Страница 11 из 12
В общем, по любому следует надежно спрятать фото и досье на Астаминова и ждать. Ждать, как будут развиваться события. Ничего другого пока не остается. Ладно, помянем Настю с Леной. Помянем невинные жертвы и подождем для начала появления генерала. Оболенский по возвращении с места преступления не преминет собрать общее совещание. Послушаем, что он скажет. Заодно и посмотрим на него.
Генерал Оболенский прибыл на квартиру Ковалевой в 14.10. Там уже находилась оперативная бригада местного отделения милиции, представитель прокуратуры и офицер следственного управления Федеральной службы безопасности. Ну и, естественно, капитан Григорян со старшим лейтенантом Лопыревым.
Генерал поздоровался с представителями других ведомств. Отвел в сторону майора ФСБ, спросив:
– Ваша фамилия Хомутов?
– Так точно, товарищ генерал! Майор Хомутов Дмитрий Геннадьевич.
– Вы получили информацию об этой трагедии?
– Так точно!
– Это хорошо! Хотя, что может быть хорошего, когда совершается такое жестокое, ничем не оправданное убийство! Да, жаль женщину с ребенком. Но нам сейчас должно быть не до сантиментов. Я думаю, что версия, кстати, на данный момент единственная и весьма правдоподобная – убийство подданным Бельгии господином Ковалевым членов своей бывшей семьи – вполне устроит и нас, и правоохранительные органы.
Хомутов кивнул:
– Я в курсе, Петр Константинович. И с представителями милиции и прокуратуры обсуждал эту тему. Они готовы принять данную версию. Дело за посольством Бельгии. Но и там вопрос будет решен отдельно и положительно.
– Добро. Вы неплохо справились со своей работой. Да и руководство не пошлет на такое дело кого-либо. Лишь самого компетентного человека. Вам остается проконтролировать завершение осмотра места преступления, доставку трупов в морг, возбуждения, оформления и закрытия уголовного дела по данному случаю. То, что Ковалева являлась офицером спецслужбы, понятно, нигде не должно быть отражено.
– Мне все ясно, товарищ генерал!
– Работайте, майор! Своих людей я отсюда забираю.
Оболенский, извинившись перед милиционерами и прокурором, приказал Григоряну и Лопыреву покинуть квартиру Ковалевой. Подчиненные генерала последовали за начальником, который двинулся по лестнице вниз.
Отъехав от дома, он приказал водителю остановить «Мерседес». Повернулся к убийцам:
– А теперь все по порядку. С самого начала и до самого конца. Не упуская ни единой мелочи. Я слушаю.
Григорян подробно доложил о том, что и как они с Лопыревым делали.
Оболенский слушал внимательно, не пропуская ни слова, он безразлично отнесся к убийству, оно не интересовало генерала. Выслушав убийцу, руководитель спецслужбы спросил:
– Так, значит, Ковалева утверждала, что уничтожила компрометирующие материалы?
– Так точно, Петр Константинович!
– В унитаз спустила?
– По ее словам, так.
– Лично ты ей поверил?
Григорян пожал плечами:
– Как сказать? Вроде врать, когда под угрозой жизнь дочери, смысла нет!
Генерал спросил:
– А признаваться смысл есть? Наша дражайшая Анастасия Павловна прекрасно понимала, что в любом случае ни ей, ни дочери, ни мужу бывшему, о судьбе которого она, возможно, и не думала, после допроса не жить. А если не жить, то зачем давать убийцам то, что они так хотят получить?
– Но мы ничего не нашли в квартире, Петр Константинович, а искать, как вы знаете, умеем. Только…
Оболенский бросил быстрый взгляд на капитана:
– Что?
– Да пальчиков на кухне оказалось много. Больше, чем их могли оставить Ковалевы.
– И ты только сейчас говоришь мне об этом?
– Мы сняли отпечатки, сканировали, отправили на идентификацию на главный компьютер. Результат еще не поступил. Думал, рано об этом докладывать. Пальчики ведь могут принадлежать кому угодно. И какой-нибудь подруге, и неизвестному нам любовнику, и, наконец, просто соседке. Тем более что сняли мы их на кухне.
Оболенский приказал:
– А ну, поторопи лабораторию!
Григорян предложил:
– Может, это лучше сделать вам? Вас эксперты послушают, меня же могут и проигнорировать.
– Нет! Нечего мне лезть в ваши дела. А ты звони.
Капитан достал сотовый телефон, нажал клавишу вызова занесенного в память мобильника номера лаборатории Службы:
– Алло? Лаборатория? Виктор, ты?
Генерал слышал разговор, громкость, установленная на аппарате, позволяла делать это без труда.
– Я, Армен!
– Ну что там с отпечатками, что я послал тебе?
– Интересные отпечатки. Приедешь, посмотришь.
– Ты заключение отшлепал?
– Сделал все, как ты сказал.
– Так какого черта мне на «мыло» не сбрасываешь?
Руководитель лаборатории майор Виктор Шлага проговорил:
– Так я думал, вернешься и заберешь бумаги.
Григорян раздраженно выдохнул воздух:
– Витя! Немедленно результаты мне. Вопросы?
Тут и Шлага проявил гонор:
– А чего ты разорался? Ты кто для меня есть-то? Подумаешь, «шишка» араратская! Ты место свое знай! Маловат для того, чтобы приказывать!
Генерал не хотел вступать в разговор подчиненных, но пришлось. Он вырвал сотовый телефон у побагровевшего армянина:
– А я, майор, для тебя не маловат?
Руководитель лаборатории удивился:
– Это вы, товарищ генерал?
– Я, я, Шлага! Немедленно результаты на ноутбук Григоряна. И о проведенной экспертизе никому ни слова. Надеюсь, ты лично ее проводил?
– Да, конечно, лично. Я все понял, высылаю заключение.
Вскоре на мониторе высветилось сообщение, заставившее Оболенского удивленно посмотреть на сообщников-подчиненных. В нем значилось, что отпечатки пальцев, обнаруженные Григоряном на кухне Ковалевой, принадлежат самой покойной, ее дочери и… майору Москвитину.
Генерал выдохнул:
– Та-ак!
И уставился на капитана, тихо спросив:
– Значит, прошедшей ночью никто не навещал Ковалеву?
Григорян развел руки, насколько это позволила ширина салона автомобиля и сидящий рядом старший лейтенант Лопырев:
– Нет, не навещал. Мои ребята глаз с нее не сводили.
– Так откуда там пальчики Москвитина взялись?
Наконец решил вставить слово Лопырев:
– Но, Петр Константинович, Москвитин мог бывать у Ковалевой и раньше. И вообще, трахать ее. А что? Он одинок, она тоже. Девку-дочку спать, а сами того.
– И никто в Службе об их отношениях не знал?
– Может, и знал кто, но не распространялся.
Генерал отвернулся к лобовому стеклу:
– Может, и так. Эх, надо бы сначала всю техническую работу выполнить, а потом браться за Ковалевых. Тогда и про пальчики у Анастасии можно было спросить! Почему не поступили так?
Григорян проговорил:
– Но кто же знал, что там могут оказаться отпечатки Москвитина? Лично я даже не предполагал такое.
Оболенский передразнил капитана:
– Лично, лично. Лично ты можешь только мочить клиентов. И то делать это по указке. На инициативу извилин не хватает.
Капитан посчитал, что злить генерала не стоит, и молча выслушал обидные слова.
Генерал же, выкурив сигарету, вновь повернулся к подчиненным:
– Ладно. Нечего каяться, все равно ничего уже не изменить. Главное, Москвитин был на квартире Ковалевой. Когда? Вопрос. Не исключено, что и прошедшей ночью. Да, да, что смотришь так на меня, Григорян, – генерал пресек попытку капитана в очередной раз оправдаться, – профессионалу такого уровня, как Москит, ничего не стоило провести вокруг пальца тех сопляков, что ты выставил в качестве наблюдателей во дворе. А раз такой вариант не исключен, то и будем исходить из того, что Анастасия передала документы Москвитину.
Григорян пробормотал:
– Не совсем хороший вариант.
Генерал уточнил:
– Очень хреновый вариант. Компромат в руках Москита – это серьезно. А если Ковалева еще в подробностях описала и мою встречу с Батыром в кафе, то и подавно. О том, что видели на месте преступления, никому ни слова. Эта информация закрыта мной.