Славное имя

Матвей все время незримо присутствовал с Романовыми. За это время у царской семьи произошло много чего плохого. Их угнетала бездеятельная пустота и оторванность от стремительных водоворотов жизни. Она стала у них замысловатой и с неожиданными поворотами. При этом счастливых дней почти не осталось. И почти каждый день царская семья сносила унижения и оскорбления, поэтому они с тоской вспоминали прошлый мир полный радости и счастья. Но наряду с этим им не очень-то хотелось, чтобы прошлое навсегда осталось прошлым. Вместе с тем они усиленно пытались выкинуть из памяти и прошлое и настоящее. Что будет, то будет. Придет время жизнь сама все расставит по местам.

Проходили дни, недели, но отъезд царской семьи из дворца все время откладывался. Романовых охватила глубокая тревога, неизвестность будущего угнетала. Их мучила борьба между злом и добром. Однако зерно уже проросло, от них уже ничего не зависело. Еще никогда царская семья не испытывала такой беспомощности перед жизнью и судьбой, что охватила их сейчас. В ожиданиях прошло много дней и ничего не менялось. Царская семья, питая надежды, все чаще и чаще обращать свой взор в сторону Крыма или западной границы. Они помимо своей воли заглядывали вовнутрь себя, и им становилось неуютно пусто на душе.

– Господи, не оставь нас! – молилась Аликс.

– Король Георг V мой двоюродный брат и друг. Если мы не сумеем перебраться в Крым, то может быть, нам удастся отправиться в Англию, – успокаивал ее Ники.

Надо отметить, что Ники и Георг V были двоюродными братьями, и они были настолько похожими друг на друга, что их можно было легко спутать. Что было не удивительно, потому что их матери приходились друг другу родными сестрами. Схожесть Николая и Георга была во всем: в фигурах, в форме лица, размерах носа и ушей и даже в цвете волос. Однажды Георг V приехал в Петроград, прогулялся вдоль набережной Невы и изумился, что народ принял его за русского императора.

Хотя у царской семьи в Европе находилось много близких родственников, однако никто из них не оказал им должной помощи. Не нашлось места Романовым и в любимой Левадии. Против приезда в Крым августейшей семьи неожиданно выступил адмирал Колчак.

Романовы в Царском Селе пережили много тяжелых дней. Матвей будто наяву видел, как офицеры то не отвечали на приветствия государя, то вели непозволительные разговоры с государыней, то вдруг воткнули штык в колесо велосипеда, проезжавшего мимо государя, и он оказался земле, и после этого семья вынуждена была отказаться от прогулок на велосипедах. То солдаты чуть ли не прикладами винтовок загнали государя во дворец, а потом не выпускали семью из дворца на прогулки, ссылаясь на то, что у них якобы затерялся ключ от выходной двери. То как-то ворвались во дворец и потребовали объяснений кому члены семьи посылают сигналы из комнаты, то изъяли винтовку-игрушку у цесаревича, посчитав, что это представляет для них серьезную опасность. Много чего солдаты и офицеры натворили за эти дни. Это сильно удивляет. Разве они позволили это себе, если бы Романов оставался императором? Кажется, что в любой ситуации нужно оставаться человеком. Матвею это было не по душе.

Однако со временем отношение многих солдат к царской семье изменилось в лучшую сторону. Они поняли, что Романовы совсем не такие, какими их рисуют. Караульные в одиночку или целыми группами пробирались на верхний этаж, чтобы поговорить с государем или государыней, общались с великими княжнами на прогулках или навещали из-за добрых побуждений больного мальчика. Романовы, испытывая к солдатам те же чувства, что и раньше дарили им подарки, образки или свои фотографии с автографами.

Но вскоре в судьбе Романовых наступила крутая перемена. В середине июля Временное правительство на секретном заседании приняло опасное решение, ставшее трагическим для семьи Романовых. Керенский по личным соображениям и из-за боязни, что его могут обвинить в предательстве революции, решил отправить Романовых в Сибирь.

В эти дни у Романовых в душе и сердце сквозь щемящее чувство тревоги постоянно билась слабая надежда на чудесное избавление от дальнейших оскорблений и унижений. Царская семья все время ждала, что кто-нибудь освободит их из золотой клетки. Но, к большому сожалению, счастье и судьба навсегда изменили Романовым.

После принятия решения о высылке Романовых Временное правительство направило в Сибирь комиссаров Вершинина и Макарова, чтобы они разведали место предполагаемой ссылки Романовых. Вернувшись из Тобольска, комиссары доложили, что лучшего места для царской семьи не сыскать.

Последние дни июля выдались такими сухими и теплыми, что даже земля потрескалась. Дикий аромат цветов, трав и листьев окутал дворец. Следом наступил пыльный и жгучий август. В первых числах месяца Керенский вновь посетил Романовых. Взаимные улыбки, дружеское пожатие рук. Но вдруг улыбка на лице Керенского истаяла, и он объявил Романову окончательное решение Временного правительства.

– Николай Александрович, ради вашей безопасности и семьи правительство приняло решение вывезти вас из Петрограда, – пряча глаза, сказал Александр Федорович.

– Куда вы решили нас отправить? – на лице Ники отобразилась крайняя озабоченность.

– Пока я не могу вам этого сообщить, – уклонился от прямого ответа Керенский.

– Почему? – прямо спросил Ники.

Керенский натянуто улыбнулся.

– Об этом говорить преждевременно.

Романов вскинул на главу правительства сильно взволнованные синие глаза.

– Но мы хотели бы в Крым или на худой конец в Англию.

– Вы мне уже говорили об этом, – холодно ответил Керенский, и вдруг отведя глаза в сторону, сказал: – Николай Александрович выезд вашей семьи в Англию не состоится, потому что британское правительство отказалось принять вас.

– Почему же в Крым нельзя?

– Вывезти вас в Крым у нас нет возможности, поэтому вам сегодня же нужно собираться в дорогу. Вы можете взять с собой в дорогу все что угодно и кого угодно.

Слова Керенского об ответе Англии потрясли Романова. Его сердце болезненно сжалось. Как король Георг V мог бросить своего двоюродного брата? Как такое вообще возможно?! Это сообщение никак не укладывалось в голове Ники. Ответ Англии сильно взволновал государя. Он весь день не знал, что делать. То закурит папиросу, то пройдет по дворцу, то присядет в кресло.

“А может, обманул меня Керенский?” – невольно закралась мысль в голову бывшего царя.

Так до сумерек и пролетело время. Лишь ночь принесла небольшое облегчение.

За два дня до отъезда Романовых в Сибирь Керенский прибыл в Царскосельскую комендатуру, где его уже ждали полковник Кобылинский, председатель солдатского комитета прапорщик Ефимов, офицеры местного гарнизона и члены городского Совета.

– Прежде чем, что-то сказать вам я хочу взять с вас слово, что все сказанное мною здесь останется в секрете – таинственно потребовал Керенский.

Присутствующие твердо заверили Керенского ставшему к тому времени уже главой правительства, что сохранят доверенную им тайну.

Керенский пробежал радостными глазами по напряженным лицам собравшихся людей и, по-наполеоновски скрестив руки на груди, сделал важное сообщение:

– Совет Министров принял решение вывезти семью Романовых из Царского Села. Сопровождать в ссылку семью Романовых поедет полковник Кобылинский. Он назначается начальником поездов, в которых отправятся царская семья и охрана. Отвечать за экспедицию будут комиссары В.А. Вершинин и П.М. Макаров.

По приказу Керенского Кобылинский сколотил большой отряд из трехсот пятидесяти солдат и семи офицеров, награжденных георгиевскими крестами. Всем солдатам выдали новую форму и винтовки, кроме солдат второго полка, что потом негативно скажется на их поведении в Сибири.

Перед отъездом Романовы умолили Кобылинского доставить из Знаменской церкви икону Божьей Матери, чтобы отслужить благодарственный молебен по случаю дня рождения у цесаревича Алексея. Евгений Степанович охотно исполнил их желание. Во время проведения церковной службы во дворец неожиданно явился командующий войсками прапорщик Кузьмин, в сопровождении полковника и какого-то штатского. Им вдруг захотелось поглядеть на Романовых.