Страница 18 из 86
— Потерпи, дитя, перерождение всегда происходит в муках.
Что это означало, я не понимала, но объяснений так и не дождалась. А потом он исчез. Просто ушёл и больше не вернулся. С тех пор мне пришлось учиться выживать самой. Выручила местная шпана. Оборвыш, явившийся когда-то ко мне с посланием от Синильи, как-то заглянул в лачугу ещё при знахаре. Иногда к Старику обращались за помощью. Болели «за чертой» чаще, чем в самом городе, но денег на лекарей ни у кого не было. Знахарю платили едой, что и спасало от голодной смерти. Явившись за травяным настоем от боли в животе, парнишка узнал меня.
— Твоя нянька говорила, что ты будешь здесь когда-нибудь жить, — довольно заулыбался он, будто радуясь свершившемуся пророчеству. — Она просила тебе помочь, воще-то.
В моём положении от помощи отказываться было глупо. Хотя я не понимала, чем мне сможет помочь бездомный бродяга-подросток. Мальчишку звали Тик, и таких, как он, в округе обнаружилось немало.
— Моя банда! — гордо представил сорванец толпу чумазых ребят, после того, как меня оставил знахарь.
Все они были разными, как внешне, так и по возрастам. Трудно было определить, кто из них девчонка, кто парнишка. Роднило их только одно — вороватый, голодный взгляд. Тик был, пожалуй, самым рослым из всех. Всегда чумазый, улыбчивый, кудрявый и, как позже выяснилось, жестокий. Он был способен убить без малейших угрызений совести, если знал, что может одолеть свою жертву и не поплатится за это. Впрочем, это была крайняя мера. Обычно ребята выживали за счёт воровства. На мою робкую попытку возразить: дескать, так нельзя, это плохо. Прозвучал удивлённый смех и короткое объяснение:
— Жрать охота, и жить тоже. Дура ты, Верна, потому что не голодала никогда. Погоди, ещё научишься жизнь понимать.
Понимать жизнь я научилась довольно скоро. Ребята благодушно приняли меня в компанию, и с видом превосходства стали обучать премудростям воровской жизни. Хотя прежде заставили переодеться в какие-то лохмотья, а Тик отрезал мне волосы ржавыми ножницами. Объяснил моё преображение просто:
— А неча выделяться.
Теперь я могла запросто затеряться среди толпы обездоленных бродяг. Ожоги мои зажили, но отметины на лице и руках остались, напоминая редкие, но крупные веснушки. За месяц приличная барышня из семьи знатных учёных исчезла, превратившись в чумазую воровку. А вскоре я лишилась и жилья. Стражи нагрянули внезапно. Тик едва успел утащить меня из дому через окошко. Его ребятки всегда узнавали про облаву первыми и старались предупредить кого только можно. Сидя в кустах, я видела, как стражи поджигают приютивший меня домишко. С тех пор ночевать под заборами, на деревьях, ступеньках моста стало для меня привычным. Порой, даже не верилось, что когда-то я спала исключительно на перине, не допуская и мысли о другом способе ночлега. Полгода мне удавалось избегать нежелательных встреч с ищейками. За это время воровство стало привычным занятием, хотя нельзя сказать, что я особенно преуспела в этом, так называемом, «ремесле». Тик покровительствовал мне, помня о поручении старухи, которую почему-то очень уважал. Но кормить меня всё время, считал зазорным.
— Экая ты криворукая, Верна! Вот прирежут меня или вздёрнут, как тогда жить станешь?
Всё же попрошайничать я отказалась на отрез:
— Лучше сдохнуть, — проворчала хмуро, не в силах смирить свою гордость.
Зато обманывать простаков у меня получалось лучше, чем у всех. Мои темнеющие порой глаза, не только от гнева, но ещё и от голода, для неграмотного простонародья были достаточным свидетельством того, что я самая настоящая ведьма и есть. Почему-то в мои придуманные предсказания верили безоговорочно и платили медью. Не знаю, сколько бы я влачила ещё такую жалкую жизнь, если бы мне не повстречался Лордин.
Однажды я спросила ребят о заклинателе. О нём редко вспоминали бродяги, да и то всегда шёпотом.
— О, он великий человек, только страшный, — с благоговейным ужасом пробормотал тогда Тик, и посоветовал мне держаться от кота подальше.
Да, я и не собиралась с ним знакомиться. Судьба же, видимо, имела на этот счёт своё собственное мнение. В ту облаву я попала случайно. Приятели хотели меня предупредить, но я увлеклась разводом очередного дурака и их знаки не заметила. Отчаянный крик Тика:
— Беги, Верна! Беги! — немного запоздал. Стражи уже успели окружить торговую площадь, где мы промышляли. Народ бросился врассыпную, стремясь вырваться из кольца всадников, вооружённых оружием с ядовитыми пулями, совсем недавно созданными специально для таких вот облав. Такие пули способны были ранить, обездвижить, но не убить. Полетели камни — бродяги пытались защищаться, как могли. Торгаши мигом исчезли с улиц, словно были предупреждены о нападении. Мне удалось прижаться к стене ближайшего дома. Я ещё надеялась проскользнуть в проулок и затаиться там. Не повезло. Большой булыжник угодил мне в голову. Споткнувшись, я упала на брусчатку, больно ударившись плечом и до крови разодрав колени. Подумалось о ребятах. Они должны были успеть убежать. Тика я тогда потеряла навсегда. О судьбе того, кто стал мне братом, впоследствии узнать не удалось. Когда чьё-то тело обрушилось на меня сверху, не позволив встать, я сначала решила, что стражи до меня всё-таки добрались. Но повернув голову, натолкнулась на пытливый взгляд ярко-зелёных глаз. Странно, но после двух лет, я сразу же узнала эти кошачьи глаза. Мелькнула мысль: может, лучше, чтобы меня схватили. Хотела брыкнуться, освободиться, убежать. Гибкое тело, пленившее меня, не позволило вырваться. Мелодичный голос, не успевший забыться, прозвучал у самого уха:
— Тише, малыш. Не дёргайся. Сейчас будем уходить, очень быстро. Рядом в стене есть подвальное окошко. Просто ныряешь туда и бежишь следом за мной.
Я не знала, что и думать. Почему этот страшный незнакомец пытается меня спасти? И что ждёт меня после спасения? Господин с перерезанным горлом не шёл из головы. Обзавестись подобным украшением совсем не хотелось. Но выбора у меня не оказалось. Зеленоглазый не стал дожидаться, пока я зашевелюсь, и сам втащим меня в окно за шиворот. После чего мы долго бежали тёмными подвальными коридорами, пока я окончательно не выдохлась и не свалилась к его ногам.
— Ничего, ещё побрыкаемся, не дрефь, — мягко хмыкнул Лорд, поднимая меня за плечи и внимательно вглядываясь в потемневшие от страха глаза. Принюхавшись, он удивлённо присвистнул:
— Оба-на, ты девка, что ли? А я думал, какой-то шкет в передрягу попал. Что-то совсем нюх потерял.
— Теперь ты меня убьёшь? — спросила я хрипло.
— Зачем мне тебя убивать? — равнодушно пожал плечами Лорд, явно собираясь меня покинуть. — Я девок не убиваю. Обычно я с ними сплю, коли глянется.
Почувствовав, как отпускает напряжение, скрутившее судорогой все внутренности с того момента, как я услышала предупреждающий крик Тика, я обессилено сползла по стене на пол подвала. Чисто автоматически достала из кармана платок Синильи, с которым никогда не расставалась, как в прошлой благополучной жизни, так и теперь, и начала вытирать холодный пот, вдруг обильно выступивший на лбу.