Призрак в машине

Когда явились представители власти, Ава поклялась, что Рой живет здесь лишь время от времени, расплачиваясь с ней тем, что ухаживает за садом и убирает дом. Рой, которому осточертели казенные общежития, поддерживал ее. Делал вид, что уезжает на пару недель, потом возвращается и уезжает снова. Так продолжалось до тех пор, пока соседи не махнули на Роя рукой и не оставили его в покое.

Карен была довольна. Рой ей нравился. Он собирался в один прекрасный день стать клоуном и всегда пытался шутить. Кроме того, он интересовался многими странными вещами. Древними цивилизациями, египетскими фараонами, королем Артуром, магией и драконами. Честно говоря, главной причиной его помощи Церкви-за-Углом было желание научиться вызывать темные силы и использовать их себе на пользу. Но он и сам не плошал и часто кое-что приносил из магазина сети «Теско», где работал главным образом на складе, но иногда раскладывал товары на полки, подменяя заболевших продавцов.

Увы, надежда Карен на то, что деньги Роя позволят изменить их полунищую жизнь к лучшему, не сбылась. Во всяком случае, для нее. Мать стала курить более дорогие сигареты, а в ванной начали появляться новые коробочки с кремами и тюбики с косметикой, но еда осталась той же, а одежда по-прежнему доставалась ей из благотворительного магазина. Когда она говорила матери про карманные деньги, Ава упрямо отвечала, что в наши дни семьдесят пять фунтов, которые платит Рой, — это ничто. Если Карен нужны деньги, пусть она их заработает. Так же, как другие дети. Например, развозит газеты. Но для того, чтобы развозить газеты, требовался велосипед.

Карен, благополучно протопавшая по лестничной площадке, спускалась по ступенькам, крепко держась за перила. В воздухе приятно пахло теплыми тостами.

— Привет, радость моя! — пропела Ава, когда дочь успешно одолела последнюю ступеньку. — Завтрак готов!

Карен оторопела и едва не оглянулась. Может быть, за ее спиной стоит кто-то другой, и мать обращается к нему? Она не была голодна, но сопротивляться такому приветствию было невозможно.

— Здо́рово… Спасибо. — Стол был завален грязными тарелками и столовыми приборами, в большой стеклянной пепельнице красовалась куча измазанных помадой окурков, рядом стояли пустая банка из-под джема, блюдце с кусочком маргарина и лежал экземпляр «Ивнинг стандард». — Раз так, я съем хлопья.

Но Ава уже вернулась к чтению. Карен нашла картонную коробку, перетянутую резинкой, высыпала из нее остатки, залила их пастеризованным молоком (полтора фунта за упаковку из шести пакетов). Если пакет не открывать, такое молоко может храниться вечно. Им торговали на рынке с грузовика. Борт опускали, и за ним обнаруживались горы вещей. Даты реализации были просрочены, некоторые консервные банки заржавели и имели этикетки, которых никто в глаза не видел, но всё было невероятно дешево. Карен села, затем встала и отодвинула отвратительно пахнувшую пепельницу.

— Если ты составляешь список покупок, то запиши в него коробку хлопьев.

Мать, как школьница, тут же прикрыла клочок бумаги рукой. То, что Ава решила побаловать себя, ее не смущало. Но если Карен узнает, что у нее завелись деньги, то начнет их искать. И может быть, даже скажет Рою. Эта парочка способна стибрить что угодно.

— Я делаю предварительные заметки для репетиций. «Веселое привидение» — очаровательная пьеса.

— Хорошая мысль, — лаконично ответила Карен, присутствовавшая при разговоре с Калли Барнеби и знавшая, что мать только об этом и думает. Хранить молчание было нелегко. Когда Ава обнаруживала свою ошибку, за это расплачивались те, кто оказывался поблизости. Их обвиняли во всех смертных грехах и читали нотации так, словно застали на месте преступления. Способность Авы сваливать свою вину на других была потрясающей. Но попытка заранее указать на ошибку тоже заканчивалась неприятностями. Словом, куда ни кинь, всюду клин.

Карен взяла «Стандард», сдула пепел с фотографии Фила Коллинза, нашла раздел «Реклама» и начала читать репертуар театров: «Адельфи», «Альбери», «Олдуик», «Амбассадорс», «Аполло», «Артс», «Астория»… Потом она сделала паузу и прочитала еще раз, водя по строчкам пальцем, чтобы ничего не пропустить.

— Ава…

Ава сделала нетерпеливый, но величественный жест паши, прогоняющего докучное насекомое. Карен, уже принявшая рискованное решение, дерзко добавила:

— Его здесь нет.

— Кого?

— Театра.

Ава подняла взгляд и вздохнула.

— О чем ты говоришь?

— Об «Алмейде».

— Дай посмотреть.

Ава схватила газету, поднесла ее к глазам и прищурилась. Карен увидела на ее лице тревогу. Уголок глаза матери задергался.

— Если они репетируют, это значит, что театр закрыт.

— Но разве они не печатают свои объявления на случай, если кто-нибудь захочет заказать билеты заранее? — спросила Карен.

За это время Ава успела дойти до «Уиндемс» и продолжила поиск сначала. Все правда. «Алмейды» в списке не было. Эта сучка — так называемая актриса — обвела ее вокруг пальца. Она начала лихорадочно листать страницы и читать все объявления подряд.

— Вот! — Ава чуть не задохнулась от облегчения и ткнула в «Стандард» так сильно, что порвала страницу. — Видишь?

— Да.

— Существует такая вещь, как периферия, моя милая. Хотя где тебе это знать. Ты же не профессионал. — Она посмотрела на часы, а потом на Карен, которая сидела напротив с таким видом, словно в ее распоряжении было все время на свете. Только подумать, что так будет продолжаться еще шесть недель! «У того, кто придумал школьные каникулы, — желчно подумала Ава, — наверняка своих детей не было».

— Нам пора идти. На сегодня у меня запланирована куча дел.

— Я еще не закончила завтракать.

— Не хнычь, моя милая. Хнычут только нытики.

Карен выскребла миску и вылизала остатки серого молока с металлическим вкусом.

— Можно мне съесть тост?

Ава снова вздохнула и приняла вид великомученицы. Этот ребенок был таким с рождения. Дай, дай, дай… Вечно она недовольна. Надеясь, что молчание означает согласие, Карен нашла в хлебнице кусок хлеба и сунула его в тостер.

— Я рассчитываю, что ты часть дня проведешь у какой-нибудь подруги.

— Не знаю.

— Останься там на ленч. И на чай, — предложила Ава. — Хотя бы ради разнообразия разок поешь не дома. Для этого и существуют подруги.

Карен понятия не имела, для чего существуют подруги. У нее никогда их не было. Никто к ней и близко не подходил. Этому ее научила Ава. Никому не доверяй, и никто не причинит тебе вреда. Карен этому верила. Конечно, она не знала, от какого именно вреда спасалась, но пыталась верить, что вовсе не иметь подруг лучше, чем выносить их присутствие.

— Иначе тебе придется навести порядок в доме, — продолжила Ава.

Не успела Карен умыться, как зазвонил телефон. Ава сняла трубку и тут же тихо, но взволнованно заговорила с Джорджем Футскреем. Ее откровение в конце вчерашнего сеанса произвело на Джорджа такое впечатление, что он связался с редакцией «Костонского эха». Там умирают от желания взять у нее интервью. Не будет ли она возражать, если во второй половине дня в Рэйнбоу-Лодж приедут репортер и фотограф? Естественно, сам Джордж, как ее представитель, тоже будет при этом присутствовать. Для моральной поддержки и совета.

Ава бережно положила трубку. Она сидела неподвижно и медленно дышала, пытаясь успокоиться. Теперь давать волю нервам нельзя. Впрочем, бояться нечего. Она сумеет справиться со славой, потому что готовилась к этому всю свою жизнь. Конечно, Джордж просто обязан приехать. Но интервью для местного листка это одно, а национальные радио, телевидение и центральные газеты — совсем другое. Ава тщательно записала имя «Макс Клиффорд».

Кейт все больше привыкала к Эпплби-хаусу. После смерти Денниса прошла неделя с лишним. Вчера, по просьбе Бенни, его прах предали земле на кладбище церкви Святого Ансельма. Количество присутствовавших удивило Лоусонов. Тут были почти все жители деревни и все сотрудники конторы Денниса. Похороны организовала жена его партнера, Джильда Латам. Она даже опубликовала объявление в «Таймс»; видимо, этим объяснялось присутствие на похоронах нескольких людей, которых в деревне не знали. Похоже, у необщительного Денниса было больше друзей, чем он думал.