Страница 21 из 41
Поскольку духовные лица состояли в обычных отношениях со своими сюзеренами, возникла необходимость раскрыть природу их двойного статуса, используя христологическую доктрину объяснения власти императора. С подачи известнейшего канониста епископа Ивы Шартского (1090—1115) было установлено, что, например, в качестве епископа тот или иной аристократ, занимавший одновременно со светскими обязанностями архипастырскую кафедру, обладает «параллельными» харизмами. А потому один французский архиерей сурово наставлял своих подчиненных клириков в обязательном порядке соблюдать целибат, но, как барон, был женат (!), и этот брак оформили должным образом. Небезынтересна и история с епископом Байе, которого Английский король Вильгельм Завоеватель (1066—1087) судил как графа, но не как архиерея – ведь это правило уже было к тому времени закреплено в ряде конкордатов с Римским престолом155.
Апостолик пытался активно противодействовать этой практике, и в некоторые периоды времени далеко не безуспешно. Теперь основная задача, которую ставили перед собой реформаторыклюнийцы, заключалась в том, чтобы совершенно вырвать Западную церковь из тисков светской власти. А это было возможно лишь после устранения наиболее очевидных, наглядных форм ее зависимости от власти императора. Началась долгая и мучительная война за инвеституру, в ходе которой Гильдебранду пришлось противостоять и епископату, и могущественнейшим светским владыкам. Борьба тем более была жестокая и сложная, что далеко не все епископы Запада сочувствовали настроениям реформаторов, не говоря уже о королевской власти.
Но у короля имелись конкуренты и помимо Гильдебранда, желавшие поставить собственного понтифика на «стул Святого Петра» и через него диктовать свои условия. Используя то обстоятельство, что папа Стефан IX (1057—1058) скончался, Генрих IV мал, а Гильдебранд в это время находился в Германии, партия Кресценциев объявила папой епископа Веллетри Джованни Минчо, принявшего после интронизации имя Бенедикта X (1058), подернутое мрачным оттенком. В ответ партия клюнийцев возвела на престол Николая II (1058—1061), объявив Бенедикта X антипапой. При помощи лотарингцев Николай II вступил в Рим, а его соперник Бенедикт X спешно бежал в город Галерию, что располагался в 20 км от Рима.
Но победа реформаторов была далеко не полной, поскольку многие жители Рима, присягая новому понтифику, поднимали вверх левую руку, открыто демонстрируя, что их правая рука все еще сохраняет верность Бенедикту X. Таким образом, партия реформ несколько неожиданно для себя обнаружила, что попрежнему, как еще до папы Льва IX, папство целиком и полностью зависит от результата борьбы аристократических партий и субъективных предпочтений отдельных правителей. В таких условиях Гильдебранду и его товарищам приходилось рассчитывать лишь на самих себя. Поэтому он немедленно снесся с норманнами, которые предоставили ему отряд из 500 рыцарей, и взял штурмом Галерию. Папа Бенедикт X был подвергнут пыткам, лишен сана и помещен в богадельню, где вскоре и скончался156.
Развивая успех, Гильдебранд инициировал принятие эпохального решения на Соборе в Латеранском дворце 13 апреля 1059 г., согласно которому избрание Римского понтифика является неотъемлемой прерогативой коллегии кардиналов. Это стало настоящей пощечиной и для Западного императора, и для римской аристократии, которых без особых церемоний отодвинули в сторону. Но за Гильдебрандом стояли норманны, а потому все молча проглотили обиду.
Для малолетнего Генриха IV это стало неприятным ударом, поскольку новый акт папы кардинально менял старую практику назначения понтифика императором Западной империи. Дальше – больше. Парижский Собор 1060 г. распространил данный принцип уже на процедуру избрания епископов. Естественно, в такой ситуации Королевский двор Германии посчитал свои права нарушенными, а потому созванный приказом короля Собор немецких епископов в Вормсе в 1060 г. объявил понтифика Николая II низложенным, как избранного без участия императора (!) 157.
Возникло жесткое противостояние двух партий – королевской и «клюнийской». После неожиданной смерти Николая II ситуация еще более осложнилась. Гильдебранд настоял на избрании понтификом одного из самых горячих своих сторонников Александра II (1061—1073). А его враги в лице прелатов Лангобардии, немецких епископов и германского Королевского двора возвели на Римскую кафедру антипапу Гонория II (1061—1072). Германский король даже попытался силой заставить прислушаться к своему мнению, но на помощь папе Александру II пришел могущественный Тосканский герцог Готфрид Бородатый (1054—1069). А Римский собор, созванный апостоликом, отлучил лангобардских епископов от сана – якобы за приверженность симонии. Назревал открытый конфликт, последствия которого едва ли внушали оптимизм.
Справедливости ради скажем, что папа не претендовал на чтолибо большее, чем высшее руководство в духовной сфере. Он никоим образом не оспаривал обязанности клириков по отношению к их сеньорам, протестуя лишь против права королей «облекать» (investire) епископов и аббатов в права и привилегии, связанные с их должностями. «Что же касается до службы и верности королю, то мы не намерены ей противиться и препятствовать», – писал понтифик.
Его разумная позиция и точный расчет в скором времени заметно расширили число его сторонников и союзников. Так, в 1063 г. он удачно поддержал норманнов, борющихся в Сицилии под предводительством Роберта Гвискара с сарацинами. А в 1066 г. послал от себя знамя Вильгельму Завоевателю (1066—1087), собиравшемуся отплыть в Англию. Оба предприятия удались, что лишь прибавило авторитета Римскому престолу и его носителю.
Помимо этого, папа много сделал для восстановления отношений с Константинополем, хотя результат явно вышел не столь желанный, как того хотелось. Но никакой вины понтифика в этом не было: взятие в 1071 г. Бари норманнами окончательно охладило отношение к нему со стороны Константинополя. Византийцы, разумеется, прекрасно знали, что апостолик горячо поддерживает северных сынов, ставших его главной опорой в баталиях со всевозможными врагами. В целом же, невзирая на то, что его имя по приказу короля Генриха IV не поминалось более в германских храмах, папа стал настоящим центром политической власти.
А когда Александр II скончался, ни у кого из реформаторов не возникло сомнений, что новым понтификом должен стать только и исключительно Гильдебранд. Его спешно рукоположили, а затем интронизировали в качестве папы под именем Григория VII (1073—1085).
Что можно еще сказать о новом главе Западной церкви, о чем не говорилось ранее? При некоторых замечательных чертах характера в сравнении с некоторыми своими предшественниками и преемниками из числа «клюнийцев», Гильдебранд отличался в худшую сторону. Не аристократ, мягко говоря, внешне и по манерам, человек, чьи знания и культура находились на довольно низком уровне, низкорослый и смуглый, с выступающим брюшком и весьма слабым голосом, который едва могли услышать даже вблизи, Григорий VII имел мало шансов визуально понравиться комулибо. Но при всех недостатках нового апостолика отличала исключительная целеустремленность и последовательность при достижении поставленной цели158.
Современник Гильдебранда Петр Даминиани (1007—1072), прославленный Римокатолической церковью, называл папу «Святым Сатаной», что было весьма характерно. Примечательно также, что в эпоху Реформации эта краткая характеристика была использована вождями протестантов, но, конечно, уже без предиката «святой»159.
Уже в годы понтификата своего горячо любимого друга Льва IX Гильдебранд занимал высокие должности и, в частности, управлял финансами Римской курии. Из чего следует, что все были уверены в его абсолютной бессребренности. Однако это не означало, что Григорий чурался какихто сомнительных способов улучшить финансовые дела своей Церкви, если таковые время от времени предлагались ему. Твердо убежденный в том, что все средства хороши, если речь заходит о выгоде Святого престола, Гильдебранд, например, скоро сошелся с евреями и начал отдавать при их посредничестве деньги в рост, резко увеличив объем папской казны.