Проводница

– Значит, думала – продолжил Макс – но дети главнее. А то что нам того дедушку закинуть надо в другой мир и без него мир там рухнет, ты в тот момент не подумала. Нет, вернее думала, но чаша весов перевесила и…

Тут Джо решила нарушить обет молчания и прервать монолог хранителя.

– Я не думала, я делала… И ты бы поступил точно также…

Наступила пауза, где было слышно чавкание вперемежку с сопением, подтверждающее, что жаркое нынче удалось.

Макс крикнул детворе:

– Каждый моет посуду за собой сам, и завтра ест из этой же посуды.

Дети наперебой рванули к ручью. Через минуту посуда была вымыта, ну или прополощена, ну или облита водой.

Все начали рассаживаться у костра, но Макс вновь начал их строить:

– Так, парни расстилают лапник, разжигают костер побольше и раскладываются. Все девочки, то есть пять штук, в том числе и ты, Джо, отправляются в шатер.

Девочки, за исключением Джо, тихонько поднялись со своих мест, и, взявшись за руки, отправились спать. А Джо еще понаблюдала, как мальчишки расстилают на собранном лапнике потники, как потом укладываются, как Макс укрывает одних своим плащом, других своим тулупом, третьим достается одеяло, вздохнула и пошла в палатку. Там она проделала ту же самую схему накрывания, и в завершении укрылась родным коротким тулупчиком. Потом она тихонько вздохнула, даже чудесная мазь из волшебного мешочка не действовала, и избитое тело продолжало ныть.

– Ну хоть душа не ноет и то хорошо – подумала Джо с трудом перекатываясь с бока на живот – сейчас глазки закроем… Но закрыв глаза вновь и вновь видела злые глаза старосты, ощущала дрова ступнями своих ног и слышала отвратительные проклятия жителей.

Не могу – подумала Джо – надо прогуляться… Она тихонько обула сапоги и выползла из шатра. Костер еще пылал во всю свою молодецкую мощь и также во всю эту мощь спали крепки молодцы.

Джо присела возле костра и в этот момент услышала:

– Какого… ты здесь расселась? Быстро спать.

Джо обернулась и встретилась взглядом с хранителем. Видимо что-то было с ее взглядом не то, потому что Макс растягивая слова, произнес:

– Ну да-ва-й, подру-га, раз-де-вайся что ли…

Джо беспрекословно начала эту нелегкую для ее избитого и перекрученного тела, процедуру. Хранитель по пути к ней поднял какую-то сумку, и пошарившись, достал баночку с мазью. Затем последовал длительный массаж, в результате которого все тело Джо приобрело блестящий оттенок и запахло какими-то загадочными травами. Макс уже привычно взял Джо на руки и отнес в палатку. Все…

На прощанье не было сказанного: «Спокойной ночи, Спи спокойно, Пусть тебе приснится…»

Но девушка видимо и не особо нуждалась в этом, так как моментально упала в бессознательное состояние, именуемое в народе глубоким сном.

Утро в лес пришло, звонко щебеча гомоном птиц. Также звонко щебетали девчонки, уютно устроившись в гнезде из вещей в палатке. Джо приоткрыла глаза и про себя произнесла хвалу Богу, затем она приподнялась на локте, улыбнулась и сказала: Ну что живем!!! – потом подумала и добавила: Умываться! Бегом!

Мужчины уже сходили за водой, развели костер и начали совещание, где главным вопросом было: – Где искать родную деревню?

– Сколько времени вас вели воины? – спросил Макс.

– Две ночи – ответил самый старший мальчик, которого звали Тим.

– А как насчет дня? – озадачился Макс.

– Днем мы останавливались, нас прятали от погони.

– Хорошо. Ты помнишь, по каким тропкам вас вели? – видя, как поник мальчик, Макс задал следующий вопрос – Так, давай вспомним. Были у вас на пути какие-нибудь примечательные места, ну деревни попадались на пути? Какие-нибудь каменные изваяния, пили из колодцев, ночевали в трактирах, ну вспоминай…

В это время самая маленькая и самая кудрявая девочка подбежала и воскликнула: Тим, гоаа! Каасивая гоаа! Нам не дали на нее забааться…

– Точно, гора! Была гора – с облегчением выдохнул мальчик.

Замечательно – сказал с иронией Макс – а теперь вспомни, гора была по правую руку или по левую, когда вы шли?

– Мы обходили ее… – тут мальчишка глубоко призадумался – нет, не помню, темно же было. Соленая земля на той горе была – вдруг затараторил он – да, точно, они меня, когда швырнули, я об землю шандарахнулся и все лицо было в пыли, а пыль соленая.

Джо с Максом переглянулись, и мгновение спустя произнесли в один голос:

– Берийские солончаки!!! Гора – Лысуха.

Затем Макс произнес:

– Ну туда и двинем… А там поспрошаем, кто-то знающий всегда найдется…

После этой фразы, началось приготовление завтрака. Оно сопровождалось веселым ребячьим гомоном. Слышны стали отдельные фразы, где в основном присутствовало слово – Мама. После каши с дымком последовало недолговременное собирание вещей.

Недолговременное оно было как для Макса с Джо, так как привычка собираться у них была же в крови, так и у детей, им собирать было нечего. Посадив Джо на лошадь, Макс передал ей ту самую маленькую кудрявую девочку и они, уместившись, тронулись в путь. На второй лошади уютно уместилось два озорных рыжеволосых близнеца, которых звали Дор и Грой. Оставшиеся дети постарше: три девочки и четыре мальчишки, возглавляемые Максом, завершали процессию. Шли неторопливо, Макс регулярно отлучался и скрывался в кустах. Появлялся он из них всегда неожиданно, чем искренне удивлял детей. Джо понимала, что хранитель все-таки страхуется на предмет погони, и каждый раз при его появлении внимательно вглядывалась в его лицо. Но пока взгляд Макса был сосредоточен и спокоен. Это радовало. Ближе к обеду они вышли из леса на торговый тракт, который был забит повозками. Присоединившись к этой шумной и пестрой колонне, Макс сказал: – Джо, ты последи тут! И мгновенно растворился в этих красках и гомоне. Джо сначала напряглась – дети могли привлечь не нужное внимание. Но толпа шумела и была занята своими делами и заботами, никто не обращал внимания на многодетную семью. Чтобы окончательно раствориться в торговом и просто путешествующем люде, Джо с компанией присоединилась к цыганской семье, количество которой менялась прямо на глазах у Джо: то появлялись дети, то дяди, то тети. В общем, то, что надо, рядом с ними было безопасно, так как взять с подопечных Джо было нечего. Цыгане, оглядев их и пошептавшись, подозвали Тима и вручили какой-то сверток. Тим развернул и стал разглядывать содержимое, которое заключалось в девчоночьих тонко выделанных кожаных бутсах, в козьем поношенном платке, двух пар обуток, настолько поношенных, что их цвет разглядеть было не возможно и паре теплых шерстяных рубашек. По мере доставания всего этого добра из свертка оно плавно перетекало на детские плечи и ноги. Джо молча сжав губы, смотрела на все происходящее, затем изогнувшись, стала шарить в арчимаке и извлекла на свет вчерашний кожаный мешочек с загадочной мазью. Она осторожно спустилась с лошади и подошла к самой дорогой кибитке, которая была зашита коврами. В ней располагался глава цыганской семьи. Джо заглянула за занавеску и увидела в кибитке совсем седую цыганку с мудрыми глазами и дымящейся трубкой.

– Спасибо – сказала девушка и протянула ей мешочек.

Цыганка даже не взглянув промолвила: – Мы не от корысти. Не приму…

Джо вздохнув, произнесла давно заученную фразу: – Не для откупа, но для твоей нужды.

Цыганка взглянула на нее очень внимательно, пытаясь проникнуть в глубины мозга Джо. После долгой паузы, цыганка протянула руку и взяла подношение. Открыв мешочек, цыганка понюхала и громко крикнула:

– Конста!

Через секунду к едущей кибитке подъехал суровый черноволосый и такой же темноглазый парень. Он, даже не взглянув на Джо, спрыгнул на ходу в подводу. Девушка отошла в сторону и пошла вперед к своей компании. Лошадь полусонно шла в ритме всего неспешного движения, дети на ходу успевали что-то обсуждать, рассматривать, и тут Джо мельком увидела двух цыганят, затесавшихся к ребятишкам и что-то отчаянно им предлагавшим. Она подошла к этим деловым купчишкам взяла одного из них за руку, безошибочно выбрав главного, и сказала, глядя ему в глаза: