Колхозное строительство 6

Событие сорок пятое

— Где вы теперь, Абрамович?

— На железнодорожном переезде служу.

— И много там наших?

— Нет. Я и шлагбаум.

Почти пшик получился и с неграми. Негритянский колхоз-киббуц New Communities под руководством Чарльза Шеррода, политического активиста и пропагандиста ненасильственной борьбы за права черных, благополучно добрался сначала до Ленинграда, а потом и до Алма-Аты. Последователь Мартина Лютера при первой же встрече заявил Петру, что собираются они в СССР заниматься тем же самым — выращивать свиней, арахис, сахарный тростник. Нужен климат подходящий, чтобы американский виноград мускадин к тому же хорошо себя чувствовал.

— Мы хотим жить как прежде. Построим коптильню, сахарный заводик. Назовём колхоз «Джорджия». Будет напоминание о родине. А главную улицу назовём Атланта! — все это с пафосом. И ещё как бы снисходительно. Должны мы им. Тоже ведь белые. Зря, блин, связался.

Эдна Льюис, американская коммунистка, шеф-повар, популяризатор негритянской и южной кухни, сказала, что поселилась бы где-нибудь рядом. Она также хочет возродить ферму по выращиванию фазанов. Вместе с людьми из ресторана и с фермы, да с семьями, всего негров получилось пятьсот шестьдесят человек. Одних детей больше двухсот.

Пётр собрал совещание. Куда? Много чего наговорили. Понравилось предложение министра медицины.

— В двухстах километрах от Алма-Аты есть горячие источники Чунджа. Вот нам бы там устроить свой Баден-Баден! Ну, или Карловы Вары. А негров поселить рядом. И продуктами будут снабжать санаторий, и писательница эта может там поваром главным работать.

— А сейчас там чего? — звучит заманчиво.

— Степь, рядом посёлочек небольшой. А чуть ближе сюда есть Капчагайское государственное охотничье-заповедное хозяйство, питомник по полувольному содержанию животных. Там куланов разводят. И чуть ближеАлматинский государственный заповедник. Красивейшие места.

— А вода?

— С водой хуже. Но можно скважину пробурить. Или несколько.

— Давайте так и решим. Пока их нужно по пионерским лагерям распределить и озаботиться, чтобы не вымерзли.

Позвонил. В Краснотурьинск. Срочно нужно сто щитовых домиков. Макаревич побурчал, что свои планы есть, но пообещал за месяц сто штук выдать.

Стоят уже. Нет не так — становятся потихоньку. Ждали тепла. Фундамент никто не отменял.

Так вот первая ласточка негритянская началом перелёта не стала. Был ещё один рейс. И на нем приехало всего четыре семьи. Ну, может, семей, там было и побольше — но, скажем так, четыре фермерских хозяйства.

Уэлчел Лонг из Дьюи Роуз, штат Джорджия. Он выращивал у себя сою, орехи пекан, разводил коз. И чуть ли не всю жизнь судился с местными органами департамента сельского хозяйства, которые задирали черным фермерам ставки по кредитам. Вот узнал и плюнул. Трактор притащил, десятки мешков семян. Сокрушался, что коз пришлось продать. Только две козы и одного здоровущего козла в клетках приволок в прицепе к своему пикапу.

Ещё один фермер — Джексон Клеммонс из Шарлотты, штат Вермонт. Этот специализировался на люцерне, бобах, пчёлах. Больше сотни ульев держал. Товарищ был из разряда «а такое бывает?». Кроме того, что пчёлками занимался, был всего-навсего доктором медицины, биохимиком. И плюсом — потомственный краснодеревщик. Вот вокруг этого товарища и было несколько семей скучковавшихся.

Следующий — Уилл Скотт из Фресно, штат Калифорния. Выращивал горчицу, виноград, бататы. Сам и трое семейных сыновей.

Последним переселенцем был Джон Бойд из Баскервиля, штат Виргиния. Товарищ выращивал мясных коров, кукурузу, в основном им на корм. Тоже был с несколькими семьями работников.

Всё. Может, если специально организовывать и ездить агитировать, то можно было и больше в разы насобирать. Вопрос, а надо ли? Это вот эти старые негры работящие, ну и дети — да и то, может, пока родители живы. А внуки? Не хотелось бы столкнуться с проблемой афророссиян. «Лучше меньше, да лучше» — не кто-нибудь, сам Ильич сказал. Последняя его статья была. Завещание. Как нарушить волю усопшего?

Идея с водами Петру понравилась. Позвонил снова в Краснотурьинск.

— Марк Янович, как ваше ничего?

— Ну, раз вы, Пётр Миронович, за неделю второй раз звоните, то всё плохо у меня. Чего оторвать от сердца в этот раз?

— Потом. Вот хочу предложить колхозу вашему построить ещё один пионерский лагерь и санаторий. На горячих источниках. Целебных. Лучше, чем в Баден Бадене и Карловых Варах.

— А взамен? — национальность. Чего делать?

— Пару десятков теремов, как у меня. Тоже рядом встанут. Республиканский санаторий будет. И ещё специалистов, что соленую пещеру делали в Краснотурьинске. И раз дети, то бассейн обязательно под открытым небом. С вышкой.

— Не разорите?

— В могилу не унести. Ну, надо добавлю, а дома Казахстан выкупит, перевозка за наш счёт. И купите у завода пару мощных насосов. Будем фонтаны делать.

— Мне даже себе там домик захотелось поставить.

— Точно. Пару домов для своих нужных людей — и вот ещё что, сразу не подумал. Кедров пару тысяч. Будем парк разбивать.

— И голубых елей из Канады.

— Нда, неплохо. Только лучше пихт. Запах. Ель не пахнет.

— Пётр Миронович. Карпы Кои, в журнале много лет назад видел. Красота. Сидишь на берегу озера под кедром, а у ног эти оранжевые красавцы плавают. А ещё, слышал, есть рыбки, которые с ног старую кожу объедают. Терапия рыбья.

— Всё, Марк Янович. Хватит. Меня тут Кремлёвским мечтателем назвали, но тебе я даже в ученики не гожусь. Высылай, о чём договорились. Футболистов я тебе нашёл на замену. Вся страна обзавидуется! Пока тайна.

Глава 19

Интермеццо двенадцатое

Служебные собаки бьют дворовых за то, что те не служили.

— Дорогая, я по дороге домой куплю наполнитель для котов.

— Прекрасно, дорогой. Вечером будем вместе наполнять котов!

Кадри Лехтла вжалась в небольшой сугробик, что намело вокруг куста какой-то высокой травы. Ветер был с юга, и довольно сильный. Почти навстречу. Плохо. Рядом нет никаких укрытий, и позёмка небольшая, прямо в глаза. Кадри зажмурилась. Не к месту вспомнился стишок, что вчера рассказал снайпер из их взвода Федька. Он вообще, этот Федька, с причудами. По национальности казах, и Федька — это не имя, это прозвище. От кота на него перешло. Потом про кота. Стишок нужно проговорить, а то ещё прыснешь, во время боя.

А из нашего окна

Площадь Красная видна!

Я в оптический прицел

Даже лица разглядел!

Дурачок. Поплатится когда-нибудь за длинный язык. Лет тридцать назад уже бы расстреляли. В роте снайперов, как их сейчас называют, самого молодого, старшего сержанта Федьку, все опекают, но и постоянно ему работу находят. Тут вот командир роты недавно кота Федьку за ним закрепил — или наоборот. До этого Федьку все звали Фахир, по-ихнему — симпатичный. Ну, можно и так сказать — круглая такая, вечно улыбающаяся мордашка. Полковник Игнатьев, их ротный, дал команду прибившегося к ним неизвестно откуда тощего чёрного кота Федьку откормить. Способ Фахир выбрал неоднозначный. Смастерил рогатку, на резинки выпросил у старшины порванный противогаз — и стал из неё воробьёв сбивать. А кот рядом, и ждёт. Собьёт Федька воробья, говорит чёрному четвероногому Федьке: «фас», и тот мчится за воробьём. Откормил! Когда их из Казахстана сюда на Даманский перебросили, уже здоровущий котяра был, с радикально чёрной, лоснящейся шерстью. Как там сейчас?

Перебросили сегодня днём, вчера тут китайцы атаковали наших пограничников. Те отбились от первой атаки и отошли в тыл. Потеряли семерых убитыми, и двоих легко ранило. Снайперов срочно загрузили в вертолёты и повезли к аэродрому Филон, или Чаган, недалеко от Семипалатинска. Потом дальше, на транспортном самолёте 1023-го тяжелобомбардировочного авиационного полка. Семь часов — и они на острове Даманском. Как раз вечер. Вот заняли позиции. Вводная поступила — стрелять на поражение.