Страница 66 из 128
Говоря о том, что наш брак больше не должен оставаться тайной, Дэсмонд был предельно серьезен. Им с эрой Новитой потребовалось всего несколько недель, чтобы организовать торжественный прием в родовом поместье герцогов Ривельских, располагавшемся в предместье Френцы. Моей же единственной задачей было выбрать подходящее случаю платье. И, как шутил Дэсмонд, вернуться с работы пораньше, чтобы успеть к началу праздника. Хотя я вовсе и не собиралась идти на работу в такой день, доля правды в словах Дэсмонда все же была.
Теперь, когда я, наконец, научилась контролировать накапливающуюся во мне магию, и убедилась в том, что мои подходы к применению магии в лечении болезней, вызванных повреждением магического контура, оказались верными, я целыми днями пропадала в больнице. Дэсмонд был не в обиде моему такому долгому отсутствию дома, потому что и сам был занят делами сверх меры. Каждое утро он покидал нашу спальню раньше меня, а возвращался домой только глубоким вечером. Он окончательно переселился в дом эры Новиты, заявив, что за годы своего отсутствия во Френце он отвык жить в таком большом доме, как герцогский особняк, который мраморной громадой возвышался на бульваре Героев. Здесь же, у эры Новиты, было гораздо уютнее, кроме того, он всегда мог рассчитывать на домашний ужин, приготовленный руками любящей его женщины. Эры Новиты, разумеется, потому что у меня пока совершенно не было времени на такую роскошь, как приготовление еды для любимого мужа. Все мои силы оставались в центральной больнице Френцы, где одной из моих пациенток была Анна Манчини.
Несмотря на все мои старания, мама Алиры так и оставалась в тяжелом состоянии. Единственное, чего нам удалось добиться с доктором Руссо, это стабилизации ее жизненных показателей. Эра Манчини по-прежнему не приходила в сознание, но шансы на ее выздоровление все же были. И это было весомой причиной для моего постоянного отсутствия дома. Конечно, я не хотела, да и не смогла бы долго работать в таком напряженном режиме, но и полностью отказываться от магической медицины я не собиралась. Дэсмонд полностью поддерживал меня в этом, понимая, что мне вредно накапливать в себе большое количество магии, а, значит, я должна все время работать, чтобы расходовать ее. Что до выполнения мною обязанностей герцогини, то муж, который и сам весьма спокойно относился к своему титулу, сказал, чтобы я даже не думала переживать по этому поводу. И что эра Новита удовольствием продолжит выполнять все то, что он делала на правах вдовствующей герцогини.
Я стояла на галерее, окружающей бальный зал герцогского особняка, и смотрела, как прибывают гости. Дэсмонд, откуда-то узнав про мою нелюбовь к большим торжествам, разослал приглашения только тем, без чьего присутствия на этом вечере нельзя было обойтись. Мое внимание привлекла пара, только что вошедшая в зал. Высокий мужчина в военном мундире оживленно беседовал со своей спутницей, которую вел под руку. Эта беседа больше походила на спор, но спор, приносящий удовольствие им обоим. Чуть позже я узнаю, что это были Анаис Шеллир, самый молодой профессор за всю историю академии магии, и генерал Ренар, один из пяти выживших вместе с Дэсмондом в битве Павших.
От не прекращающей спорить пары меня отвлек доктор Руссо, неожиданно появившийся за моей спиной. Он был странно взволнован и сказал, что у него есть новости, которые нужно срочно обсудить, причем непременно наедине. До торжественного открытия вечера еще было немного времени, и я согласилась, предложив выйти в сад.
Огни магических фонарей рассеивали темноту осенней ночи, мерцая подобно звездам, усыпавшим сейчас черный купол неба. Но даже в этом неярком свете я смогла заметить, каким одержимым блеском сверкнули глаза Теодора, когда он посмотрел на Звезду Вечности, оправленную в кулон и ставшую свадебным подарком герцога Ривельского своей герцогине, и теперь украшающую мою шею.
− Это было весьма опрометчивое решение − остаться со мной наедине, − раздался непривычно хриплый голос Теодора. − Теперь, наконец, ничто не помешает завладеть мне Звездой Вечности.
Неделей ранее
В комнате, в которой от всего мира был скрыт прежний герцог Ривельский, эр Энцо Неро, царил полумрак. Теперь, когда я нашла способ лечения больных с поврежденным магическим контуром, ничего не мешало мне приступить к лечению отца Дэсмонда. Ничего, кроме страха, что я могу сделать что-то не так. Там, в заброшенном доме покинутого поместья, где чуть было не оборвалась жизнь Дэсмонда, у меня не было времени для подобных страхов и сомнений. Счет шел на минуты, и я должна была принять решение немедленно. Кроме того, без моего вмешательства смерть Дэсмонда была бы неминуемой, а потому хотя бы попытаться помочь ему было необходимо.
Сейчас же ситуация была другой. Состояние эра Энцо было стабильным, пусть и стабильно тяжелым. И в моем распоряжении было время, чтобы выбрать наилучшую из возможных схему лечения. Но я все равно боялась сделать что-то не так, зная, к какой трагедии это может привести. Прекрасно понимая, что мой способ лечения является экспериментальным, и ошибки на пути его применения неизбежны, я все равно не могла позволить себе ошибиться. Не здесь. Не сейчас.
Я смотрела на магический контур эра Энцо, в который были вплетены накопители магии, и понимала, что не смогу их удалить. За прошедший год камни так прочно вросли в контур, слившись с ним нераздельно, так, что любая попытка их извлечения привела бы к гибели эра Энцо. Это означало, что необходимо было искать другой способ лечения.
Сопоставляя всю известную мне информацию, становилось понятно, что опасность таили в себе не магические накопители как таковые, а нарушение потоков магического контура, которое происходило при их извлечении. Так, эр Бруни много месяцев жил, не подозревая о произошедших в его магическом контуре изменениях, и, что самое главное, не ощущая их. Это давало основание полагать, что человек с вживленными в его контур магическими накопителями может жить достаточно долго, хотя и не вечно, потому что камни не могли препятствовать естественному старению организма.