Призрак в машине

— Почему?

Рой не хотел забивать себе голову такой ерундой. Он знал значение своего имени только благодаря школьной учительнице. Она обнаружила его горько плачущим в раздевалке. Две девочки сказали ему, что их матери знали его мать и что она бросила его, потому что от него воняло и потому что он был хуже мусора. Учительница сказала, что это неправда, потому что мать дала ему самое великое, громкое и славное имя в мире. Вот так он и узнал, что Рой по-французски означает «король».

Карен, уставшая ждать ответа, начала чистить большой и сладкий апельсин сорта «яффа».

— Рой, правда, апельсины чудесно пахнут?

По мнению Роя, после исчезновения вонючих окурков все стало пахнуть намного лучше. Конечно, мебель и шторы пованивали по-прежнему, но воздух явно стал чище.

— Юная Карен, я рад, что вы не курите.

— Ава бы мне не позволила.

— Это верно.

— Она говорила, что убьет меня, если я буду красть ее сигареты.

Рой продолжал тревожиться за Карен. Когда девочка не замечала, он пристально следил за ней. Она перестала плакать и когда не жаловалась на головную боль, то делала вид, что все нормально. Однако Рой знал, что это не так. Нормально уже не будет. Он знал это по собственному опыту. В их детском доме некоторое время находился мальчик, мать которого умерла от передозировки наркотиков. Малыш плакал день и ночь, и с ним возились три воспитательницы.

— Хочешь половинку? — Она протянула ему апельсин.

— Нет. Теперь мы можем съедать по целому апельсину каждый день. И не забудь про молоко.

— Он хорошо пахнет. Но по-другому.

— Он свежий. Посмотри. — Рой перевернул картонный ящик и ткнул пальцем в дату. — Использовать до девятнадцатого. Если мы этого не сделаем, апельсины испортятся.

— Как это?

Рой объяснил, что они прокиснут. Ему нравилось разговаривать с Карен. Казалось, у него появилась младшая сестра. Она смотрела на него снизу вверх и задавала кучу вопросов. Ответов на большинство Рой не знал, но притворялся, что знает. Причем отвечал уверенно; Карен должна была чувствовать, что может на него положиться.

Конечно, им было чему учиться. Они уже пробовали готовить овощи. Вчера вечером Рой положил в кастрюлю брокколи и картошку и варил их, пока картошка не стала мягкой. Правда, к этому времени капуста совсем разварилась. Но на упаковке с рыбой была инструкция, так что все получилось.

После этого они собирались взяться за комнату Авы. Рою казалось, что еще рановато, но это предложила Карен. Она сказала, что Рой не должен спать в чулане, если платит за весь дом. Кроме того, они смогут поискать там мобильник, которого больше нигде нет.

Рой сказал, что возьмется за это. Карен может ему помогать, но только если она чувствует, что способна на такой подвиг. Они взяли во «Всегда готов» несколько ящиков, чтобы сложить в них все ценное. А остальное отправится в костер.

Он начал опустошать платяной шкаф. Складывал одежду в аккуратные кучки и выносил на лестничную площадку. На комод с вышедшими из моды свитерами и попахивающим нижним бельем много времени не понадобилось. Все это тут же отправилось в мешок для мусора. Парики, украшения и пустые сумочки он положил в ящик из-под чипсов «Уокер Криспс».

Кровать Рой оставил на десерт. Он не хотел прикасаться к ней. Воспоминание об Аве, лежавшей с открытым ртом и смотревшей на него, было еще слишком сильным. На наволочке застыло желтое пятно рвоты. Он подумывал надеть резиновые перчатки, но не хотел выглядеть педиком. Даже в собственных глазах. Впрочем, перчаток у них не водилось, так что и говорить было не о чем.

Постель нужно сжечь. Одеяло, простыни, подушки, матрас — словом, все. Рой решил выбросить их в окно, выходившее на задний двор. Отличный получится костер.

Рисунок на постельном белье был дурацкий. Женщины в странных поднятых юбках, танцующие на носочках, и летящие в воздухе мужчины в костюмах типа Робина Гуда. Все белье было грязным.

Вскоре после переезда Роя Ава сказала ему, что выдающийся дар не позволяет ей заниматься домашним хозяйством, а потому все, с чем не справится Карен, будет оставаться таким как есть. Это автоматически означало, что стирать в доме никто не станет.

Выбросить стеганое одеяло оказалось не так-то просто. Окно, и без того маленькое, имело старомодную раму, в которой створки открывались порознь. С матрасом было еще тяжелее. Рой решил, что лучше вынести его на площадку, спустить по лестнице и оттащить за угол. Сбросив матрас на пол, он обнаружил лежавший на сетке конверт, взял его кончиками пальцев и заглянул внутрь. Конверт был битком набит деньгами. Рой машинально сунул его в карман, но тут же вынул обратно. Нужно было как следует подумать. Началась новая жизнь. Теперь ему есть о ком заботиться.

Он попытался сосчитать деньги, но это оказалось нелегко. Пятидесятифунтовые банкноты отсырели и слиплись. Рой осторожно разъединил их. Бумажек оказалось девять. В четырех связках двухфунтовых банкнот было еще четыреста фунтов. Еще одна бумажка лежала отдельно.

— Карен… — Она мыла посуду, как обычно, разговаривая сама с собой. Ворча, словно старая судомойка. — Карен! — снова позвал он.

— Что?

— Посмотри, что я нашел.

В то же субботнее утро Дорис лихорадочно просматривала «Эхо». Она надеялась найти в газете новые подробности о смерти Авы, но там была только обычная ерунда, которую печатают по выходным. Спорт, скачки, гороскопы, несколько рецептов. Дорис вырезала один из них, казавшийся аппетитным (сандвич с ветчиной и сыром, зажаренный в масле и украшенный яйцом), и отдала газету Эрнесту.

Она посмотрела на часы. Вчера вечером из-за хлопот с распаковыванием вещей в Эпплби-хаусе поговорить с Бенни толком не удалось, поэтому она решила перехватить подругу утром у нее на квартире.

Обычно Бенни заканчивала завтракать в половине десятого, а потом уходила в дом. На всякий случай Дорис приготовила записку. Однако ей повезло. Бенни была у себя, но казалась ужасно расстроенной. Ее буквально трясло. Дорис тут же насторожилась.

— Что случилось?

— Я читала книгу. Они попросили меня… Кейт и Мэллори. Я так обрадовалась… Приятно принимать участие в деле. Ну, ты меня понимаешь…

— Да, — ответила Дорис, войдя в квартиру. — Это так страшно?

— Ужасно. Дорис, мне кажется, я больше не выдержу.

— Так не читай.

— Там описывается меч… потрясающе острый. Почти волшебный. Он должен пробивать кожу, плоть, кости и мышцы. Может разрубить воина пополам. А еще там есть рыцарские поединки, лошади и головы, катящиеся направо и налево…

Сама Дорис прочитала бы такую книгу с удовольствием.

— Послушай, милая… Мэллори ни за что не стал бы тебя пугать, правда?

— Да, но…

— Куда это деть? — Она засунула толстую пачку бумаги обратно в большой пакет «Джиффи»[109]. — Отнеси его в дом и скажи Мэллори, что это настоящий шедевр.

— По-моему, это нехорошо, — сказала Бенни. — Начинать с вранья…

— Теперь ты в деле. Так что привыкай.

— Ты права. — Бенни взяла пакет.

— Не торопись, — сказала Дорис. — Кейт сейчас нет. Я видела, как она шла через дорогу.

— К Парнеллам? — спросила Бенни.

Ее неодобрительный тон заставил Дорис навострить уши. Бенни с симпатией относилась ко всем, и такая холодность была для нее необычной. Спросить прямо было неудобно, поэтому Дорис только подняла брови.

Но Бенни намек проигнорировала. Она бы никому не сказала, что именно настроило ее против Парнеллов. Точнее, против Джудит. Когда через несколько дней приехала машина для сбора мусора, Бенни увидела в контейнере свой подарок — мыло в виде шотландского терьера и губку. Джудит даже не удосужилась прикрыть его другими вещами или положить в сумку. Контейнер был хорошо виден из ворот Эпплби-хауса. Это абсолютное равнодушие к чувствам других людей сильно разозлило Бенни. Она была рада тому, что Парнеллы уезжают.

— Знаешь что? — решилась Дорис. — Я бы выпила чаю.

109

Фирменное название мягкого бумажного упаковочного пакета для книг.