До края вечности

Он смотрел на нее откуда-то издалека, замерев на самом краю вечности. Видел свое распростертое, неподвижное тело, и Элену, склонившуюся над ним, но не мог пошевелиться. Не мог сделать ничего, чтобы помочь ей. Ему оставалось только смотреть, как его жена сражается за него. Вместо него.

Все повторялось вновь. Звезда Вечности, однажды связавшая их судьбы в одну, теперь проверяла этот союз на прочность. И в этой битве он мог лишь сопротивляться непереносимой боли, пронизывающей все его тело. Боли, которую он ощущал даже здесь, не давая ей подчинить его себя и согласиться переступить порог, ведущий по ту сторону вечности.

Он не мог покинуть жену, не теперь, когда она уже второй раз рисковала собой ради него, нисколько не думая о себе. Практически беспомощный сейчас, он мог только поклясться себе, что этот раз станет последним, когда Элена вынуждена бороться за них двоих. Остальные битвы будет вести он.

Я медленно выплывала из темных глубин беспамятства, сначала не понимая, где нахожусь. А потом в один миг вспомнила все. Умирающего Дэсмонда и магию, стремившуюся вырваться из-под контроля. Даже не открыв глаз, в тот же миг я захотела подняться, но руки мужа удержали меня. Дэсмонд обнял меня, осторожно опустив себе на грудь. Я прижалась к нему, желая никогда более не покидать его объятий. Повернув голову, я посмотрела на мужа. Чтобы столкнуться с темным, полным желания взглядом, который он не сводил с меня.

И в этот миг все остальное стало неважным. Мир за пределами поместья перестал существовать. Вечность поглотила его, оставляя лишь нас двоих, сплетенных в объятиях в тишине моей старой спальни. Звезда Вечности, бесценное сокровище, столь желанное многими, лежала на полу ненужной вещью. Осеннее солнце рассеивалось в ее гранях, рождая на стенах солнечные зайчики. Но мы не видели ничего, полностью поглощенные друг другом. Завершая, наконец, древний обряд, начатый в еще в Радужном гроте.

Его руки были повсюду, усиливая жар в моем и без того горящим огнем страсти теле. Скользили по моей спине, опускаясь до самой талии и еще ниже, чтобы после недолгого промедления вновь подняться обратно. Чтобы расстегнуть несколько пуговиц, обнажая, наконец, мою разгоряченную кожу.

Я лежала на груди Дэсмонда, обвив одной рукой его шею, а другую погрузив в его темные волосы. Слитая с ним в поцелуе, который у нас не было ни сил, ни желания разорвать. Но мне было этого мало. Я хотела принадлежать ему целиком, так, как только можно было принадлежать мужу, мужчине, которого любишь всем своим существом.

Я уже была его. И окончательное обладание друг другом должно было стать не финальной точкой древнего обряда, а первым шагом по длинной и счастливой дороге жизни.

Чуть приподнявшись на груди Дэсмонда, не разрывая поцелуя, я начала расстегивать его рубашку. Мои пальцы немного дрожали, пока я, одна за одной, высвобождала непослушные пуговицы. Мне казалось, что их было так много, что потребуется вечность, чтобы со всеми справиться. Наконец, последняя из них пала под моим натиском, и под моими пальцами оказалась восхитительно горячая кожа Дэсмонда.

Распахнув края рубашки, я раскрыла ладони и скользнула ими вверх-вниз по обнажившейся груди. Вызвав в ее глубине глухой стон. Я хотела повторить движение, но Дэсмонд не позволил мне этого, перехватив мои руки. Разорвав поцелуй, он приподнял голову, чтобы посмотреть в мои глаза.

− Ты уверена? − его голос был хриплым, а дыхание сбивчивым, как будто он успел пробежать не одну милю. − Пути назад уже не будет.

− Ты хочешь остановиться? − я наклонила голову, скользнув кончиком языка вдоль основания шеи Дэсмонда. Распаляя его еще больше.

− Я не хочу, чтобы ты сожалела.

− О чем я могу сожалеть? Я люблю тебя, − выдохнула я, не понимая, что он имеет в виду.

− И я люблю тебя. Но здесь, сейчас… Ты уверена, что это подходящие место и время?

− Я хочу быть с тобой. Где бы мы ни были, любое место будет подходящим.

Я приникла к губам Дэсмонда, не давая ему высказать новых возражений. Но их и не было, этих возражений. Были только его руки, расстегивающие застежки на моем платье, и взгляд, жадно пожирающий мое обнажающееся тело.

По моим венам бежал жидкий огонь, перемешанный с невыносимо сладким ядом сладострастия. Находясь во власти дурманящих поцелуев мужа, я не заметила, как мы оба остались обнаженными.

− Моя, − горячечно шептал Дэсмонд, покрывая поцелуями мою грудь, пока его руки блуждали немногим ниже моей талии, сминая мягкие полушария.

Сидя на его бедрах, я держалась руками за его мощные плечи, скользя по ним ладонями вверх-вниз. Заколки давно выпали из моей прически, и волосы широкой светлой волной падали на наши плечи, еще больше отделяя от остального мира.

Дэсмонд целовал меня как одержимый, как путник, после многодневных скитаний по пустыни нашедший оазис с живительной влагой. Но мне было этого мало. Я хотела большего. Всего на этот раз.

Скользнув руками вниз по его плечам, я немного сдвинулась, ощутив, наконец, прикосновение его невозможно твердой плоти к моей спине. Откинувшись назад, я потерлась о нее, заявляя о своем нетерпении.

Получив мой безмолвный призыв, Дэсмонд отвел голову назад, заглядывая в мое лицо. Желая окончательно убедиться, увидеть в моих глазах согласие на продолжение. Утонув в его темном, полном порока взгляде, я кивнула, отвечая на его немой вопрос, и еще раз скользнула бедрами вдоль его плоти, подтверждая серьезность своих намерений.