Страница 34 из 56
Довженко Александр Романович — побитый жизнью мужик пятидесяти лет. Держался уверенно, без всякого подобострастия. Один раз даже ухмыльнулся.
— Да вы не переживайте, Пётр Миронович, вас я гипнотизировать не буду.
— Слава богу! А то вон все штаны мокрые! — ушёл в оборону. А ну как и вправду загипнотизирует — и узнает про попаданца Штелле?!
— Правда, клинику дадите? — набычился. Видно, обманывали уже не раз.
— Конечно. Более того: алкоголикам, которых вы выведете из запоя или там депрессии, — чего у них — адаптация нужна. Кефирчик там, кумыс, айран. Травки вон Алёшенька насобирает. Подготовьте список — людей, размер помещений, необходимое оборудование. Может, вам Кашпировского с Чумаком сюда нужно в помощь?
— Знаете Анатолия Михайловича? А это хорошая мысль. Реабилитация — это по его части. Конечно, приглашайте. А вот Аллана Чумака зачем? Это ведь тот журналист, о ком я подумал? Он же публиковал разоблачительные статьи про целителей-шарлатанов. Этот?
Пётр и не знал, что у товарища Чумака судьба такой зигзаг дала. Вот прикоснись к этим экстрасенсам — и сам таким станешь.
— А чтобы он в подробностях описывал ваши свершения, — выпутался.
— Ну, не знаю. Да бог с ним, пусть будет. Вы продумали, где будет находиться клиника? В городе ведь нежелательно, — глянули в окно. Снег идёт — белый, пушистый. Красота.
— Тут недалеко находится Киикпайское ущелье. Лес, горная речка. Построим деревянные дома.
— Ну, считайте, уговорили. А теперь что? — только что рукава не закатал.
А что теперь? Пётр ведь не совсем меценат. Вернее, не так: он меценат с целью. Просто отдать деньги, потому что кто-то собирает — это не для него. Вот и сейчас: была цель. Он же ограбил краснотурьинскую футбольную команду. Конечно, второго Воронина или Сабо добыть не удастся — но и не надо. Им с дворовыми командами играть предстоит ещё год. Нужны профессионалы, но добыть их желательно так, чтобы не ослаблять настоящие футбольные клубы. Позвонил Якушину — всё же в Мехико не раз пересекались. Начальником был. Главой делегации.
— Михаил Иосифович… — объяснил, как мог, чего надо.
— То есть, Пётр Миронович, если я вас правильно понял — вам понравилось спасть алкоголиков, и вы решили это дело на поток поставить? За Воронина, кстати, вам спасибо от всего советского футбола. Даже от всего народа. Без него, может, и не одолели бы венгров. Да даже точно не справились бы.
— Всё, всё, Михаил Иосифович, будет — а то загоржусь. Так есть у вас на примете воронята?
— Да через одного. Ну, хорошо. Я так понимаю, вы хотите несколько хороших футболистов в Краснотурьинск ваш. А о «Кайрате» не думали?
— Я его уже усилил.
— Правда?
— Весной увидите. Давайте фамилии.
— Хм, у вас ведь длинные руки. А можете одну судебную ошибку исправить?
— Заинтриговали. Ещё один Стрельцов?
— Как бы не круче! Нет, по способностям уступает, но по сюжету — точно круче.
— Слушаю.
— Юрий Александрович Севидов, сын футболиста и тренера. В 1965 году сбил машиной человека. Это оказался членкор Академии наук Рябчиков — химик, Герой Соцтруда. И вот ведь несчастье: скончался в больнице в результате врачебной ошибки. «Скорая» мимо ехала — она потерпевшего и подобрала, он в полном сознании был. И слава бы богу! Только отвезла не в «Кремлёвку», а в обычную больницу. Там дежурный хирург на часок отпросился, оставил вместо себя студента. Парень не разобрался, дал старику наркоз, а у того сердце не выдержало. Юрий ведь ему только ногу сломал! И дали десять лет, на чём настаивали в ЦК. Сняли звание мастера спорта.
— Конечно. Сегодня же займусь. На самом деле, ерунда ведь какая-то. Только мы про алкоголиков говорили.
— Получайте своих заблудших. Владимир Лисицын, вратарь. Мастер спорта СССР. Сейчас в «Спартаке». Почти не играет. Сильно переживает человек, к стакану тянется — а всё из-за одной игры. Вызвали его в олимпийскую сборную на матч с ГДР за право играть на Олимпиаде-1964, однако допустил массу ошибок, что привело к поражению 1:4. Тренер, Лядин там тогда такой был, повесил на него всех собак, а потом отчислил из команды. Потом между вашим «Кайратом» и «Спартаком» болтался, но того прежнего уровня уже не достиг. Теперь на банке под Кавазашвили осел, а тридцать лет только мужику — ещё может поиграть. За ум бы только взяться.
— Записал. Отпустит его «Спартак»?
— Смотря кто попросит. Вам не откажут. Так, ага: вот ещё персонаж для вас.
Тоже ваш, с «Кайрата». Вадим Степанов. И ведь недавно ещё капитаном был, а в прошлом году отчислили из команды за нарушение спортивного режима. Сейчас, слышал, и вовсе осуждён за тунеядство. Я вам честно скажу: такого удара, как у него, я никогда больше не видел. Если мозги вправите — толку очень много будет. Достаточно вам на первое время? Как-то на ум больше не приходит.
— Конечно. С этими справлюсь — перезвоню вам.
Вот все трое уже в общежитие «Кайрата» ждут волхвов. Осуждённых пришлось аж через Косыгина добывать. Что-то там нечисто, нужно будет покопаться. Что это за волосатая лапа в ЦК? За сломанную ногу — десять лет! Бог — он ведь есть. И определённо Штелле закинул сюда с целью именно этого члена ЦК проверить на человеческие качества. Шутка. Грустная. А может, не шутка?
— Александр Романович, пациенты ждут вас на Центральном стадионе вместе со всей командой «Кайрат». Выдвигайтесь.
Глава 17
Событие сорок первое
Солдат — прапорщику:
— Дайте мне увольнительную.
— Зачем?
— Куплю себе «дипломат».
— Зачем дураку «дипломат»? Ты меня хоть раз с ним видел?
Получил. От всех. Янки как белены объелись. И взъелись. Сикорский, тайно вылетевший в СССР неизвестно с чем — это был перебор. Своих дел у Штатов полно, не прёт во Вьетнаме. Там им пришлось часть войск вернуть домой, что сразу же сказалось на количестве потерь. Пришлось чуть откатиться на юг.
Дома — не лучше. Экономика в руинах. Выборы. Негры, то бишь афроамериканцы. Они сдали позиции в городах. Якобы успокоились — перешли к партизанской тактике и к эксам. Ну, грабили банки и магазины. Это маленькой легковооружённой бандочке ювелирный магазин не по зубам — а пара десятков отпетых отморозков из «чёрных пантер» с автоматическим оружием берёт его на раз. И приехавшая на вызов полиция, умывшись кровью, ретируется. Маленькие банки и маленькие филиалы больших банков стоят закрытыми. Денег нет. Никто ничего не покупает. Коллапс.
Однако побег «стариков-разбойников» даже в этой обстановке был за гранью. Ноту выкатили. Потребовали выдать государственных преступников. Получили ответ, что бывшие граждане России получили политическое убежище. Не остановились — выслали из страны пяток советских дипломатов. Косыгин позвонил Петру и час его воспитывал. Ну, правильно, наверное. Потом сам набрал Громыко. Этому воспитывать не по чину, но тоже бухтел.
— Нам теперь тоже пятерых дипломатов высылать. Симметричный ответ.
— Андрей Андреевич, я, конечно, ни разу не политик — и уж точно не дипломат, мне бы всё сплеча рубать. Однако я знаю, как вам надо поступить.
— Ну, говорите, — сидит, наверное, ухмыляется. Ещё от министра сельского хозяйства он советов, как политикой заниматься, не получал.
— Не высылайте дипломатов. Объявите, что наш ответ на их провокацию будет асимметричным.
— И что же это? — после сопения и пыхтения.
— Понятия не имею. И они. Сами придумают. И придумают такое, что нам и не снилось. Дышать будут через раз.
— Да ерунда. Так не делается, — даже по телефону видно, как досадливо махнул рукой.
— Чего теряете? Они ведь такого точно не ждут.
— Ну, хоть придумать что самим?
— Повторяю. Они сами за нас всё придумают. Можете послу добавить: мы, мол, тут одну вещь знаем. Пока молчим.
— Бред! Ладно. Подумаю. Вы чего звонили-то, Пётр Миронович?
— Есть в Бразилии футболист. Он старенький уже, его отовсюду шпыняют. Ни в одном клубе не может удержаться. Вес набрал, попивает, чего у них там — текилу? Сам бы не отказался. Зовут футболиста Мануэл Франсиску дус Сантус. Вот из газеты читаю, чтобы не перепутать. Перевели мне тут тамошнюю. Ещё у него есть два прозвища…