Страница 6 из 16
– Это как? – с искренним удивлением спросил директор, в приступе ярости не понимающий, к чему идёт дело.
– А вот так!
Лёха шагнул по направлению к бывшему работодателю и изо всех сил заехал пышущему злобой маленькому гуманоиду кулаком прямо в нос. Бедняга отлетел на два метра и, ударившись спиной и головой о стену, медленно сполз по ней на пол. Амфибос подошёл к директору, пощупал у него пульс и сказал:
– Живой. Но надо аккуратнее, на него лицензия не распространяется.
Жаб бережно взял не пришедшего ещё в сознание гуманоида и отнёс его на диван, укрыл пледом и положил под голову подушку. Со стороны картина выглядела просто идиллической: уставший директор ночного клуба «Андроид и блондинка» спал в гримёрке после тяжёлого трудового вечера.
После этого амфибос подошёл к товарищу и посмотрел ему в глаза. Взгляд этот был тяжёл и суров, как у справедливого и умудрённого жизнью отца, что смотрит на малолетнего сына по возвращении с родительского собрания. Лёха понимал: он должен хоть что-то сказать в своё оправдание, поэтому негромко произнёс:
– Ну, к этому же с самого начала шло.
Амфибос молчал и продолжал смотреть на Лёху, но тот пока ещё держался и даже предпринял ещё одну попытку оправляться:
– Что ты на меня так выпучился? Надо было терпеть это, что ли? Всё равно пора было валить отсюда. Это же не деньги. Копейки! Сейчас полетим на Эдельвейс, там немного отдохнём, Чин пару нормальных концертов организует, а там видно будет.
Напарник не отводил своих больших голубых глаз, и Лёха грустно вздохнул, принимая поражение в этой схватке взглядов. Он потёр ушибленные костяшки пальцев, развёл руками и сказал:
– Да понял я, понял. Не смотри так! Что они там сказали? Четвёртый VIP? Пойдём!
Глава 3. Заманчивое предложение
Кхэлийцы сидели за своим столиком и с интересом наблюдали, как на маленькой грязной сцене ночного клуба «Андроид и блондинка» очень полная дама пытается пролезть сквозь небольшой обруч, изо всех сил стараясь сохранить при этом лицо и ореол загадочности. Господин Чэроо влил себе в ротовое отверстие немного пива и спросил у адвоката Шылоо:
– Мы не понимаем, это всё ещё гимнасты или уже клоуны?
– Она вначале пела. Может, певица? – высказал предположение адвокат.
В этот момент к их столику подошли уволенные комедианты. Лёха попытался сделать вид, что заказ ему хоть и интересен, но всё же не сильно.
– Мы тут с другом поспорили, – сказал он. – Пять тысяч вместе с дорожными или дорога отдельно?
– С дорожными, – ответил адвокат. – Мы рады, что вы передумали.
– Может, и передумаем, если дорогу отдельно оплатите!
– Нет, предложение сделано, и меняться не будет.
– Да там одного горючего до вас на полторы тысячи! – возмутился Лёха.
Он уже понимал, что кальмары не добавят ни юаня, но надо было выходить из ситуации с достоинством.
– Вы нам это будете рассказывать на Ксине, где топливо дешевле воды? – включился в разговор господин Чэроо. – Вам однозначно надо проверить двигатели. Какой-то расход у них нереальный. Для нормального корабля по местным ценам вам топлива нужно максимум юаней на триста.
– Это в одну сторону! – не сдавался упёртый бывший штурмовик. – К тому же нам ещё неустойку платить, если мы отсюда улетим!
– Не думаем, что про неустойку – это правда. Мы повторимся: пять тысяч юаней Шорка – это большие деньги, – стоял на своём кальмар.
– На двоих? И ещё минус дорога? Да это сущее ничто! У меня двое детей! Что я им скажу? Жаб, ты же видел моих детей? Скажи, друг, что они будут кушать, если их папка станет работать за копейки?
Лёха демонстративно дурачился. Если уж не удалось выжать немного дополнительных денег, то стоило хотя бы чуть-чуть разрядиться. Но он опять не учёл, что его друг не способен воспринимать ни шутки, ни сарказм, ни иронию. Жаб снова принял всё за чистую монету.
– Ты же говорил, что твой бывший тесть руководит торговой палатой Тропоса и полностью обеспечивает твоих детей. Разве нет? – с удивлением спросил амфибос.
Друг, конечно же, всё испортил, но Лёха решил идти до конца.
– И что? Теперь мне можно платить копейки? Или ты думаешь, мой тесть содержит и меня?
– Нет, не думаю, но при чём тут дети? – ещё сильнее удивился Жаб.
– Ты хочешь разорвать им сердце? Полагаешь, они будут рады видеть голодного отца, одетого в тряпьё из олосского секонд-хэнда?
– Господа! – перебил их адвокат. – Вы свои постановки для очередного шоу потом прорепетируете. Договор подписывать будем?
– Нет, – ответил Лёха. – Я не верю в договоры. Я верю только в предоплату!
– Хорошо, ждём вас через пять дней, – сказал адвокат. – Вот вам имя уважаемого юбиляра, здесь же адрес места, где будет проходить мероприятие, и точное время вашего прибытия.
Кальмар протянул стендап-комику небольшую записку. Тот взял её, прочитал про себя имя и фамилию именинника и присвистнул:
– За пять дней я такое имя не выучу! Надо бы добавить деньжат.
– Выучишь, – мрачно сказал господин Чэроо.
Лёха поднёс записку к глазам и начал медленно читать по слогам:
– Чэ-гэ-э Чы-ло-о! Говорю же, не выучу. Тут или десять дней, ребята, или ещё пятьсот юаней.
Оба кхэлийца задёргались, что выразило их крайнюю раздражённость, а господин Чэроо довольно грубо и громко сказал:
– Кстати! Если будет хоть одна подобная шутка или вообще хоть одна шутка в адрес уважаемого господина Чэгээ Чылоо или кого-то из его гостей, тебе и амфибос не поможет! Вас обоих скормят любимой рыбке именинника!
– Дикость-то какая! – усмехнулся Лёха. – Что-то мне расхотелось к вам лететь, если у вас так запросто могут человека рыбам скормить.
– Дикость – это драться до смерти на грязной сцене за деньги и убивать ради развлечения, – не согласился с человеком кхэлиец. – А у нас убивают только за дело!
– Да, – подхватил адвокат. – Просто так у нас рыбам не скармливают! Наша планета более цивилизована, чем ваши дикие общества с животными инстинктами! У нас нельзя взять и убить живое существо ради развлечения. Даже если оно само согласно. Даже на ринге! У нас даже раба нельзя без причины убить!
– Ага, убийство на ринге запрещено, а рабство разрешено! – продолжил заводить кальмаров Лёха. – Ну, прямо верх цивилизации! Куда нашему дикому обществу до вашего цивилизованного рабовладельческого!
– А что плохого в рабстве? – искренне удивился господин Чэроо. – Ну, конечно, если ты сам не раб. Что плохого?
– Да не, – отмахнулся комедиант. – Нормально всё. Правда – вот это «если» немного напрягает, а так всё нормально.
– Хватит! – Жаб прервал рассуждения друга. – Аванс будет?
– Нет! – отрезал адвокат.
– Как нет? А если вы не заплатите? – продолжил давить амфибос.
– А если мы заплатим, а вы не прилетите? – стоял на своём кхэлиец.
– Но если мы прилетим, а вы не заплатите?
– Стоп! – теперь уже Лёха прервал друга. – Сделаем так! Мы прилетаем и перед выступлением получаем предоплату! Договорились?
– Договорились, – согласился господин Чэроо.
– Тогда по рукам! – комедиант приподнял ладонь, словно для рукопожатия и тут же, глядя на щупальца кальмаров, добавил с наигранной досадой: – Ой! Прошу прощения, господа!
– Ничего, ничего, не проблема, – не растерялся адвокат. – Глупые шутки по поводу межрасовых отличий – это так естественно для существ неразвитых миров. Мы понимаем и не обижаемся на таких.
– Да я смотрю: ты и сам шутник хоть куда. Может, сам и выступишь? – опять съязвил Лёха.
Кальмар и в этот раз за словом в карман не полез:
– Мы бы с удовольствием, но слишком уж хороший столик у нас зарезервирован, чтобы покидать его ради кривляния со сцены.
Бывший штурмовик очень хотел сказать что-нибудь ещё, что-то обидное для кальмаров, но побоялся перегнуть палку – всё же это были пусть и временные, но работодатели. Да и сумма в пять тысяч юаней Шорка была очень большой. Возможно, даже неприлично большой для одного выступления. Поэтому Лёха промолчал. Напарник его тоже не проронил ни слова, молчали и кальмары.