Страница 118 из 129
Фэй нежно провела пальчиками по лепесткам подснежников. Вот и пришла весна. Все оживает, возрождается заново, тянется к солнышку. Казалось, нужно радоваться жизни, больше нет нужды прятаться и скрываться, а люди, привычно шагающие по талому снегу, жмурятся от яркого апрельского солнца. В этом году зима задержалась, но последние холода, наконец, уступили место нежному, самому первому теплу. Все встало на свои места, но разве она может радоваться жизни дальше? Смотреть на женщин с колясками, на влюбленных, сладко целующихся, не замечающих рутины жизни. Она женщина, навеки закованная в тело ребенка. Разве это справедливо? Разве хотела она, чтобы в обмен на ее силу, боги отобрали у нее самые главные радости жизни? Самуил старался ее развеселить, и теперь ее дом походил на маленький зоопарк, в котором прыгало бесчисленное количество зверюшек. Недавно он принес ей маленькую обезьянку. Фэй, конечно, очень любит своих питомцев, но с каждым днем черная тоска гложет ее маленькое сердечко. Она хочет жить, быть любимой, качать на руках ребенка. Своего малыша, а не кормить морковкой больного кролика.
Она пошла на кухню, маленькую и уютную, с любовью обставленную ею и Самуилом, поставила чайник. Скоро у нее появится гость, с которым ей предстоит долгая и трудная беседа. А вот и машина затормозила у подъезда, Влад, как всегда, небрежно бросит ее открытой. В дверь позвонили, и девушка улыбнулась, поставила кролика на пол и пошла открывать.
- Рада тебя видеть, Влад!
Она бросилась ему на шею, и он, как всегда, закружил ее в воздухе.
- Ну, разве так обращаются с пожилыми дамами, перевалившими за пятую сотню лет?
Влад поставил ее на пол и прошел на кухню, чувствуя запах свежего кофе.
- Уже заварила, знаешь, довольно приятно иметь тетушку ведьму.
Фэй поставила на стол дымящуюся чашку и села рядом, прижав к себе перепуганного кролика, дрожащего всем телом. Он чувствовал рядом страшного зверя, хищника и боялся, пригнув ушки к пушистой спинке.
- Я приехал…
- Знаю зачем …
- Я запутался, Фэй. Что мне делать? Скажи мне ты, почему мне так больно? Я хочу выкинуть ее из своей жизни и не могу. Я мучаю нас обоих. Я дошел до той грани, переступив через которую упаду в бездну.
Девушка взяла его руки в свои.
- Посмотри на меня, Влад. Посмотри мне в глаза, я все вижу, от меня трудно что-то скрыть. Ты готов услышать правду? Возможно, она будет уродливой и неприглядной. Правду о тебе.
Влад сжал тоненькие пальчики.
- Фэй, ты последняя, кто хотел бы причинить мне боль. Я верю тебе.
- Тогда молчи и не перебивай меня, я скажу тебе все, а ты сам будешь решать, что делать со своей жизнью дальше.
Ты когда-нибудь видел отчаянье способное убить? Я видела. Лина любит тебя, я давно уже не видела такой яркий и ослепительный огонь в человеке. Поверь, я достаточно повидала за свою долгую, бесконечную жизнь. Она любит тебя так сильно, так безумно, что порой мне казалось, что человеческое сердце не может выдержать подобные чувства. Когда ты бросил ее, она превратилась в тень, когда она узнала о твоей смерти, то перестала жить, дышать. Больше всего мы боялись ее реакции, и не напрасно. Для Лины все померкло, Влад, она умерла, она покончила с собой на заснеженной скамейке в городском парке, порезала вены. Когда мы с Ником нашли ее, последние капли жизни уходили из ее тела. Она не смогла жить дальше без тебя. Я никогда не видела такого горя, такой самоотверженности. Мы вытащили ее с того света, Николас отдал ей свою кровь, от отчаянья, от безумного желания не дать ей уйти. Вот как Лина стала вамдарком, это была ее вторая жизнь. Если бы мы тогда не успели, ее бы не было в живых. Неужели ты и теперь можешь сомневаться в ее любви? Ты не представляешь, с каким упрямством она решила мстить за тебя, призвать к ответу убийц, только это давало ей силы жить дальше. Она отважная, смелая, преданная. Для меня она дороже сестры, если хочешь знать, дороже всех вас вместе взятых. Я знаю, какую боль ты причиняешь ей сейчас, как мучишь ее своей ревностью и не отпускаешь, словно собака на сене. Но ты не смеешь ее упрекать! Она святая – она Ангел, сошедший на землю чтобы спасти твою грешную душу, сколько еще страданий выпадет на ее долю, прежде чем ты поймешь это? Влад, если ты позволишь Лине уйти, это будет самая большая ошибка в твоей жизни.
- Я не знал… она ничего мне не сказала… А как же… Ник? Скажи мне Фэй, они…
Фэй смотрела на его бледное лицо, на глаза, растерянные, печальные, полные боли и страдания. Пусть эта ложь будет первой и последней в ее жизни. Бог простит ей такую малость, а если не простит, то она уже наказана.
- Между ними никогда ничего не было. Ничего, что имело бы для нее значение, такое огромное, как ты. Магда обманула тебя. Фотографии - жалкая фикция, и сделаны они были, когда Николас принес бесчувственную девушку к себе домой. Если бы ревность так не ослепляла тебя, ты бы внимательней рассмотрел снимки, Влад. Для Лины никого не существует, никого, кроме тебя, никогда и никто не будет любить тебя так самоотверженно. Ты должен упасть ей в ноги и молить о прощении. Каждый день Лина оплакивала тебя, каждую ночь я слышала рыдания, доносившиеся из ее комнаты, они разрывали мне сердце, но разве можно утешить того, у кого забрали последнюю надежду. Идем, я кое-что покажу тебе.
Фэй взяла пораженного племянника за руку и повела за собой в комнату Лины. Распахнула дверь, и он застыл на пороге, не веря своим глазам. Повсюду его фотографии и свечи. Словно множество зеркал, отражающих его самого. Маленький музей их короткого счастья. Фэй подвела его к постели и отбросила подушку.