Жестокая справедливость

– Самая обыкновенная, – печально констатировала Карина. – Стою перед зеркалом, смотрю на себя. Девушка как девушка. Грудь великовата и похудеть не мешало бы.

Перед мысленным взором Леонида возникло отражение обнаженной Карины. Он попробовал сглотнуть, но получилось это у него лишь со второго раза.

– Карина, – произнес он хрипло.

– Что? – спросила она.

– Я хочу тебя увидеть. Пожалуйста.

Она не стала кокетничать и заставлять себя упрашивать. Вздохнула только:

– Ладно. Но сегодня не получится. Давай завтра.

Они встретились на малолюдной улице. Она села к нему в машину. Они поговорили немного, а потом поехали в отель. Ее не пришлось уговаривать. Она сказала только:

– Это будет моя месть, Леня. За то, что ты меня распалил, а потом бросил.

– Я не бросал! – начал он. – Я…

– Бросил, – перебила она. – Теперь ты всегда будешь вспоминать меня и жалеть, что не удержал.

В первый раз она отдалась ему стоя – стоя на каблуках, которые составляли все ее облачение. Это было очень неудобно и очень впечатляюще. Леониду приходилось принимать самые неудобные позы, чтобы подладиться под ее рост, и это оттянуло кульминацию. Кончив, он бессильно опустился на колени и стал целовать Карину туда, куда дотягивались его губы. Она хихикала, как будто ее щекотали, а потом предложила повторить.

– Мне мало, – заявила она с вызовом.

Он думал, что у него ничего не получится без перерыва, но все получилось, как будто он обрел вторую молодость и в придачу получил неисчерпаемый запас мужской силы. Они в тот день насладились друг другом сполна, и все же было нечто, мешающее полному удовольствию Леонида. Карина наотрез отказывалась остаться.

– Даже если я начну работать с твоими братьями? – допытывался он.

– Да, Леончик. Получится, что я тебя нарочно соблазнила. Не хочу, чтобы ты так обо мне думал.

– Я не буду так думать…

– Тс!

Она предостерегающе приложила палец к губам. Леонид прислушался. Где-то в номере раздавались приглушенные трели мобильника. Карина оставила его в сумке, и они несколько часов не слышали звонков, а их, как выяснилось, было много.

– Двенадцать пропущенных вызовов! – прошептала Карина потрясенно. – Двенадцать, Леончик! Жорес меня убьет. Они думают, что я до сих пор нетронутая.

– Как это? Сколько ж тебе лет? – опешил Леонид.

– Двадцать три, – ответила она. – Мы, армянки, созреваем рано. – Невесело улыбнувшись, она добавила: – И увядаем тоже. Так что радуйся, что мы расстаемся. Не увидишь меня через пятнадцать лет старой.

– Ты никогда не состаришься! И я тебя не отпущу.

Он удивился решимости, прозвучавшей в его голосе. Похоже, его подсознание приняло решение, пока рассудочная часть мозга была занята другим.

Телефон зазвонил снова. Карина, отвернувшись, заговорила по-армянски. Леонид не понимал ни слова, если не считать имени брата, повторяемого на разные лады: возмущенно, успокаивающе, умоляюще.

– Они уже здесь, – обреченно проговорила она, закончив разговор. – Охранник заложил. Я ему велела возвращаться, а он не послушался и проследил за мной. Что будем делать?

– Ты взрослая девушка, – сказал Леонид, у которого участилось дыхание и ритм сердца. – Мы не в средние века живем.

– Тебе кажется, – прошептала Карина. – Одевайся скорее.

Они не успели одеться. Дверь распахнулась, как видно, открытая подкупленным портье. В комнату вошел Жорес, сопровождаемый двумя громилами с сизыми подбородками и черными глазами. Карина бросилась ему в ноги. Он оттолкнул ее и подошел к Леониду. Охранник протянул ему большой раскладной нож с зазубренным лезвием.

– Снимай трусы, – велел он. – Я отрежу тебе яйца, а потом заставлю сожрать. Потом решу, что делать с тобой дальше.

Леонид пытался сопротивляться, но безуспешно. Его физической силы было недостаточно, чтобы справиться с армянами, владевшими подлыми приемами уличной драки. Они избили его, повалили и прижали к полу. Жорес занес нож. Леонид сообразил, что до сих пор не позвал на помощь, но не смог выдавить из себя ни звука, настолько загипнотизировал его свирепый взгляд старшего Мартиросяна.

Карина бросилась на спину Жореса, стараясь удержать руку с ножом. Он стряхнул ее, как пушинку.

– Я на ней женюсь, – сказал Леонид. – Мы любим друг друга.

Его оттянутый член находился в кулаке Жореса, стиснувшего пальцы сильнее.

– Что ты сказал?

– Я его люблю! – выкрикнула Карина с надрывом. – Оставь его. Это я виновата.

– Он женатый мужчина, – процедил Жорес. – У него семья, дети.

– Нет! – Леонид покачал головой, лежащей на ковре. – У меня нет детей. И я давно собирался развестись.

– Ты задел честь Мартиросянов. Оскорбил наши чувства. Ты заслужил наказание.

Кончик ножа проткнул кожу на мошонке Леонида.

– Постой! – заторопился он. – Какой тебе прок от кастрированного партнера? Покалечишь меня или убьешь, кто тебе с поселком поможет?

– С поселком? – Жорес отпустил причиндалы Леонида и вытер ладонь о штаны. – Ты согласен?

Вот когда в голове Леонида мелькнула мысль, что представление было разыграно только с одной целью: заставить его принять предложение. Но Карина тотчас развеяла его подозрение, воскликнув:

– Не соглашайся, Леончик! Пусть убивают! Обоих пусть убивают! Я с тобой, слышишь?

С каждым словом ее голос становился все пронзительнее, она рвалась к Жоресу так отчаянно, что пришлось усмирять ее оплеухой. Нежная верхняя губа Карины моментально распухла, нависнув над нижней.

– Нас не убьют, – сказал Леонид. – Встань с меня, Жорес, и скажи парням отпустить меня.

На следующий день он начал переоформлять уставные документы втайне от Наташи. Устаревшие копии хранились на своем месте в сейфе, однако прежней силы уже не имели, поскольку в мае фирма получила в составе учредителей Саркиса и Жореса Мартиросян. Их взнос составлял пять миллионов долларов и был представлен в виде земельного участка. Леониду, третьему учредителю, пришлось выкладывать деньги. В основном они были сняты с Наташиных счетов. Как только она начнет расторжение партнерства, все эти детали всплывут и станут очевидными. Но Леонид Марков был из той породы мужчин, которые ничего не пускают на самотек. Он все предусмотрел и приготовил Наташе ловушку, из которой ей уже не выбраться.

– Ты говоришь, что наш бизнес тебя не устраивает, – печально произнес Леонид. – Может быть, я тебя тоже не устраиваю? Может, ты заодно и развестись хочешь?

Она посмотрела на него, и в ее глазах читалась задумчивость. «Предательница, – подумал Леонид с горечью. – Как легко, оказывается, тебе отказаться от любимого человека».

Однако он поспешил с выводами. Наташа медленно покачала головой.

– Разве кто-то говорит о разводе? Не будем смешивать бизнес и личную жизнь.

– Она у нас не ладится, – пробормотал Леонид. – Я имею в виду личную жизнь. Спать совсем перестали…

– Это ты перестал спать со мной, – уточнила Наташа. – Что с тобой, Леня? Тебе же не семьдесят лет.

– Дело не во мне. Дело в тебе, Наташенька.

Он увидел, как меняется ее лицо.

– Хочешь сказать, что я старая?

– Нет, что ты! – воскликнул Леонид с жаром. – Ты самая молодая и красивая жена, которую только можно себе представить.

– В постели этого не ощущается, – сказала Наташа. – Ты ко мне не прикасаешься даже.

Он порывисто встал и принялся целовать ее, куда придется. Неожиданно желание охватило его. Даже после Карины у него оставался избыток сил. Ему это было приятно.

Лаская Наташу, он контролировал себя, чтобы не испортить план. Андрей был не для того нанят и подослан к Наташе, чтобы она дала ему от ворот поворот.

Он раздел Наташу, отнес на кровать, потискал еще немного, а потом лег на бок, подпер рукой скулу и сказал:

– Ну вот, ты опять холодна со мной. Вся такая скованная, напряженная. Как на приеме у гинеколога. В этом причина. Вот почему я тебя не ревную, кстати. Другие мужчины тобой не интересуются. Настоящую цену тебе только я знаю.