Страница 4 из 15
Время тянулось очень медленно. И мне стало понятно, почему все спешат. «Никто не хочет жить там, где живет», – подумалось мне.
А вот в детстве время бежало.
– Мама, я сегодня надену розовое платье с бусинками, – семилетняя я настойчиво рекомендовала со мной не связываться, если это касалось нарядов.
– Хорошо, дочка, – умно не ввязывалась в споры мама, – но что ты наденешь на день рождения к Свете? Испачкаешь, заносишь свое любимое платье, – надавливала она на жалость. – Надень что-нибудь старенькое.
И мне стало жалко себя – жалко свое розовое платье с бисером. Оно повисло в шифоньере. Денег на новое, такое же нарядное, у мамы не было, и я наряжалась в дорогие платья только по праздникам.
Жизнь «задавила» мой шифоньер мощным ударом безденежья. Платья висели неношеные, духи стояли неиспользованные, а туфли неисхоженные. Дорогое удовольствие отошло в разряд «жалко пользоваться». Мне только оставалось с юмором (хотя это удавалось не всегда) к этому относиться.
Время ползло, но я по-прежнему не была готова рассказать, даже самой себе, как так получилось.
23 July 2014 17:57
Ну, так как я теперь в свет не выхожу, решила прогулять свои дольче-габана хотя бы в огород. А чем не гламур, может, Зверевсерж в королевы возьмет? Помидоры отмахали в мой рост, и такая красота! Жду первых плодов.
Это мои первые помидоры в дольче-габбана. Мне надо украшать свой досуг.
Мы с Алексом решили посадить помидоры для развлечения, но и для салата, конечно. У нас никогда не было помидоров, вернее, мы их никогда не выращивали. А тут случай подвернулся. Грех было им не воспользоваться. И началась у нас настоящая деревенская жизнь.
24 July 2014 07:13
#кофевпостель.
Не поленилась, встала, пошла засыпала в кофейник и выждала, когда закипит. Вернулась в постель. Такую кровать покидать нельзя. С велюровыми подушечками, проклепанная. Я ее долго ждала. Даже в период банкротства я с ней ни за что не расстанусь.
Мы ее перли – она в двери никак не входила. Вымучили!
Мари. Взгляд из будущего
Мари. Взгляд из настоящего
Я открыла глаза. Покрутила ступнями. Большой палец на правой ноге хрустнул, указав мне на старую травму сноубордиста-любителя. Уже больше пяти лет ногу сводит судорогой от боли, когда я встаю на семисантиметровые каблуки, если ими надо украсить новомодное платье.
Мысли в голове при пробуждении несутся молниеносно, и каждой проносящейся мысли отводится не от меня зависящее воспоминание. Я не пропускала ни одного из них. Если мой постоянно думающий мозг задерживался на прошлом, то и я по привычке отрабатываю все его эмоциональные запросы.
Утренний взгляд упал на синие подушки, в которые упирались мои ноги, и мысли опять унеслись в Дубай.
– Смотри, смотри какая выклепанная кровать. Как сани! Она мне очень нравится, – плюхнувшись всем своим 58-килограммовым весом на застеленные матрасы, я голосила на весь тихий, до безупречности стильно обставленный декоративный бутик. Моя попа, руки и ноги погрузились в безмятежный, мягкий мир гламура с надеждами на такой же мягкий сон-лакшери. Я вспомнила детский разбитый диван с лакированными подлокотниками (а может, деревянными подушками?) и таким же лакированным подзатыльником. К моему двадцатилетию он в диван уже не собирался, просто стоял в зале кроватью. На нем спали моя мама, моя сестра и иногда я.
К вечеру необъятных размеров кровать из бутика, цвета холодного индиго, с теплой опорой у изголовья в стиле лакшери, стояла на холодном кафельном полу в моем арабском доме. Она символично напоминала о деревянных рублях, мечтательных мягких снах и домашнем уюте, которого я так желала.
Мне захотелось к маме. Мне к ней хотелось всегда. Но сейчас это было по-несбыточному больно. В голове, как ошпаренные, пронеслись детские воспоминания, и на глазах выступили слезы.
Я поплакала и разозлилась.
Если и было в этом заброшенном доме место, где мне было уютно, так это была моя кровать. Я проводила на ней часы в слезах и воспоминаниях.
Почему я оказалась там, где и не планировала?
А она нежно принимала меня без претензий на мой вес и скромно радовала «умными» снами.
24 July 2014 12:31
Мое желание покинуть Советский Союз началось с живописных туалетов. Я с детства люблю хорошо посидеть. А вот тогда не получалось: никакой частности – все в общество. По десять дырок на площадке. Кто только додумался? Хотелось рысью бежать во что-нибудь, приятно пахнущее и донельзя чистое.
#явлюбиласьвзаграничныетуалеты
Комментарии: 0
Мари. Взгляд из будущего
Мари. Взгляд из настоящего
«Не надо было срываться с насиженного места. Надо было жить там, где родилась!» – упрекала я себя, думая, что если бы не моя эмиграция в Дубай в погоне за принцами, то и не было бы этого тяжелого чувства ненужности.
Этот пост писать было не страшно, он был общим для всех русских. В нем не было частного.
Газеты в домашнем советском туалете (и не только в моем) складывались стопочками; часть из них шла на сдачу макулатуры, а другая, значительная часть, уходила по назначению. Общественность в СССР привлекалась к «пятилетке в срок» газетой «Правда» и журналом «Крестьянка» (он не шел в туалет; бумага не подходила по консистенции в связи с глянцевой поверхностью). Пресса попадала в почтовый ящик почти регулярно. Газеты, если не удавалось набрать серой бумаги из канцелярии, аккуратно резались на квадратики так, чтобы хватило по площади для разового употребления, и опять складывались стопочками. Лица политических деятелей, работников соцтруда и отличников ГТО отпечатывались на нежной коже моей задницы.
Туалетная бумага «ширпотреб» подразумевала собой любое бумажное издание, которое могло бы использоваться для соблюдения санитарно-гигиенических норм. И вне зависимости от такого предназначения ее также можно было и читать, и рассматривать картинки.
Общественные советские туалеты (в школах, в больницах, на строительных площадках, в университетах) не предусматривали соблюдение личной гигиены. А вот за границей в кабинках стопочкой лежали непонятные мне разноцветные рулоны и пахло сладкими духами.
Помню свой первый туалет с удобствами в гостинице Джебель-Али на берегу Персидского залива, в местах, где белым женщинам тогда кланялись эмиратские парни.
– Давай, я вот так встану, и ты меня щелкнешь, – оперлась я на рукомойник. Он был обложен кафелем цвета шоколада. – Только захвати вон те красные цветочки в кадр и золотые рукомойники, – позировала я, советуя своей коллеге по балету, какую роскошь лучше всего фотографировать для завистливого обсуждения (как будто она была моя, эта роскошь).
По возвращении в Союз Советских Социалистических Республик я встретилась с подругами. Мы продумали в деталях приключение одинокой женщины, меня, в арабской стране и вынесли окончательное решение: УЕХАТЬ.
И я решила покинуть СССР. Окунулась туда, где меня пожирали глазами за мое женское начало и мужской характер.
О боже, как же было страшно! Но это надо было вспомнить, чтобы она, память, осталась просто памятью.
АНГЛИЯ (4 ГОДА ДО ТОГО, КАК)
Зима. Дубай. Я уже отправила в Англию двадцатифутовый контейнер с мебелью, летней одеждой, духами и сумками и покупала в дьюти-фри сладкие подарки для своего супруга, его сестры и его мамы. В аэропорту было просторно и светло. Шанель, Бёрбери, Дольче-Габбана, сигареты, арабское золото, парфюм, японский жемчуг, шоколад, ликер, книги – можно было часами любоваться на изобилие брендов на полках и вешалках дубайского магазина беспошлинной торговли.