Недобрый клоун

Юрий Ситников

Недобрый клоун

Глава первая

Не к добру они здесь появились…

Сначала была радость, какое-то время я даже ощущал себя счастливым. Но состояние эйфории – как все-таки это подло и несправедливо – постепенно сошло на нет.

Радость потухла, счастье уже не казалось счастьем, я был вынужден спуститься с небес на землю и признать, что иллюзии разбиты, и меня постигло разочарование. Разочарование местом, в котором мы купили дом.

Сам не могу понять, как из практически идеального, оно могло превратиться в унылое и настораживающее. Вроде и повода для дискомфорта нет, и кругом все хорошо, и я ничем не удручен, а разочарование все равно ощущается.

Странно, размышлял я, отойдя на значительное расстояние от дома, ещё каких-то пару дней назад меня устраивало здесь абсолютно все, и вдруг эта резкая, необъяснимая перемена. И недоверие появилось! Оно возникло из ниоткуда, окутало меня пеленой, заставляя кожей чувствовать свое незримое присутствие.

Совпадение или нет, но именно два дня назад, в среду ближе к вечеру, на опушке появились цыганские кибитки.

…Остановившись, я поймал себя на мысли, что иду к опушке, к цыганскому табору. Пришлось разворачиваться и возвращаться назад. По всей видимости, недоверие и неопределенность появились из-за цыган. Два дня я не могу думать ни о чем другом, едва остаюсь один, мысли сразу концентрируются на цыганах. Н-да, крепко они засели у меня в голове. Капитально!

Мне необходимо расслабиться, переключиться на другую тему, и рассказать, скажем, о том, как мы купили двухэтажных бревенчатый дом за смешные деньги.

У моего шестилетнего брата Никитки слабые легкие, врачи рекомендуют летом вывозить Ника на природу, и желательно как можно дальше от города. Туда, где и воздух чище, и машин меньше, и асфальтированные дороги в диковинку.

Одно лето мы провели в деревне у бабушки с дедом – родителей отца – и после возвращения домой сошлись в едином мнении, что туда мы больше ни ногой. У них хорошо бывать наездами, или на худой конец приезжать на выходные, но жить постоянно в течение трех месяцев – это пытка.

Следующим летом мы снимали дачу в Ногинском районе. Там было сносно: хороший домик, огород, сад, рядом лес, речка – это, если говорить образно, бочка меда. В качестве ложки дегтя выступала смертная скука. Тоска такая, что временами хотелось застрелиться. Нет, я не шучу, скучнее места не встречал. Дачные участки находились в семи километрах от ближайшего населенного пункта, вмещали в себя сорок пять домов, в которых жили исключительно старики и старухи. Единственное развлечение, хоть как-то скрашивающее досуг – не совсем адекватная коза Сливка, умудрявшаяся ежедневно перегрызать веревку и с дикими воплями носиться по дороге, устраивая для стариков бесплатные концерты.

В прошлом году место для отдыха опять было выбрано неудачно, поэтому зимой родители задумались о покупке собственного дома. Купить планировалось небольшой уютный домик на шести-восьми сотках, но сделать это оказалось не так-то просто. Предложений о продаже много, а выбрать подходящий вариант никак не удавалось. Каждый раз что-то не устраивало: место – например, когда над участками проходят линии электропередач, сам дом, цена, соседи, список можно продолжать бесконечно.

А в начале мая отец моих одноклассников, двойняшек Лильки и Кирилла, сказал, что в их деревеньке продается добротный дом со всеми удобствами. Цена – более чем подходящая, мы, кстати, до сих пор так и не поняли, почему отличный дом продали за половину его реальной стоимости?

Возможно, у хозяев были на то свои причины, но нам их уже вряд ли удастся узнать, да и какая разница, главное, у нас теперь есть собственная дача. Каждый остался доволен: отец ценой, мама отдаленностью от МКАД, Никитка через две недели порозовел и перестал подкашливать, а я был в восторге оттого, что нашими соседями оказались мои лучшие друзья – Кирюха с Лилькой.

В этом году к ним на все лето приехал двоюродный брат Стас, он наш ровесник, и оттянуться мы планировали по полной.

Никитке, конечно, с нами неинтересно, все-таки сказывается шестилетняя разница в возрасте, но брат все равно продолжает ходить за нами по пятам. Мы не возражаем, его присутствие никого не напрягает, более того, оказывается очень кстати, когда требуется куда-нибудь сбегать и что-нибудь принести. Для таких целей младший брат идеальная кандидатура.

Кстати, я забыл сказать, Никитка от рождения немой, хотя мы давно решили, это не недостаток, а его особенность. На том и стоим. Да, он не может разговаривать, но в остальном Ник обычный мальчишка, в городе у него много друзей, с которыми он прекрасно общается без помощи слов.

…У водонапорной башни я нагнулся завязать шнурок, а когда выпрямился, вздрогнул, отшатнувшись назад. Передо мной стоял он. Цыган! Я его уже видел вчера днём, правда, издали; он шел в сторону соснового бора, опираясь на кривую трость.

Цыган был стар, пожалуй, даже слишком стар. Передвигался медленно, как будто боялся оступиться и упасть. Рядом, так же осторожно и нелепо плелась плешивая собака дворянской породы. На её теле виднелись множественные восполнившиеся проплешины, собака дышала со свистящими хрипами, прихрамывала на переднюю лапу, и один глаз у неё практически не открывался. Собака, как и её хозяин наверняка была долгожителем.

Сам старик выглядел устрашающе. Сгорбленный, морщинистый с широким серым лицом и глубоко посажеными черными глазами, он наводил своим колким взглядом леденящий ужас. Длинные спутанные волосы падали на плечи, густые белёсые брови срастались на переносице, нос был слишком длинным и мясистым. Над верхней губой, подбородке и правой щеке я заметил несколько бородавок. Цыган постоянно причмокивал толстыми губами, и я никак не мог понять, то ли он жует, то ли это причмокивание уже вошло в привычку.

Собака кашлянула, старик сказал ей что-то на своем языке, она подняла морду, с благодарностью посмотрела в его черные глаза и тихо заскулила.

Глядя на меня, цыган хрипло проговорил:

– Кон ту?

– Что?

– Сыр тут кхарна? – он продолжал смотреть на меня, вскинув седые брови.

– Я вас не понимаю. Я не говорю по-цыгански.

– Аи! Аи! – закивал цыган.

Сообразив, что мне надо отсюда сматываться, я глупо улыбнулся, сунул руку в карман и, стараясь унять дрожь, попятился назад.

– На дар, – снова прохрипел цыган и пошел вперед. Потом остановился, махнул рукой собаке, и с его губ слетела очередная непонятная мне фраза: – Йав кэ мэ.

Собака высунула из пасти язык, точнее, как мне показалось, он оттуда просто выпал, тяжело задышала и не спеша поковыляла по запыленной тропинке за хозяином. Метров через пять дед снова остановился, посмотрел в мою сторону, поднял трость, описав её концом невидимый символ в воздухе, и пошел прочь.

После встречи с дедом и без того поганое настроение ушло в минус. Да, дела у меня сегодня не фонтан, хожу как в воду опущенный, все раздражает, настораживает, и вроде даже воздух наэлектризован. К чему бы это? Говорят, некоторые животные предчувствуют надвигающуюся опасность, может, я тоже что-то предчувствую? Опасность? Да нет, я просто накрутил себя, сделав из мухи слона. Все будет хорошо, а цыганский табор надо выбросить из головы. Не думать об их существовании, не думать о старике, его старой больной собаке.

И все-таки, как-то неспокойно было на душе. Тревожно!..

Минут пять спустя меня окликнул Кирюха.

– Слав, ты где ходишь? Отец стол теннисный привез, пошли, сыграем.

– Я его видел.

– Не гони, где ты мог его видеть, отец час назад приехал.

– Не про стол твой говорю, цыгана старого видел у водонапорной башни.

– С бородавками который? Я его утром тоже видел.

– Где?

– По улице нашей ходил. Пес у него ваще – капец! Весь в язвах, от него воняет мерзко, они хоть бы раны обработали.

– И хрипит, – тихо сказал я, решив, что язвы собаке обрабатывают. Не может старик спокойно смотреть, как его верный друг мучается от боли. Просто псу осталось жить считанные недели, а может, и того меньше, и раны появляются уже на ровном месте. Обрабатывай не обрабатывай, результата не будет.