Страница 67 из 129
Лина решительно направилась в спальню. Самое ненавистное для нее занятие – это примерка, но, если так нужно, она вытерпит. С того момента, как план был полностью одобрен Советом, она жила только единственным желанием – отомстить. Оно придавало ей сил, скрашивало бессонные ночи, слезы, которые не просыхали, когда никто не мог их видеть, и тяжелейшие нагрузки. Боль постепенно превращалась в повседневность, она к ней привыкла, как к постоянному спутнику. Теперь она с ней жила, научилась мириться с ее жестокими приступами, сроднилась с ней как с чем-то неизбежным. Влад… его имя вызывало трепет во всем теле, волну дикого безумного отчаянья и пустоту… ничто и никогда не заполнит в душе эту черную, беспросветную дыру. Иногда длинными, зимними ночами он приходил к ней во сне, только там она вновь была счастлива, могла гладить его длинные, густые волосы, смотреть в черные бездонные глаза, касаться атласной смуглой кожи. Пробуждение всегда было подобно маленькой смерти. Все, что от него осталось, это рубашка, которую он забыл у нее дома, и кольцо с изумрудом. Лина часто плакала, прижимаясь к шелковой ткани лицом, материя сохранила запах его тела, теперь к нему примешивался также аромат слез, оставляя ее неизменно влажной. В умных книгах написано, что постепенно становится легче, проходит этап боли и отрицания, приходит понимание, а с ним и облегчение. Лине казалось, что она навечно застряла на первом этапе. Боль… боль… боль - вечный спутник, зверь, затаившийся за каждым углом, жестокий и безжалостный. Несколько дней назад Самуил отвез ее в фамильный склеп, позволил остаться с Владом наедине. Самое ужасное, что даже здесь она ощущала одиночество и пустоту, словно его душа отказывалась с ней контактировать, словно там, под каменной плитой, совершенно чужое тело. Хоть горе и захлестнуло все ее существо под сводами мрачного места вечного покоя, но не принесло облегчения и чувства единения, как бывало, когда она приходила на могилу отца.
Лина со вздохом распахнула шкаф и сгребла в охапку все обновки, бросила на постель и с раздражением принялась стягивать с себя одежду.
Он не мог спокойно мириться с тем, на что они посылали Лину. Николас прекрасно осознавал все последствия провала, второго шанса не будет и поблажек тоже, стоит Антуану хоть что-то заподозрить, Лина погибнет, и смерть ее будет ужасной и мучительной. Фэй по-прежнему не смогла вернуть свои магические способности и стала совершенно бесполезной в плане предсказания будущего, поэтому наверняка они ничего не знали. Проклятый Совет, что им стоило принять его предложение, а не этой взбалмошной девчонки, которой месть мешала трезво мыслить. Лина считала, что у нее все получится, но он слабо в это верил. Хоть на тренировках девушка показывала отличные результаты, она по-прежнему «новичок», чтобы набраться истинных знаний и сил, нужны века, а у нее всего-то один месяц. Больше всего Нику претило, что Антуан может прикоснуться к ней, поцеловать, обнять, а еще хуже заняться с ней любовью. В глазах женщин этот монстр неотразим, Лина видела его только на фотографиях, но даже она отметила, насколько необычайно он красив. Сочетание белоснежных, словно седых, волос и стальных, белесых глаз производили на женщин неизгладимое впечатление. При жизни до того, как его обратили, Антуан был альбиносом, уже тогда его гены дали сбой и наделили странной, мистической внешностью. Лина сейчас слишком чувствительна и ранима, похоже, никто, кроме него самого не замечал, как она страдает. Каждую ночь Ник слышал доносившиеся из ее комнаты сдавленные рыдания. Ее дикое отчаянье сводило его с ума, ему никогда не забыть той жуткой картины, которую он наблюдал в узкое окошко фамильного склепа. В тусклом свете свечей Ник не сразу заметил девушку, но когда увидел, отшатнулся от окна и вздрогнул. Лина лежала на могильной плите лицом вниз, худенькое тело сотрясали рыдания, пальцы судорожно скребли по шершавой поверхности, ломая ногти до крови. Девушка вышла из склепа с первыми лучами восходящего солнца, ее лицо бледное, как мел, выражало безмерную муку и пустоту, будто ее вывернули наизнанку и не оставили ничего живого. Словно она уже мертва, и лишь тело продолжает жить своей размеренной, обыденной жизнью. Как же ему хотелось вдохнуть в нее кусочек счастья, забрать себе ее страдания, увидеть улыбку на ее лице, искреннюю, настоящую.
….Николас посмотрел на девушку, которая неуверенно застыла на пороге комнаты, и с трудом сдержал возглас восхищения. Темно-синий спортивно-деловой костюм, пиджак и узкая юбка-карандаш, в вороте пиджака сверкает голубая блузка, несколько пуговиц расстегнуто так, что видно ключицы и ложбинку между грудями, ноги затянуты в черные чулки и обуты в туфли-лодочки на высоченных каблуках.
- Неплохо, совсем не плохо. Можешь пройтись?
Девушка сверкнула зелеными глазами-изумрудами и быстро прошлась по комнате.
- Лина, более плавно, мягче, словно ты выхаживаешь перед любимым мужчиной.
Ее лицо на минуту омрачилось, но она все же последовала его совету, развернулась на каблуках и пошла в его сторону. В разрезе юбки мелькнула стройная ножка и краешек резинки чулка.
- Переодевайся, – снова налил виски и откинулся в кресле. Девушка удалилась к себе в комнату.
В этот момент вернулась Фэй, она подошла к племяннику и скептически посмотрела на бокал с виски.
- Это не поможет, – сказала она и села рядом с ним.
- Возьми себя в руки, Николас. Нам всем очень страшно, особенно мне, я больше не вижу будущего. Не знаю, как все повернется, но у нас нет другого, более надежного варианта, на карту поставлено слишком многое, и месть стоит самой последней в этом списке. Самуил сказал, что у Антуана появился новый помощник, очень странный и загадочный вампир. Он носит черную маску на лице, и никто не знает, откуда он взялся, теперь он тренирует армию Антуана. Нам нужно поторопиться, силы противника крепнут. Твой отец получил очень странное анонимное послание, в котором указывается численность воинов Черного Повелителя. Их намного больше, Ник. Ты даже не представляешь на сколько.