Страница 46 из 53
Обычный он бы подослал убийц к зачинщикам или попробовал бы их подкупить, попытался бы убедить солдат сложить оружие, действовал бы хитростью, а не силой, говоря проще, но это был не тот случай.
Беспокойство, причинённое его близким, он простить не мог, и уж тем более подобное оскорбление, нанесённое его гордости. Он не для того растил с нуля лучшую в мире гвардию, чтобы она восстала против него, не для того он строил военные академии, чтобы офицеры, взращённые в них, восстали против него, поддавшись уговорам лжецов и предателей. Не для того он эту страну вытаскивал из недр глубокой бездны заднего прохода, чтобы она его так гнусно предала во имя каких-то там «республиканских» идеалов.
Сам факт подобного гнусного предательства был для него столь страшным оскорблением, что он решился на корню УНИЧТОЖИТЬ всех предателей, повесив каждого аристократишку, участвовавшего в этой «революции», на виселице, а если придётся – отрубив голову на гильотине, будто какого-то пойманного за руку вора.
Не слушая уговоров Аэция и Бонифация, не веря их словам о том, что гвардия вынуждена участвовать в восстании и что она тут же предаст своих руководителей, стоит ей обещать помилование (пускай даже с разжалованием). Не найдя понимания, они были вынуждены лишь молча повиноваться приказам Валентиниана…
– Бонифаций, приступай к блокаде портов под контролем повстанцев. Если мы прямо сейчас блокируем Рим с моря, то мы прервём их сообщение с остальной Империей. Кроме того, лишённый поставок зерна извне, он быстро сдастся, будучи не в силах прокормить себя самостоятельно, – разумеется, не сможет. Как трёхмиллионный город вообще может прокормить себя самостоятельно? Другое дело, простит ли ему Империя голодную смерть тысяч людей…
– Будет сделано, Ваше Величество! – впрочем, кого это вообще когда-либо смущало?
– Аэций, ты уже подготовил к выходу корпус? Нам нужно ударить сейчас, пока их солдаты ещё не успели отдохнуть, после чего тут же снять осаду с дворца и приступить к штурму столицы, пока они ещё не организовали там оборону… – с одной стороны, Валентиниан прав – подавить восстание нужно было как можно быстрее, тем более что повстанцы угрожают семье императора. С другой стороны…
– Ваше Величество, я подготовил корпус, но… – были определённые НО, которые ставили императора в невыгодное тактическое и стратегическое расположение.
– Но..? – о которых Аэций не побоялся рассказать императору.
– Мой гвардейский корпус состоит почти целиком из кавалерии. Мои солдаты, конечно, обучены пешему бою в линейном строю, но, объективно, они не ровня римской гвардии. Я прекрасно знаю, что в схватке линия на линию с гвардией эти бойцы, при всём моём уважении к ним, как к превосходным всадникам, они проиграют без шансов, я это знаю. В конце-то концов, я сам командовал ими, я ручаюсь головой за то, что это лучшие бойцы во всей известной мне вселенной, пытаться победить их спешенным кавалерийским корпусом – безумие. Тем более что у врага серьёзное, почти двукратное, преимущество в артиллерии. Кроме того, у нас вообще нет осадных орудий, так что даже в случае победы мы не сумеем не то что штурмовать, просто осадить Рим, который охраняют несколько мощнейших бастионов и его толстенные крепостные стены… – а их было много, очень много, и эти «но» ставили под очень большое сомнение успех предприятия Валентиниана. Впрочем, из уважения к Аэцию он выслушал их все. Другое дело, что большую часть из них он итак уже знал. Кроме того, он был к ним готов. Он знал, что победит и на то, по его мнению, было две причины.
Во-первых, в римском арсенале, из которого, очевидно, и заимствовали восставшие артиллерию, не были представлены все последние имперские военные разработки, там была лишь новенькая артиллерия. Например, там не были представлены новейшие достижения технической мысли империи, такие как танк и биплан…
========== Глава 58. Бой оркестра. ==========
Впрочем, «танк» и «самолёт» – слишком громкие слова для того, что подразумевается под этими словами. Под первым словом пряталась далёкая от завершения разработка простейшего танка времён первой мировой войны вроде британского «Mark V». Проблем при его разработке было очень много.
Во-первых, просто в силу ещё не раскрутившейся (в умах людей) индустриальной революции очень многие вещи приходилось придумывать с нуля, имея при себе лишь концепцию.
Например, прежде чем приступить к деятельной разработке танка, учёные Валентиниана несколько лет ломали голову над индустриальным производством простых заклёпок, гусеничной ленты танка, его пушечным и пулемётным вооружением, а также двигателем.
Больше всего проблем возникло, естественно, с двигателем танка. Император подал им идею карбюраторного двигателя, но помочь хотя бы чуть-чуть больше уже попросту не мог, ибо отсутствовало необходимое образование и, соответственно, знания.
В результате его создание затянулось на 4 года, да и то он всё ещё был слишком сырой для промышленного производства и массового использования. Он часто самовозгорался, глох и всячески измывался над своим экипажем и, в частности, техником. Императора это, впрочем, не смущало. Он приказал изготовить за баснословные деньги 28 образцов, на основе которых и будут создаваться будущие модификации.
Они не были предназначены для боевых столкновений, но всё же были оснащены постоянным и опытным, благодаря бесчисленным испытаниям и доработкам, экипажем, а также снарядами, пулемётными лентами и топливом. По сути, если не обращать внимания на крайне низкую надёжность танков, то их можно использовать, с оговорками, в бою. Так как ситуация была критической, император их реквизировал для боя.
Благо, находились эти танки на испытательном полигоне Имперского завода тяжёлого машиностроения №2, расположенного в Анциуме и созданного исключительно для производства танков. Естественно, был также произведён заказ на дополнительные 22 единицы танков в «рамках общеимперской программы перевооружения».
Впрочем, ввиду необходимости срочного развёртывания отдельной танковой тактической единицы, из уже имеющихся 28 танков был сформирован 1-ый экспериментальный механизированный корпус, в рамках которого к каждому танку была также приписана группа тяжёлой пехоты, оснащённая миномётами и пулемётами. В предстоящем столкновении она должна будет выступить как оружие шока.
Танковые клинья при поддержке тяжёлой пехоты, для которой выступят мобильным щитом, будучи абсолютно неприступными для пуль и сабель врагов, врежутся во вражескую линию, полностью расстроив её. Понеся серьёзные потери, расстроенные порядки врага обратятся в бегство, не найдя ни единой возможности нанести вред танковым соединениям. Помогут им в этом, естественно, самолёты.
Если быть точнее, то они нанесут несколько воздушных атак по артиллерийским позициям мятежников, ликвидировав, таким образом, единственную возможную угрозу танкам или, по крайней мере, выиграет некоторое время.
В отличие от танков, первые эксперименты с самолётами император решил инициировать лишь совсем недавно, когда был наработан определённый опыт при проектировании танков. Наработки по пулемётному вооружению и двигателям легли в основу первого самолёта империи – «Икара».
Единственной проблемой при начале конвейерного производства «Икаров» стало то, что у империи попросту не было серьёзных источников резины. Решением проблемы стал вывоз гевеи бразильской, главного источника резины на планете, в Мадагаскар.
Обширные плантации гевеи, созданные там, пока что не могли давать значительного выхлопа (вернее, не давали его вообще в данный момент), так что обошлись несколькими экспедициями в дельту Амазонки для сбора сока гевеи. Возможно, это бы и вовсе закончилось колонизацией Южной Америки, но потребность в резине, возникшая при создании пробной партии самолётов, исчезла также внезапно, как и появилась.
Да, впоследствии она появится вновь, это очевидно, но к тому моменту будут уже и заводы по производству синтетического каучука, и обширные плантации гевеи бразильской в экваториальных колониях Империи. Сейчас же у империи в наличии целых 20 бипланов с пулемётами и бомбами, объединённых в две экспериментальные авиагруппы, каждая по 10 человек…