Страница 1 из 4

Краткая история цифровизации

Буркхардт Мартин

Мартин Буркхардт

Martin Burkhardt

Eine kurze Geschichte der Digitalisierung

Вместо предисловия

Все только и говорят, что о «цифровизации». Только вот что скрывается за этим словом? Никто толком этого не знает, хотя со своими смартфонами мы уже почти сроднились. Если спросить у кого-нибудь, каково происхождение компьютера, то люди обычно отвечают компьютер произошел «от счетной машины» или вообще смущенно замолкают. Парадоксально, но подобное неведение характерно не только для пользователей, которым недосуг изучать внутренности своих любимых электронных игрушек, но и для программистов, которые по роду своей деятельности обязаны приручать машину или даже снабжать ее «интеллектом». Все это ведет к удивительной поляризации общества: одна половина превозносит машину как венец творения, а другая клянет на чем свет стоит – причем обе делают это совершенно безосновательно.

В глазах общества машина находится где-то между небесным и подземным миром – в облаке, в бесплотном подвешенном состоянии полнейшей неопределенности.

Еще Маркс заметил, что «всё сословное и застойное исчезает»[1], да и любой объективный наблюдатель не может не согласиться с тем, что сегодня границы так называемой «реальности» размываются – недаром эта потемкинская деревня всё чаще производит свои фейк-ньюс. Пару лет назад еще можно было говорить о том, что цифровизация подарила миру параллельную реальность, Second Life. Теперь стало ясно, что каждый из нас так или иначе в Сети, здесь и сейчас. Это наша жизнь.

Важно, что цифровизация не продиктована неким высшим существом и не послана нам судьбой. Напротив, процесс целиком и полностью запущен самим человечеством, и в этот раз нам не удастся свалить все трудности на фокусы природы или загадочные свойства материи. Когда мы не можем чего-то понять, дело в нас: в недостатке фантазии или просто в незнании правил и языков, принятых в цифровом мире.

Рассказывая эту краткую историю цифровизации, я хочу зафиксировать происходящие с миром и обществом перемены, которые грозят захлебнуться в непонимании, легковерии и дилетантизме. Главное заблуждение заключается в том, что компьютер – это такой же инструмент, как и все остальные, и управляться с ним так же легко, как и, скажем, с молотком. На самом деле это не инструмент, а высокоуровневая общественная архитектура, формировавшаяся столетиями.

Эта история не всегда веселая, но всегда по-человечески понятная, и если вы погрузитесь в нее, то сможете взглянуть на современность по-новому, перестанете считать цифровизацию злым бездушным демоном и поймете, что невозможного нет, а все границы – лишь плод нашего воображения.

1. Короткое замыкание истории

Люди не привыкли подробно вникать в предысторию любого вопроса, поэтому не стоит удивляться, когда дети спрашивают вас, застали ли вы каменный век. Но нам и не нужно так сильно углубляться, перенесемся всего лишь в 1746 год. Его я тоже не застал, но осмелюсь утверждать, что именно в этот ничем более не примечательный год на свет появился Интернет. «Что?» – спросите вы. Ну да, звучит дико. Я уже слышу, как мне говорят: «Что еще за глупости, а как же Тим Бернерс-Ли?» Потерпите немного: вместо того, чтобы следовать привычной канве истории, в поисках первоначала цифровой эры мы будем следить за «духом машины», и это путешествие как раз и приведет нас в тот самый год, когда аналоговый мир сменился цифровым.

Представьте себе бескрайнее поле где-то на севере Франции. На поле в круг выстраиваются шестьсот монахов и берутся руками за железную проволоку. Один из них, аббат Жан-Антуан Нолле[2], касается рукой какого-то сосуда, и вдруг все монахи, все как один, начинают мелко вздрагивать. Это выглядит как эзотерический ритуал или вызов душ мертвых, но на самом деле это не собрание адептов какого-то культа, а чисто научный эксперимент. Как раз в то время ученые выяснили, что электричество можно накапливать в так называемой лейденской банке – наполненном водой стеклянном сосуде, который электризован трением. Естественно, всех сразу стало интересовать, насколько быстро эта магическая субстанция распространяется по телу человека: везде и одновременно или с фазовым сдвигом, как в мексиканской волне «Ла-Ола», пробегающей по трибунам стадиона?

Изначально электрический ток представлялся ученым в виде невесомой жидкости, которая должна была накатывать стремительно, словно цунами. Этим и объясняется масштабность эксперимента: огромное поле и большое число монахов, образовавших круг диаметром под 600 метров. Эксперимент привел к неожиданным результатам: как только руководитель эксперимента прикоснулся к небольшому металлическому штифту, выходящему из лейденской банки, вздрагивать начали сразу все стоявшие в круге монахи, без видимой глазу задержки. Таким образом, электричество распространилось мгновенно и повсюду, как только этого джинна выпустили из бутылки. Это было удивительно и одновременно пугающе, как всемогущий и вездесущий господь.

Вообще все наблюдения, связанные с этой странной силой природы, поначалу казались исследователям крайне загадочными. За 40 лет до описанного нами эксперимента красильщик и астроном-любитель Стивен Грей заметил, что натертая шерстью или кошачьей шкурой стеклянная трубка начинала притягивать к себе лежащий рядом гусиный пух. Что обычно делают, поймав джинна в бутылку? Конечно, ее тут же закупоривают пробкой, что Грей и сделал. Однако это нашего джинна не смутило: когда пробка понадобилась Грею снова, он обнаружил, что магическое свойство притягивать гусиный пух теперь передалось и ей. Чтобы понять, может ли джинн распространиться дальше, Грей привязал к пробке веревки из конопляного волокна, которые он назвал «линиями коммуникации». Делая эти веревки все длиннее и длиннее, он понял, что волшебство могло происходить в любой точке комнаты, но передача удавалась не всегда. Например, дерево и стекло никак не взаимодействовали с новой силой, а вот медная проволока, наоборот, прекрасно проводила ее. В 1729 году Грею удалось передать это воздействие на большом расстоянии с помощью медного шнура, обернутого шелком. Как только Грей касался электризованной стеклянной трубки, разложенные возле другого конца провода листы сусального золота начинали порхать вокруг шарика из слоновой кости, словно бабочки. Конечно, здесь возникал вопрос: как взаимодействует с этой силой притяжения человеческое тело? Может ли оно быть ее проводником?

Чтобы выяснить это, Грей подвесил своего слугу на веревках и наэлектризовал его с помощью заряженной стеклянной трубки. Когда мальчик протягивал пальцы к тонким бронзовым пластинкам, они начинали изгибаться к нему.

Так как подопытный был подвешен на непроводящем деревянном каркасе, стало понятно, что человеческое тело тоже подвластно этой силе, то есть существует что-то вроде «животного электричества». Совсем скоро эти опыты превратились в модные представления на потеху публике: ученые-экспериментаторы вызывали искры, касаясь причесок прекрасных дам, создавали светящиеся надписи и делали другие удивительные вещи.

Как же все это связано с нашим миром компьютеров и Интернета? Разве мы не ушли от темы и скачем с пятого на десятое? Строго говоря, мы действительно свернули немного в сторону, ведь эксперимент с монахами просто повторяет опыт Грея в большем масштабе, пусть он и впервые ставит вопрос о скорости распространения магической силы электричества. Аббат Нолле, проводивший эксперимент, до этого уже демонстрировал французскому королю волшебное действие лейденской банки, заставив непроизвольно дергаться целую роту солдат. На этот раз его монахам была отведена двойная роль: не только электрических проводников, но и датчиков, по движению которых можно было отследить, охвачены ли они неизведанной силой. Все монахи начали дрожать одновременно, и это можно было объяснить только тем, что новая сила не знает расстояний и действует мгновенно во всех точках круга. Но разве это возможно? Что же это за сила, если ей удается без усилий преодолевать пространство?

Цитата из «Коммунистического манифеста» (Alles Ständische und Stehende verdampft), описывающая радикальные перемены системы общественных отношений и средств производства при становлении капитализма. Широко известна в английском переводе: All that solid melts in the air. – Здесь и далее – примечания научного редактора.

Во Франции XVIII века титул аббата далеко не всегда предполагал связь с монастырем. Для молодых людей, остающихся в миру, рукоположения и пострижения было достаточно. Именно таким аббатом (abbe seculier) был Жан-Антуан Нолле: он оставил церковную карьеру сразу после рукоположения и посвятил себя исследованиям электричества. За свои научные успехи был избран сначала в Парижскую академию наук, а потом и в Лондонское королевское общество. Считается, что именно он нарек лейденской банкой первый конденсатор, изобретенный Питером Мушенбруком.