Не ешь груши!

— Отсюда, пожалуй, и начнём осмотр достопримечательностей.

— Хорошо, приятного отдыха! — откликнулся Хейли. — Только здесь же нет входа?

— А мы сейчас сделаем.

Геликоптер отлетел от здания, замер — и ринулся обратно. Бац! Чёрный нос врезался в окно, во все стороны брызнули осколки стекла. Боковая панель отъехала. Через пробитую дыру виднелся зал с бесконечными рядами металлических шкафчиков, они тянулись на километры, а торец каждого ряда украшало изображение блокнота с ручкой.

Из середины панели управления выдвинулась подставка с жёлтой обтекаемой коробочкой. Доктор схватил её, с нечеловеческой силой выдрал из проводов, налепил под низ жвачку изо рта, примерился, зажмурив один глаз — и метнул в проём.

Они взмыли, развернулись.

— Как же осмотр? — забеспокоился Хейли.

— Да расхотелось, — протянул Доктор. — Летим обратно.

— Что это было такое жёлтенькое? — полюбопытствовала Инга.

Галлифреец заговорщически наклонился к ней.

— Сюрприз для кое-кого, — шёпот и движение бровями.

Конечно, везде уши.

— Хорошо, — кивнула она, — расскажи хоть, что это внутри за шкафчики с записной книжкой?

— Сервера, которые содержат ячейки памяти Мадам. — Доктор скривился. — Чисто земная технология — нагородить побольше железа.

— Столько памяти? — Инга присвистнула. — Наверное, Мадам знает всё на свете: всю историю, все науки, все технологии...

— Толку-то, — усмехнулся галлифреец. — Это всего лишь — компьютер, мёртвый склад информации. У него нет воображения, нет пытливости, нет страсти. Открытия обычно совершаются на стыке наук: то есть человек, глубоко изучивший биологию и физику, вполне может выдать что-нибудь на Нобелевскую премию. Машина — не может, она только помощник.

Пилот глянул себе под ноги — и стукнул по приборной доске:

— Стой, куда мы летим?! Я же сказал — в больницу!

Хейли обиженно задрал круглый нос и взял выше.

— Ну вы не можете не побывать в Мытищинском парке современного монументального искусства, — отрезал он. — Совсем недалеко отсюда.

— Я не против. — Инга мечтательно улыбнулась. — А вот бы записывать умения на флешку и друг другу передавать. Так р-раз — и отлично играешь в баскетбол.

— Не выйдет. — Доктор покачал головой, пытаясь переупрямить технику. — Каждый индивид — уникален. Ту же самую картинку или действие мозг твой и соседа запомнит совершенно по-разному, использует совсем другие нейроны, связи между ними...

Галлифреец вдруг бросил выворачивать непослушный штурвал, сдвинул брови и посмотрел на Ингу. Даже рот приоткрыл, как будто первый раз её увидел.

— Что? — спросила она, отстранившись. — У тебя новая теория? Расскажи!

— Нет, просто Древо... — Он потряс головой. — Гигантское хранилище умений, и стоило появиться новым, рыцарь сразу ими воспользовался. Но это невозможно! Нельзя запросто передавать навыки между двумя разными людьми, их разумы отличаются, как Земля и Галлифрей...

Тут обзор загородила сине-чёрная фигура осьминога, танцующего на глобусе, которая была размером с пирамиду Хеопса. Вокруг простиралась вода.

— Спорим, я пролечу во-он под тем щупальцем, — воскликнул Хейли.

— Не-еет!! — ответили ему пассажиры.

Геликоптер залихватски взвизгнул сиреной и ухнул вниз.

Глава 11.

В синем зале двести девятнадцатого этажа Российского филиала Мадам робот-техник протирал пыль. На пятом шкафчике с конца сто тридцать седьмого ряда прилепилось нечто постороннее.

Техник подъехал ближе, оторвал жёлтую коробочку и поднёс к окулярам. Анализ показал: неопасный прибор, GPS-трекер для геликоптера.

Набравший высоту Ясень-3 далеко оторвался от товарищей.

— Падлюка, ты сжульничал, не долетел до центра Хельсинок! — басил сзади Орех-5.

— И сам слишком маленький заряд тащишь! — хрипел Дуб-8. — Мои двести килотонн поноси!

Лёгкий снаряд ответил:

— Зато цель — моя! Вы остались с носом, дубины.

Где же эта паршивенькая игрушка? Сплошная водяная взвесь.

Ага, здание, дыру пробил — захотел скрыться.

— Подёргиваешься, жужжалка? Завяз? Тебе от меня не уйти! Стойте, при чём тут техник?! Ребята, подстава-а-аа!

Ракета смела робота и угодила в один из шкафчиков, раздался взрыв.

Орех-5 и Дуб-8 только по счастливой случайности успели отвернуть от здания суперкомпьютера — за десять секунд до взрыва их срочно вызвали на базу.

Настырный геликоптер не отстал, пока не показал туристам Красную Площадь, Коломенское и фонтан Дружбы Инопланетных Народов, среди пересекающихся струй которого так забавно было пролетать.

Наконец, он приземлился перед зданием Главной Больницы.

— Очень советую посетить канатную дорогу на Воробьевых горах, которая поднимается на сотни метров и уходит под реку! — предложил он.

— В следующий раз, спасибо! — откликнулась Инга, выскакивая, наконец, на твёрдый асфальт. Землю качало.

И тут со всех сторон ринулись люди в респираторах, за ними неслись видеокамеры на длинных тонких ножках-штативах. Где они прятались?! Сверху площадь казалась пустынной!

Сотня, не меньше, парящих объективов болталось в воздухе и ослепляла своими вспышками; Инга хотела заскочить обратно, но Хейли уже взлетел.

Перед лицом маячили круглые фасетчатые штуки, отпихивали друг друга и норовили залезть в рот.

— Скажите, это вы — создатель чудо-лекарства? — допытывался журналист, ощетинившийся аппаратурой.

Только сейчас стало заметно, какими невинно-розовыми плитами облицованы стены Больницы: с них словно по чешуйке осыпалась прежняя серость, и открывалась новая суть, готовая сразу же помочь всякому, кто попросит.

В холле больницы экран занял сотню квадратных метров стены, показывали новостной выпуск. Доктор остановился, удовлетворённо рассматривая клубы дыма, валящие из здания суперкомпьютера.

Журналистка-кореянка с дежурной улыбкой сообщила:

— К настоящему моменту пожар удалось почти полностью ликвидировать, функции Российского Филиала будут в ближайшее время восстановлены. Правда, утрачены некоторые блоки памяти — по странному стечению обстоятельств, это блоки с файлами регламентов. Во всём мире работа медиков, полицейских, госслужащих полностью парализована.

— Вот! — тыкнул в экран Доктор. — Своей головой думайте. Зачем вам компьютер и регламенты? Смотрите, анализируйте! Шевелите мозгами!

— Также анонимный источник, — продолжала кореянка, — специально для нашего канала сообщил, что у ФСБ есть вопросы к Мадам по поводу использования некого запрещённого вида вооружений. Он отметил, что в ближайшее время возвращать ей власть не планируется.

В холл ворвался пяток журналистов, преследуемых созданиями с картин Сальвадора Дали; объективы разлетелись по всем углам, кого-то разыскивая.

Утонувший в кресле для посетителей Доктор схватил со столика планшет, провёл по нему ладонью — и с боков выдвинулись дополнительные панели, разложились, как карты в руке шулера, состыковались краями, норовя прищемить пальцы. Получившийся баннер завис перпендикулярно полу и начал показывать рекламу спреев от насморка, закрыв сидящего с головы до ботинок.

— И к другим новостям, — вещали с экрана. — Наш корреспондент передаёт из Главной Больницы Земли, что там есть первые выздоравливающие, состояние практически всех больных стабилизировалось; по словам Сестёр Пленилун, в скором времени многие пациенты смогут вернуться домой. Блогер Умар записал новую передачу, он провёл её уже сидя. Напомню, к нигерийцу внезапно пришла слава после сообщения о новом лекарстве, разработанном российскими учёными...

Один из объективов с тремя окулярами настырно вертелся возле посетителя. Он облетел кругом кресло, изучил винтажные чёрные ботинки, попытался заглянуть за баннер, который неожиданно наклонился, прикрывая голову сидящего.

— Практику применения бактериофагов активно изучают представители других стран, будем надеяться, мир избавится от «неостановимых» эпидемий. Сейчас мой коллега берёт интервью у врача, открывшего нам чудодейственный препарат.