Колхозное строительство 7

Глава 5

Событие четвёртое

— У нас вчера землетрясение было!

— Ну и как?

— Потрясающе.

В ту минуту, когда в долине Малой Алматинки сошёл сель, на посадку в аэропорту Алма-Аты уже заходил правительственный борт. На нём прибыл в Казахстан член Политбюро ЦК КПСС Георгий Максимилианович Маленков — инспектировать строительство Капчагайской ГЭС.

За те десять лет, что Маленков пробыл вне большой политики на вынужденной пенсии, он утратил полноту и жовиальность, которые придавали ему вид добродушного и даже где-то легкомысленного человека. Теперь это был старик с длинными седыми волосами и пронизывающим взглядом выцветших глаз. В новом составе Политбюро у него не было какой-то определённой должности — фактически, он стал личным порученцем Косыгина с почти безграничными полномочиями. Алексей Николаевич использовал это оружие массового поражения только на самых ответственных направлениях — одно появление человека, который твёрдо ассоциировался со Сталиным, заставляло руководителей на местах судорожно сглотнуть, вытянуться по струнке и начать перебирать в уме все свои реальные и даже только ещё планируемые грешки. Его не на шутку боялись — но мало кто знал, что Маленков в своё время пытался проводить линию на независимость правительства от изгибов партийной линии, и был в итоге вычищен Хрущёвым сперва с должности предсовмина, а потом и вовсе из власти. Человек, который и в войну, и после неё тянул на себе гигантские, критически важные для страны проекты, был выброшен на свалку истории. Косыгин воспользовался моментом смятения после инфаркта Брежнева и почти походя привлёк в Политбюро этого ископаемого, но, как выяснилось, вполне живого и деятельного мастодонта с колоссальным авторитетом. Шелепин потом не мог понять, как согласился на это, почему не почуял подвоха — но было поздно. Хозяйственники и примкнувшие к ним силовики получили несокрушимый вес в ЦК.

И вот теперь Георгий Максимилианович сидел в кабинете Первого Секретаря ЦК Компартии Казахстана и буравил глазами стоявших перед ним навытяжку строителей, взрывников, геологов и прочих ответственных за работы над селеплотиной. Временно принять дела в Алма-Ате, пока не выяснится, что с Тишковым, ему поручил Шелепин, но Маленков явственно слышал, что подрагивающий голос «Шурика» в трубке «вертушки» звучит на фоне знакомого ворчливого бормотания Косыгина.

— Ну, и как же вы это объясните, товарищи? Как так вышло, что вы вели взрывные работы в праздничный день, не обеспечив безопасность людей, не посчитавшись с возможными рисками, не оповестив ответственные органы и не согласовав свои действия? Потрудитесь объяснить эту дикую, немыслимую халатность!

— Товарищ Пе… Ге… эээ… Товарищ Маленков! Этого не должно было произойти! — как в прорубь, ухнул управляющий трестом «Казахвзрывпром» Израиль Яковлевич Иттер.

— Не удивили! Ещё не хватало, чтоб подобные бедствия случались по плану! А конкретику какую-то можете предложить?

— Это рутинная работа… Понимаете, мы запланировали и успешно провели совсем небольшой подрыв! Как вы знаете, нам дали добро на проработку операции по наращению высоты селезащитной плотины. После завершения предыдущего этапа наброса на склонах образовались выступы… такие утёсы. Они очень неудачно расположены, их необходимо аккуратно обрушить, чтобы при взрыве на плановую мощность они не полетели куда не надо. И именно такую операцию мы выполняли!

— Так вот же он и полетел у вас куда не надо! Я не геолог — объясните мне, как мог образоваться сель, если, как вы говорите, работа была незначительных масштабов?

— Мне неловко и… страшно говорить такие слова, но, товарищ Маленков, — заговорил президент Академии наук Казахстана Шахмардан Есенович Есенов, — это чудовищное, невероятное совпадение. Стечение обстоятельств, которое случается раз в миллион лет. Мы получили данные с Алма-атинской и Илийской геофизических станций… Если сопоставить их и информацию от взрывников, то получается, что через две-три секунды после подрыва и обрушения скальной породы в районе селеплотины произошёл подземный толчок. Естественного происхождения, не из-за взрыва. Не более трёх баллов — такое даже человек обычно не может отчётливо ощутить. Плотина рассчитана на гораздо более сильные землетрясения, но…

— Ну, ну? — Маленков совершенно не был настроен спускать этот вопрос на тормозах. Для Капчагайской ГЭС тоже в это время строилась плотина, и было недопустимо теперь где-то ошибиться. Уже было понятно, что с этим селем городу очень повезло, пострадали только турбазы и спортплощадки выше в горах, но… погибли люди. И Тишков. Что с Тишковым? Неужели этот человек, разворошивший своими странными и непонятными делами всю верхушку страны, вот так глупо, дико погиб? Георгий Максимилианович был с ним едва знаком, но его энергия поражала. Есть ли шанс, что?..

— Это не все совпадения. Вы, наверное, не знаете, но эта зима в Казахстане была самой холодной за всю историю наблюдений. В горах накопилось много снега и льда, они долго не таяли. Потом дождливая весна. Вот буквально неделю назад установилась жаркая погода, и водоёмы в горах снова стали наполняться. Раньше моренные озёра над городом выкачивали, а после того, как построили плотину, почему-то перестали…

— Это мы выясним — почему. Продолжайте.

— В плотину пошла вода, была даже замечена небольшая фильтрация по другую сторону. Ничего опасного, она на это рассчитана — но тело плотины из-за этого стало немного пластичнее. Потом импульс от обрушенного утеса… и почти одновременно с ним — подземный толчок… Если бы не было хоть одного из этих факторов, ничего бы не случилось! Поймите, мы пока не умеем предсказывать землетрясения!

— И в итоге…

— И в итоге оползла часть склона плотины, направленного в сторону города. Не более полутора-двух процентов общего объема. Оползень прошёл вниз, по дороге частично уничтожил сооружения старого стадиона «Медео», который сейчас готовится к реконструкции, масса породы и грязи дошла до реки, и всё это превратилось в сель. Совсем небольшой сель… но…

— Хорошо, допустим. Но как получилось, что товарищ Тишков не был оповещён о ваших планах? Нельзя поверить, чтобы он повёз семью туда, где хотя бы теоретически возможно такое! Да и людей бы он наверняка приказал в долину реки вообще не пускать — а тут сотня погибших! Ответьте! Это уже вопрос государственной важности!

— По-по-нима-а-а-е-те… — заблеял кто-то из высокопоставленных строителей. — Ещё Димаш Ахмедович… товарищ Кунаев… он держал всё наше строительство под контролем, но очень возмущался, когда мы его дёргали по рутинным вопросам. Пётр Миронович был у нас на объекте. Он сразу сказал, что в нашей области ничего не понимает, и что готов все профессиональные вопросы оставить полностью на наше усмотрение… кроме финансовых. Он продвигал все наши требования ещё быстрее, чем товарищ Кунаев, царс… эээ… вот. Товарищ Тишков даже купил нам немецкий грейдер! Дорога на стройку наконец нормальная появилась, не как на чёртовой телеге! Мы не могли… не смели его беспокоить. Правду говорит товарищ Иттер — это же абсолютно рядовая операция! Если бы мы хоть знали, что Петр Миронович там будет отдыхать! Но ведь и Димаш Ахмедович почти не бывал на этой даче — он любил Северный Казахстан, мы ему там построили чудесный дом на озере под Целиноградом.

— Ну хорошо, а что на этой-то даче с матчастью? Это же правительственный объект, там должно быть бомбоубежище, незаваливаемые выходы, система автономности. Это есть? Каков шанс, что Тишковы спаслись?

— Да нет там ничего! Это просто летний домик, товарищ Кунаев туда изредка выезжал на вечер подышать, и всё! Из неучтённых фондов построили, не то, чтобы тяп-ляп, но быстро, просто, без изысков. Только пока ремонт на северной даче шёл, он туда свои трофеи перевёз, а так почти не бывал… вот и обратно вернуть уже не успел.

— Да-а-а, товарищи… Ну что ж, свободны пока. Каждый час докладывать. Нет, подождите — вы мне скажите, как так получилось, что весь город уже знает про Тишкова? Откуда это утекло? Тут у вас за малым не паника!