Серые Ангелы

Мы здесь как раз в ситуации, в которой тот, «Румата» сломался. И слился в ничегонеделание и самооправдание этого ничегонеделания, в булавочные уколы, вместо радикального решения проблемы.

У нас есть возможности и мы делаем. И этим отличаемся от того сопливого интеллигента братьев Стругацких.

Да, у нас не всё получается, но у нас есть оправдание: мы делаем всё, что можем. Ударение на слове «всё»! А то, что написали Стругацкие, это типичное соплежуйство махрового интеллигента, лежащего на диване и рассуждающего «О Высоком».

Не знаю как ты, брат, но меня реально достало это… эта гниль! Когда надо было там, спасать стану, они вопили «как-бы-не-было-войны!». Они выбирали между войной и позором.

Выбрали позор. И получили закономерно — и войну, и позор[14]. Так было в девяносто первом, так было и в четырнадцатом. Ничему их реальность не учит.

Ведь то, что там творится сейчас, там, куда мы не можем вернуться, именно войной на истребление и называется. Истребление всех русских. Уничтожение русской цивилизации. Но также, заметь, эта соплежуйская братия, до сих пор растягивает сопли, кричит, «революций-нам-не-надо!» пытаясь зацепиться даже не за благополучие, а за иллюзию этого былого благополучия. В упор не замечая, как всё вокруг, что обеспечивало их жизнью, рассыпается в пыль. И что они уже давно с голой жо. й на холодном ветру.

Они думают, что если закрыть глаза ладошкой, и не видеть ада вокруг, если уйти в грёзы о «России-встающей-с-колен», то так и будет — как в этих их грёзах.

А надо было всего-то в своё время оторвать сраку от дивана и идти ДЕЛАТЬ ДЕЛО. Сопротивляться. Биться за своё будущее. За своих родных, за своих детей. Делать хоть что-то!

Но они выбрали иное — ничегонеделание. Как тот герой Стругацких. И получили по всей морде.

И даже получив, получая каждый раз, они вопят «а нас за что?!!» они всё равно уползают в свои норы зализывая побои, чтобы снова и снова защищать этот строй и мерзавцев при власти, что разрушают ИХ страну.

Григорий замолчал и надолго упёрся взглядом в окно.

Василий терпеливо ждал. По сути, многое из того, что сейчас говорил Григорий, говорил сам Василий ему. Когда-то.

Помнил ли это брат или нет? Или сейчас, с опытом, с полученными впечатлениями от вида концлагерей, от длинных рядов могил погибших детей и замученных женщин его таки догнало.

Догнала реальность. А раньше он действовал чисто на инстинктах.

— Кстати! — нарушил, наконец, молчание Григорий. — По большому счёту, «Трудно быть богом» была пророческой…

— А не противоречишь ли ты сам себе? — вскинул бровь Василий. Реплика брата для него была неожиданной.

— Нет. — помотал головой Григорий. — суди сам: в книге главгерой убеждает своих коллег в том, что надо сделать. Они, упёршись в догмы, не делают. И убеждают его самого не делать и «не торопиться».

— Точнее, как ты верно заметил, «занимаются наматыванием соплей на кулак».

— Именно! Но ведь и сам главгерой ничего не делает, чтобы предотвратить катастрофу, которую он ясно видит! Его «убедили» коллеги! И он полностью положился на их мнение. Да, пытается спасать тех, кто рядом. Но не пытается решить главную проблему. То, что вызвало все эти беды — остановить ПРОЦЕСС, ведущий к будущей катастрофе. И Катастрофа наступает. Ведь всё ясно и чётко описано! Мотали сопли? Плакались о том, что «предоставить-всё-самому-себе», «предоставить-аборигенам-свободу-творить-свою-историю», уповали на теорию, по которой «всё неизбежно», «всё к лучшему» и получили.

Там, той России, в реале, всё также было. Там тоже трепались, что «надо пройти через капитализм, так как он закономерная ступенька эволюции, а наш путь — девиантный, так как мы пропустили эту ступеньку»… Ага! «Пропустили». И получили чистый капитализм с тотальным разграблением страны. С уничтожением того, что ценой жизни для них, для их благополучия, создавали три поколения их предков.

После, стали вопить что «революций нам не надо», так как «Россия исчерпала лимит на революции» защищая тех самых негодяев у власти, что грабили страну и предоставляли тепличные возможности другим для грабежа страны. А ведь всё просто… Чёрт! Просто… Ты, брат, был прав! И слава Натин, что выкопала эти факты там, в Гейдельберге. Прав, что капитализм никакой не «следующий и закономерный этап в развитии человечества», а натуральная раковая опухоль. А СССР был никаким не «отклонением от столбовой дороги человечества» как вдували нам в уши либералы. А ПАНАЦЕЕЙ от этой раковой опухоли. Панацеей, чуть не убившей этот рак.

— Ты имеешь в виду тот факт, что при переходе к капитализму, в Европе резко упало качество питания населения? Что потребление мяса в конце феодализма, на душу населения было около ста килограмм в год, а после, при переходе к капитализму, стало двадцать и меньше?

— Да. И что до тех параметров питания, капитализм поднимался-добирался аж до середины двадцатого века.

— Так это и там, в той реальности было известно.

— Да?!!

— Да. Этот факт раскопали сами западные учёные. Историки школы Броделя. Но этот факт, доказанный и перепроверенный другими учёными, постоянно отвергался по причине «этого не может быть, так как не может быть никогда». И умалчивался.

— Хе! Дай угадаю почему: он противоречил тезису, что «при переходе на более высокую ступень развития, всё должно улучшаться»?

— Именно так! А тут факт, прямо показывающий, что ничего не улучшалось, а наоборот, ухудшалось. И ведь вывод из того факта следовал дубовейший! А он-то и резал по живому всех, кто веровал в теории «лучшего капитализма». Он предметно показывал, что вся капиталистическая революция делалась не для того, чтобы что-то там улучшить в жизни общества, — например, построить промышленность — а лишь для того, чтобы перераспределить накопленные народом богатства, ограбив его, оторвав от земли, оставив ни с чем и заставив трудиться на износ. Трудиться хуже чем рабы.

— Хуже чем рабы?!

— Да. В этом, капитализм — самая совершенная система по эксплуатации человека человеком. Самая совершенная и самая изуверская форма рабства.

— Поясни.

Удивительно, но ранее Григорий не был так восприимчив к тезисам Василия, предпочитая болтаться в иллюзиях, навеваемых телеком или интернет-пропагандой разнообразных деятелей, апологетов «России-Которую-Мы-Потеряли».

Выходит, насмотрелся. И прорвало.

— Поставь себя на место рабовладельца. — начал Василий. — Ты имеешь рабов, каждый из которых очень дорого стоит. Реально дорого. Ты за каждого платил полновесным золотом. Как за корову, за коня. Да даже если ты купил корову! Будешь ли ты морить её голодом, сдирать с неё шкуру, издеваться над ней?

Нет! Так как она приносит тебе доход, а раз так, то чем лучше она будет ухожена, тем больше даст молока.

Также и раб. Голодный и избитый раб много не наработает. А значит, о нём надо заботиться. Следить, чтобы он был сыт и не болел. Также было и при феодализме — феодал заботился о своих пейзанах, чтобы они производили то, на чём он кормится, с чего имеет доход.

Но наступил капитализм. И что он сделал?

Всё просто — от отделил рабочую силу от, по сути, паразита. Но паразита всё-таки, мало-мальски заботящегося о том, на ком паразитирует. Он сделал работника «свободным». «Свободно» торгующим своей рабочей силой. Снял с паразита ответственность за здоровье и благополучие рабочей силы. Теперь сама рабочая сила обязана была о себе заботиться.

Капиталисту лишь оставалось выжать из этой рабочей силы все соки. И выкинуть на улицу, когда эта рабочая сила «придёт в негодность», заметить на ту, которая ещё здорова и не исчерпала своего «ресурса». «Ничего личного! Только бизнес».

Если при рабовладельческом строе и феодализме, паразит ещё как-то заботился о том, на ком паразитирует, обязан был заботиться, то сейчас, при капитализме, «хозяин» превратился в абсолютного паразита, заинтересованном только в прибыли и благополучии только себя.

14

Григорий обыгрывает известное изречение У. Черчилля:

«Если страна, выбирая между войной и позором, выбирает позор, она получает и войну, и позор».