Страница 3 из 6
И такое случилось не только со мной.
В первые годы после смерти Мэтта я постепенно обнаружила целое сообщество горюющих людей. В обычной жизни мы были писателями, гражданскими активистами, учителями, социальными работниками и учеными, а в своем кругу – в первую очередь молодыми вдовами, вдовцами, родителями, потерявшими маленьких детей. Мы собирались вместе и делились своим общим опытом переживания боли. Но объединяла нас не только она. Каждый из нас чувствовал, что его осуждают, стыдят и поправляют. Мы рассказывали друг другу о том, как нас заставляли «двигаться дальше», «оставить прошлое в прошлом» и перестать говорить о тех, кого мы потеряли. Нас убеждали жить новой жизнью и говорили, что смерть близкого человека должна научить нас чему-то важному. Даже те, кто искренне пытался помочь, всё равно ранили нас своими словами. Банальные советы, даже внушенные самыми добрыми намерениями, звучали как попытка одной-двумя стандартными фразами притупить ощущение нестерпимой боли.
Когда мы сильнее всего нуждались в любви и поддержке, нас не понимали, осуждали и оставляли в одиночестве. Окружающие вовсе не умышленно вели себя жестоко: они просто не знали, как помочь по-настоящему. И, как это часто делают люди, перенесшие тяжелую утрату, мы перестали делиться своей болью с друзьями и близкими. Было проще притвориться, что всё в порядке, нежели постоянно объяснять свои чувства тем, кто нас не понимал. Мы общались с другими переживающими подобное людьми, ибо только они по-настоящему знали, что такое горе.
Несчастья и утраты бывают у всех. Каждый из нас в такие моменты чувствовал, что окружающие его не понимают. И точно так же каждому из нас приходилось ощущать свою беспомощность рядом с человеком, у которого случилась беда. Мы все пытались подыскать слова, зная, что они бессильны. В такой ситуации проигрывают все: горюющие чувствуют себя непонятыми, а друзья и члены семьи – бесполезными и глупыми перед лицом горя. Мы знаем, что нам нужна поддержка, но не знаем, какая именно. Пытаясь проявить участие, мы делаем только хуже людям, и без того испытывающим сильную боль. Наши лучшие намерения искажаются до неузнаваемости.
Тут нет нашей вины. Мы все хотим чувствовать любовь и поддержку в минуты горя, мы все стремимся помочь тем, кого любим. Проблема в том, что нас не научили делать это правильно.
Наша культура считает горе болезнью: жутким, опасным чувством, от которого надо избавиться как можно скорее. В результате у нас неверные представления о том, как долго следует длиться переживанию и как ему подобает выглядеть со стороны. Мы считаем, что свое горе надо преодолеть или «исправить», вместо того чтобы прочувствовать его. Даже врачи приучены рассматривать его как расстройство, а не как естественный ответ на утрату. Если даже профессионалы не знают, как правильно обращаться со скорбью, то сложно ожидать умения и такта от остальных.
Между тем, чего мы желаем, и тем, что мы имеем сейчас, – огромная пропасть. Те инструменты, с помощью которых мы пытаемся совладать с горем, не способны преодолеть этот разрыв. Наши культурные и профессиональные предрассудки относительно переживания трагических событий не позволяют нам заботиться о самих себе в тяжелые минуты и не помогают нам поддержать тех, кого мы любим. Хуже того: эти устаревшие идеи только добавляют страданий тем, кто испытывает естественную боль утраты.
Но есть и другой способ.
После смерти Мэтта я работала с тысячами переживающих утрату людей, используя свой сайт Refuge in Grief («Прибежище в горе»). Все эти годы я накапливала знания о том, что действительно помогает в долгом процессе горевания. Одновременно с этим я рассказывала людям по всей стране не только о том, как поддерживать людей, испытывающих боль потери, но и о том, как научиться тактично сострадать им.
Мои теории о скорби, уязвимости и эмоциональной грамотности основаны на личном опыте и на рассказах тысяч людей, пытающихся преодолеть территорию горя. Разговаривая с людьми, переживающими утрату, и с их друзьями и родственниками, я поняла, в чем заключается основная проблема: в нашей культуре попросту отсутствуют по-настоящему действенные навыки обращения со скорбью.
Если мы хотим научиться лучше заботиться друг о друге, нам нужно вновь очеловечить это чувство. Мы должны начать обсуждать его, воспринимать горе как естественный, нормальный процесс, а не как нечто такое, что следует обходить стороной или подвергать нападкам. Мы должны начать говорить о реальных навыках, необходимых для того, чтобы вернуться к жизни, которую навсегда изменила утрата.
«Поговорим об утрате» предлагает новый способ смотреть на горе – новую модель, придуманную не кабинетным теоретиком, а человеком, пережившим трагедию. Я была «внутри горя». Я тот человек, который выл, лежа на полу, не ел и не спал, не мог выйти из дома больше чем на несколько минут. Я садилась напротив психотерапевта, и мне приходилось выслушивать устаревшие, совершенно неуместные рассказы о стадиях переживания горя и о пользе позитивного мышления. Я боролась с физическими проявлениями скорби (потерей памяти, когнитивными нарушениями, тревожностью) и нашла те инструменты, которые действительно помогают. Объединив свои профессиональные навыки и личный опыт, я поняла разницу между избавлением от боли и работой с ней. Я узнала из первых рук, почему попытки убедить человека не горевать лишь приносят ему страдание и совершенно не способствуют тому, чтобы он научился жить с собственной скорбью.
Моя книга предлагает читателю воспринимать чувство скорби как естественный ответ на смерть и утрату, а не как искаженное состояние, требующее лечения. Смещая фокус с горя как проблемы на горе как опыт, мы даем читателю то, чего больше всего желаем для самих себя: понимание, участие, признание и путь через боль.
Эта книга показывает читателям, как прожить свое горе с тактом и состраданием, но она предназначена не только для столкнувшихся с трагедией, но и для всех остальных. Все мы в какой-то момент своей жизни пережили или переживем сильное горе либо утрату. Все мы окажемся рядом с кем-то, кто потерял близкого человека. Утрата – это всеобщий опыт.
В культуре, где страдание из-за смерти любимого человека рассматривается как болезнь, требующая лечения, моя книга предлагает иной подход, позволяющий пересмотреть наши отношения с любовью, утратой, разбитым сердцем и окружающими людьми. Если мы сможем приблизиться к пониманию истинной природы горя, то нам удастся создать среду, обеспечивающую поддержку, помощь и любовь. Мы научимся делать то, чего хотим больше всего: помогать друг другу в нужный момент, чувствовать любовь и поддержку независимо от ужасных событий, которые врываются в нашу жизнь. Когда мы начнем говорить о горе иначе, то лучше от этого станет всем.
Истинная причина появления моей книги – объединяющее нас всех желание научиться сильнее любить. Любить самих себя в глубокой боли и любить друг друга в те минуты, когда боль этой жизни становится слишком тяжела для одного. Книга показывает, как воплотить такую любовь в жизнь.
Спасибо за то, что вы здесь. За то, что вы готовы читать, слушать, учиться. Вместе мы сумеем улучшить этот мир, даже несмотря на то, что исправить произошедшее с вами невозможно.
Часть I
Это и правда безумие, вам не кажется
Глава 1
Реальность утраты
Вот самое главное, что я хочу вам сказать: всё действительно так ужасно, как вам кажется. Что бы кто ни говорил, это кошмар. Произошедшее никак не исправить. Утраченное никак не вернуть. В случившейся трагедии нет никаких положительных сторон. Самое важное – принять то, что с вами происходит. Вы страдаете. Облегчить это невозможно. Реальность горя сильно отличается от того, что видят остальные. В мире существует такая боль, что ей не помочь утешениями. Вам не нужны решения. Вам не надо «оставить горе позади» и «двигаться дальше». Вам необходим человек, понимающий и признающий вашу боль. Вам нужно, чтобы кто-то держал вас за руку, пока вы стоите, оцепенев от ужаса и уставившись в пустоту, в которую превратилась ваша жизнь. Какие-то вещи нельзя поправить. С ними можно только жить дальше.