Страница 15 из 128
Могла ли я представить, практически сбегая вчера из дома герцога, что уже на следующий день моя жизнь настолько изменится? Что, отпустив ненадолго, он вернется, чтобы пленить меня навсегда?
Дэсмонд был так убедителен в своем желании защитить меня, что я сама не поняла, как согласилась на переезд. За прошедший год у меня накопилось не так уж много вещей. Комплект платьев для работы, несколько юбок и блузок, пара туфель и легкое пальто. Все это, дополненное остальными мелочами, легко поместилось в один вместительный саквояж. Не обращая внимания на мои возражения, герцог усадил меня в экипаж, который повез нас в мой новый дом.
Это был небольшой особняк, расположенный в одном из центральных районов Френцы. Его белый фасад украшали резные колонны, а подъездная аллея утопала в кустах роз. Не успели мы зайти в просторный холл, выложенный узорчатым мрамором, как из глубины дома к нам вышла сама хозяйка. Она двигалась так легко, что можно было подумать, что она немногим старше меня. И только морщинки у глаз и седина, уже тронувшая ее темные волосы, выдавали ее истинный возраст.
− Элена, это моя мама, вдовствующая герцогиня Ривельская.
− Пожалуйста, деточка, зови меня просто эра Новита, − герцогиня обратилась ко мне, не дожидаясь, пока Дэсмонд представит меня. − Дэс, мы будем ждать тебя завтра к ужину, − затем повернулась она к сыну. − А сейчас у тебя наверняка полно дел в твоей тайной канцелярии.
− В управлении магии, мама. И сегодня воскресенье.
− Как будто раньше день недели имел для тебя какое-то значение. Со всеми этими делами государственной важности у тебя никогда нет времени, чтобы навестить меня.
− Мама…
− Не нужно возражений, Дэс. Тебе пора. А Элене нужно отдохнуть. Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Надеюсь, она тебе понравится.
Герцогиня взяла меня под руку и увлекла в сторону широкой лестницы, ведущей на второй этаж. Поднявшись на несколько ступенек, я обернулась к Дэсмонду. Он стоял там же, не отрывая от меня пристального взгляда. В его глазах можно было прочесть недовольство моим новым, пусть и вынужденным, бегством, смешанное с предвкушением скорого возмездия. Обещание, что за своеволие его матери придется отвечать мне.
Поднявшись на второй этаж, мы миновали несколько дверей, тянущихся вдоль левой стороне коридора, пока, наконец, не остановились перед одной из них. Герцогиня открыла дверь и вошла внутрь, приглашая меня с собой.
В доме герцога, будучи, как мне казалось, нежеланной гостьей, я старалась не слишком вглядываться в окружающую обстановку. Здесь же я не могла оторвать глаз от всего, что наполняло комнату. Резная кровать под балдахином, изящные статуэтки на каминной полке, небольшой туалетный столик у окна, мягчайший ковер, в котором утопали ноги. И окна от пола до потолка, выходящие в сад.
Я понимала, что должна была поблагодарить хозяйку за гостеприимство. Но, вместо этого, замерла у окна, смотря на сад, полный розовых кустов. Мой взгляд против воли затуманился слезами, и оставалось все меньше сил сдерживать рвущиеся наружу рыдания.
− Ни о чем не беспокойся, девочка, − услышала я голос герцогини, почувствовав мягкое прикосновение ее руки к моей спине. − Я знаю, как тяжело тебе пришлось в последнее время. Но теперь долгая дорога закончилась, и теперь ты снова дома. В безопасности. Я буду ждать тебя к послеполуденному чаю, а сейчас тебе нужно отдохнуть.
Услышав, как за герцогиней закрылась дверь, я позволила слезам течь свободно по моему лицу. Только сейчас я в полной мере начала понимать, как отчаянно скучала по дому. По моему настоящему дому, который шесть лет назад была вынуждена покинуть в спешке. Даже не успев проститься по-настоящему. И оттого − не сумев отпустить. Как невыносимо тосковала по заботе от любимых людей. По чувству защищенности. По понимаю того, что всегда есть к кому обратиться за помощью и у кого спросить совета.
За прошедшие годы я научилась быть самостоятельной. Независимой. Рассчитывать только на себя и свои силы. Привыкла много трудиться, постепенно достигая того, что сначала казалось невозможным. Перестала отдыхать, заменив привычный отдых сменой занятий одного на другое. Забыла, что такое получать подарки от кого-то, привыкнув делать их сама себе. Перестала отмечать праздники, потому что это невесело делать в одиночестве.
Привыкла быть одна. И даже стала стремиться к этому.
Сейчас же неожиданная забота герцогини пробудила ото сна девочку, которой я когда-то была. Девочку, которую любили и о которой заботились. Перед которой расстилалась дорога, полная надежд и мечтаний, которые непременно должны были осуществиться. Долгая дорога и одиночество не смогли уничтожить эту девочку по мне, лишь погрузив в мертвый сон на время.
Наплакавшись в волю, я, безуспешно пытаясь вытереть слезы и желая умыться, вошла в ванную комнату. Свет осеннего солнца, льющийся из высокого окна, ложился тенями на мраморный пол. Одну из стен почти полностью закрывало огромное зеркало, в котором отражалась стоящая на изогнутых ножках ванна. На столике рядом с ней стояли флаконы с мылами, шампунями, жидкой пеной и кремами. И с солью для ванны. Я взяла в руки розовую баночку, медленно проводя пальцем по таким знакомым темным буквам на золоченой этикетке. Точно такой же солью пользовалась моя бабушка когда-то. Сама же я, живя одна, не позволяла себе такой роскоши. Там, где я жила все эти годы, были только небольшие душевые, а в них соль для ванн была ни к чему.