к успеху стремись неустанно, малыми силами добивайся многого – таково дао истинно мудрого. А этот человек учит по-другому: кто следует дао, в том жизненные свойства целостны, в ком целостны жизненные свойства, целостно и тело, а в ком тело целостно, дух тоже целостен. Быть целостным в духе – вот дао истинно мудрого.
Вверяясь жизни, мудрый действует заодно со всеми людьми и не знает, почему так поступает. Так прост он и так безыскусен! Мысли о заслугах и выгодах, уловках и удачах не тревожат его сердце. Такой человек против своей воли не пойдёт, наперекор своим желаниям жить не будет. Добившись успеха, он не станет любоваться собой, даже если весь мир будет хвалить его. Потерпев неудачу, он не смутится, даже если весь мир будет бранить его. Ни хвала, ни хула света ничего ему не прибавят и ничего от него не отнимут. Вот что такое человек, чьи жизненные свойства целостны! Я же из тех, кого носит ветер по волнам.
Вернувшись в Лу, Цзы-Гун рассказал обо всём Конфуцию, и Конфуций сказал:
– Тот человек думает, что владеет древними тайнами приближения к Дао. Он знает лишь одно и не желает знать другого: заботится о внутреннем и не думает о внешнем.
Сердцем прозрел, душой безыскусен,
недеяньем живёт, вернулся к началу,
природу постиг, бережёт в себе дух,
чтоб привольно скользить
в пошлой жизни мирской.
Как тут не подивиться? Но разве дано тебе и мне познать это искусство?
Для чего мы тут опять вспомнили китайцев? Как это связано с нашим вопросом? Знание, или вежу предков, как нам показалось, можно сравнить с познанием дао, а само дао с Началом – Ма! А слова старика: «Вверяясь жизни, мудрый действует заодно со всеми людьми и не знает, почему так поступает» – разве не о вежественности?
Есть ещё одно значение у вежи. Это дом. И оно как-то больше нам известно. Вежественный – это ведающий чужое, бдящий границы чужого дома. Он поступает так, как не хочет, чтобы поступали с ним! Он не забывает отдать деньги, не забывает выполнить просьбу, раз уж согласился на неё, не забывает вернуть книгу, не забывает поздравить кого-то с днём рождения. Всё потому, что ему хватает осознанности! Он осознаёт себя!
Но как всё это относится с вопросом: «Куда нас уносит?» Напрямую относится! Невежественность – это смерть! А смерть – это самозабвение. Это Аид греков. Раз уж разговор зашёл о нём, то Аид, как вы помните, состоял из трёх уровней.
Почти все души умерших попадают на асфоделовый луг. Там пребывают в забвении безликие массы. Душа умершего человека обречена на долгие скитания в мрачном подземном мире. Асфоделовый луг можно сравнить с чистилищем. Это тихое, спокойное место, где стоят облетевшие скорбные деревья, меж которых бесцельно скитаются души людей.
Для тех, кто прогневал богов, в царстве Аида предусмотрено особое место – пропасть в 65 тысяч километров. Душа, попавшая туда, обречена на вечные мучения и истязания. Это место окружено огненной рекой Пирифлегетон, древние греки называли его Тартар.
Христианский ад – это своего рода вариант греческого Тартара. В него попадали исключительно души злых людей. Первые христиане так ассоциировали ад с Тартаром, что написали о нём в Новом Завете. Сведения о Тартаре можно найти во втором послании Петра Нового Завета. Историки считают, что христианское понятие ада произошло от древнегреческого Тартара.
Самые праведные попадали на третий уровень Аида, где их ждал настоящий рай – Элизиум. Он также известен как Остров Блаженных.
Элизиум является древнегреческим эквивалентом рая. По легенде, это место изобилует пищей, там нет страданий и тягот. Попавшие в Элизиум души находились в окружении таких же праведников, какими при жизни являлись и сами. Все греческие герои однозначно попадали в Элизиум.