До края вечности

Имеющий злой умысел, или несущий зло не ведая того, не мог переступить порог нашего дома. Таково было заклятие древнего рода Димопулос.

Время давно перевалило за полдень, когда мы, наконец, нашли силы разомкнуть объятия, чтобы вернуться к тому, для чего пришли сюда. Хотя, будь на то наша воля, не одна ночь сменила бы день, прежде чем мы бы захотели покинуть наше добровольное заточение. Но солнце уже начало свой путь к закату, и оставаться в старом доме, хранящем неразгаданные тайны, после наступления сумерек было бы неразумно.

− И как мы сможем отыскать здесь что-то? − я взглянула на зашкаливающую стрелку на циферблате детектора магии, который Дэсмонд держал в своей руке. Прибор, напоминавший карманные часы, был очень точен, несмотря на свои небольшие размеры.

− У нас в запасе есть еще один диапазон для измерения, − Дэсмонд повернул головку механизма, переключая детектор на последний доступный режим. − В отличие от Лючеррино, где магический фон был зачищен, здесь, в Фонтанацце, он остался неизмененным, потому что никто не мог попасть в поместье. И, судя по цифрам остаточного фона, сила артефакта, вызвавшего чуму, была огромна.

− И он до сих пор остается где-то здесь. Все еще способный причинять вред.

− Уже нет, − Дэсмонд показал на стрелку на детекторе магии, медленно поворачивающуюся влево, в сторону меньших значений. − Я думаю, что артефакт пробудился после долгого сна только из-за Звезды Вечности, вступив с ней в резонанс. Теперь же, после того, как ты разорвала связь, он окончательно потерял свою способность поглощать магию. И магический фон рядом с ним резко уменьшился.

Я смотрела на стрелку детектора, продолжающую свое неспешное движение влево. А потом замершую на месте, когда мы остановились перед одной из дверей второго этажа. Перед дверью, ведущей в бабушкину спальню.

Маленькая фигурка соловья, выточенная из искусственного рубина, пряталась на туалетном столике между флаконами духов. Она была прекрасна в своем изяществе, и невозможно было подумать, что что ее красота до последнего времени была смертельна.

− Теперь это просто поделка из камня, магической силы в ней нет, − с уверенностью сказал Дэсмонд, проверив соловья детектором магии. − Ты знаешь, как она появился здесь?

− Да. Ее подарили бабушке на выставке картин, которая проходила в Лючеррино шесть лет назад. Прямо перед тем, как в город пришла магическая чума. Это был обычный сувенир. Безделица, которую она согласилась принять. Я помню, что такие фигурки продавали за бесценок, и многие, пришедшие на выставку, их покупали. Мне еще тогда показалось странным, как связаны картины и фигурки из камня. Но я и представить не могла, что их связь окажется смертельной для нас.

− Выставка картин? В таком небольшом городке как Лючеррино? − Дэсмонд с удивлением посмотрел на меня. − И часто они у вас проходили?

− Эта была первой за многие годы. Во многом именно поэтому к ней проявили интерес очень многие жители города. За что жестоко поплатились.

Не знаю, правда ли это, но говорили, что эту выставку устроил один аристократ в благодарность о приятных днях, проведенных здесь. На выставке должно было быть и несколько пейзажей Лючеррино, нарисованных им самим, но я не могу вспомнить их.

Если все было именно так, то эта история началась еще раньше. Шесть лет назад, поздней зимой, когда в наш дом постучались незнакомцы.

Их было четверо. Трое молодых мужчин и одна девушка, которая была сестрой одного из них. Я тогда болела, а потому не встречалась с гостями и не видела их лиц. Только один раз вышла из своей комнаты, чтобы, сидя на лестнице, послушать разговоры, доносившиеся из гостиной.

Это были молодые аристократы, возвращавшиеся во Френцу после каникул в горах. Погода неожиданно испортилась, и им пришлось на несколько дней задержаться у нас. Видимо, одному из них так понравились эти места, что он позже он решил вернуться и написать несколько пейзажей. А потом и организовать выставку.

Знал ли он, что принесет смерть в наш дом, или это было чудовищным совпадением?

− Четверо аристократов, возвращавшихся из гор? − задумчиво произнес Дэсмонд. − Я знаю, кто это был, потому что сам был в их числе.

Я подняла глаза на мужа, ощущая, как во мне все холодеет. Замерла, не в силах вымолвить ни единого слова.

− Все это время я не мог понять, почему этот дом так знаком мне. Теперь я вспомнил, что уже был здесь раньше. Тот раз был последним, когда мы ездили отдыхать все вместе. Я, Теодор, и Арон с Алирой. Мы знаем друг друга с детства и в юности много общались.

Я продолжала смотреть на Дэсмонда, не произнося не слова.

− Ты же не думаешь, что это я виновен в том, что произошло в Лючеррино?

− Конечно, нет, − выдохнула я. − Но мне все равно жутко. От того, как близко мы подошли к разгадке ужасных тайн. От осознания того, как все связано между собой. Как все мы связаны. И Теодор… Ты думаешь, что это он мог за всем стоять?

− Вряд ли. Тео далеко не святой, но склонности к рисованию картин за ним никогда не наблюдалось. Алира тоже никогда не рисовала, несмотря на то, что стала хозяйкой галереи. А вот ее брат Арон… Раньше он увлекался живописью, но в последние годы ее забросил. Пожалуй, как раз вскоре после тех наших последних каникул.