Страница 7 из 15
Графиня с облегчением вздохнула и тепло улыбнулась:
– Это главное! А новые наряды мы тебе справим. У нас в Хрящевке мадам Вивьен держит модное ателье. Лё мельë́ де ля прови́нс![10]
Графиня оглядела Катю с головы до ног, а та порадовалась, что на ней была длинная юбка, а не брюки. Шубку забрал лакей в желтых панталонах. А свитер Катя предусмотрительно прикрыла цветастым платком. Для приличия Катерина вместе с графиней посокрушалась над пропавшими нарядами и подарками. И громко возмутилась, что «все меха-жемчуга и золото-бриллианты» были похищены негодяями разбойниками.
Вдовствующая графиня Елизавета Андреевна Кошкина-Стрэтмор, а именно так представилась женщина, деликатно заметила, что разбойники все же оставили кое-какую одежду и даже шубку. А ведь могли бы совсем раздеть, чтобы не сбежала. Но главное, негодяи сохранили Кате девичью честь. Значит, самолюбие ее дорогого Тошеньки не пострадает.
Наконец расспросы закончились, и Катерину отвели в роскошную спальню с бордовыми шелковыми обоями и темной массивной мебелью. Где-то Катя уже видела подобную комнату. Вроде бы на первом этаже? Но пока было не до воспоминаний. По соседству со спальней Катя обнаружила ванную комнату с железной лоханью на когтистых лапах и душем – явная стилизация под прошлый, а то и позапрошлый, век. За ширмой белел ватерклозет, горделиво возвышающийся на постаменте, словно трон. Изящный золотистый шнур призывно свисал с высоко расположенного бачка. Служанка деликатно кашлянула, прикрывая дверь и оставляя Катерину наедине с ее мыслями и потребностями.
Катя привела себя в порядок – причесалась, подкрасила губы и ресницы, на всякий случай проверила содержимое сумки. К сожалению, телефон не работал, сигнала связи почему-то не было. А она уже собиралась позвонить лучшей подруге Ане и рассказать о том, как стала участницей самой настоящей исторической реконструкции. Сделав несколько фотографий спальни и запечатлев чудесные виды из окна, девушка спустилась в гостиную, где ее поджидала Елизавета Андреевна с белобрысой компаньонкой Норой.
А дальше все как-то стремительно закрутилось. Вдовствующая графиня отправила экипаж в Хрящевку за владелицей ателье мадам Вивьен. Та вскоре прибыла вместе с помощницами и ворохом одежды, хотя Катя была уверена, что актриса и костюмерши скрывались в соседней комнате замка. Но Катерина поддерживала игру и несколько часов кряду не без удовольствия примеряла наряды, соответствующие эпохе конца девятнадцатого века. Швея и модистка, которые прибыли с мадам Вивьен, тут же подгоняли одежду по фигуре.
Катерину в выборе никто не ограничивал, и она отложила несколько повседневных нарядов. В основном это были закрытые платья из шерсти и бархата приятных голубых, синих и серых оттенков, украшенные вышивкой, кружевами и тесьмой. Особенно девушку заинтересовало приталенное платье дымчатого цвета с синей кружевной отделкой. Ее даже не смутили многочисленные пуговки на спине, зато юбка не была слишком пышной, как у остальных нарядов.
Мадам Вивьен одобрительно цокнула языком:
– Манифи́кь![11] У вас хороший вкус, графиня. Сразу видно, что вы долго жили во Франции. Это платье прекрасно на вас сидит, пышные юбки и турнюр вам ни к чему.
Катя была полностью согласна с милой дамой. Особенно после того, как примерила платье в розовую полоску с оборками на юбке и подушкой на попе. Наверное, эту подушку мадам и называла турнюром.
– А мне нравятся платья на кринолине. Эх, молодость!.. Я тогда носила пышные юбки из воздушных тканей… – мечтательно заметила графиня-мать.
– Сейчас это тоже в моде! А ля мод и элегант![12] – закивала мадам Вивьен, коверкая французские слова, из чего Катя сделала вывод, что «мадам» – всего лишь творческий псевдоним уездной швеи, роль которой играла актриса. Та же продолжала щебетать: – Хотя в Париже кринолин оставили только для бальных нарядов. Кстати, мы привезли чудесное шелковое бальное платье. Голубой цвет прекрасно подойдет к глазам юной графини. Манифи́кь!
Катя обреченно вздохнула и последовала за одной из девушек за ширму примерять очередной наряд.
– Графиня Кошкина-Стрэтмор запиской сообщила, что в дороге у вас украли багаж. Гель кошема́р![13] – театрально вскрикнула хозяйка ателье, обращаясь к Катерине. – Но все поправимо! Я привезла вам мантилью из сукна на бархатной подкладке, две шляпки, перчатки… – принялась перечислять мадам. – Знаю, что в Париже в это время года в моде удлиненный рединго́т. Же си сюр[14], в Санкт-Петербурге и в Москве модницы его уже носят.
Катя хотела заметить, что редингот – вот где «сюр», а в Москве в это время года носят шубы и пуховики, но помощница мадам так сильно затянула завязки на корсете, что Катерина не могла не то что говорить, а дышать. Она лишь невнятно простонала.
Мадам Вивьен цокнула языком:
– О-ля-ля! Корсет сидит чудесно. И эти розочки на лифе. Трез эпи́сь![15] У вас фигура настоящей француженки – тонкая талия, плавная линия бедер, а грудь чудо как хороша.
– Русская у меня фигура, – прохрипела в ответ Катя и потянулась за платьем.
Она не привыкла, чтобы ее так откровенно разглядывали посторонние люди. Но и не могла не согласиться, что корсет действительно делал фигуру привлекательной.
– С такой зверской утяжкой любая женщина станет стройной, – проворчала она, когда мадам с помощницей оставили ее в покое.
– Я осмелилась привезти туфли и ботильоны, – вновь заглянула за ширму мадам, а Катя поняла, что покой ей только снится. – И журнал мод захватила. Здесь, конечно, не Париж, но тоже кое-что можем.
И мадам Вивьен всучила Кате журнал с нарисованными моделями. Девушка отметила, что на первой страничке стоит дата «декабрь 1889», и улыбнулась. Организаторы игры продумали все до мелочей. Но если с портнихой и нарядами все выглядело правдоподобно, то журнал с датой можно было подать более изящно.
После многочасовых примерок и чаепития в компании графини-матери и владелицы модного хрящевского ателье новоиспеченная Екатерина Ивановна Кошкина-Стрэтмор познакомилась с персоналом поместья. Вернее, с актерами труппы. Она лишний раз отметила, что лицедеи играют отменно, естественно, без ненужного надрыва, так часто встречающегося у провинциальных служителей Мельпомены.
Далее по плану шла экскурсия по дому. Катерина удивилась, что всего за несколько часов работники музея успели сделать перестановку в комнатах на первом этаже, принести мебель и кое-где даже переклеить обои. «Шустро они здесь работают», – восхитилась про себя Катя.
Затем она в сопровождении мисс Норы выгуляла в парке новые наряды, а чуть позже плотно поужинала в компании актрисы-графини, все той же компаньонки и вернувшегося от урядника управляющего Ермолая Кузьмича – седовласого мужчины с хитрым прищуром. После первой перемены блюд молодой графине представили дородную кухарку с добрым лоснящимся лицом, которая оказалась мастером своего дела. Катю поразили и сами блюда, и их изобилие, а еще удивили натуральные продукты. В городе таких не сыщешь: в молоко добавляют антибиотики, а в колбасу – нитрит натрия. А уж бланманже в шоколадной глазури не в состоянии приготовить даже в лучших московских ресторанах. Да модные повара не знают, что это такое!
Управляющий за десертом посетовал, что разбойников нагнать не удалось. Но уверил, что ни в горах, ни в оврагах им от нового полицейского урядника и его людей не укрыться. Да и предводителю дворянства о происшествии уже доложили, а он когда-то приятельствовал с покойным графом Стрэтмором и подобного неуважения к его родственникам не допустит. За рюмочкой наливки управляющий плавно перешел к докладу о сделанных необходимых закупках для благоустройства усадьбы. Катя разомлела, слушала вполуха и удивлялась, что за все время никто из присутствующих ни словом не обмолвился, ни взглядом не показал, что она – самозванка. Никто не задал лишнего вопроса, не попросил предъявить приглашение на квест и не заикнулся о компенсации за ужин и за наряды. Все шло как по маслу, и Катя поняла, что с актерами она сработается. Точнее, сыграется. Если, конечно, ее на чем-нибудь не подловят и не попросят немедленно покинуть игру, правила которой она до конца не понимала. Нет, этого допустить нельзя! Катерина вновь подключилась к беседе и внесла несколько конструктивных предложений по оформлению комнат, особенно по смене интерьера в мрачной спальне графа, куда ее поселили. Управляющий тут же принял замечания в работу и, несмотря на поздний час, велел служанкам повесить в спальне новые гардины и приукрасить комнату согласно пожеланиям молодой графини. Елизавета Андреевна лишь умильно улыбалась, то и дело повторяя: «Томас будет так рад!»
10
Le meilleur de la province! (фр.) – Лучшее в провинции!
11
Magnifique (фр.) – Шикарно!
12
À la mode et elegant (фр.) – Модно и элегантно!
13
Quel cauchemard! (фр.) – Какой кошмар!
14
Je suis sûr (фр.) – я уверена.
15
Très épicé! (фр.) – Очень пикантно!