Страница 2 из 12
– В таком случае остальные боги должны были его не любить, – заметила Анна, придя к выводу, что незнакомец не представляет собой опасности и не принадлежит к числу навязчивых типов, от которых потом не отделаешься.
Интуиция говорила так, а она редко подводила сестер.
– Естественно, на небесах его невзлюбили, – согласился незнакомец. – Зато на земле обожают. Ему поклоняются те, кто стремится к бессмертию.
– Как можно верить в такую чепуху? – фыркнула Лидия.
– Бог обезьян верил, – улыбнулся собеседник. – Он пришел к выводу, что долголетие живого существа напрямую связано с движением.
– Чем больше двигаешься, тем дольше живешь? – усомнилась Анна. – А черепахи?
– Все дело в чередовании образа жизни, – охотно пояснил мужчина. – Бог обезьян становился то молнией, то черепахой, постоянно совершенствуя навыки принимать разные облики. И, главное, не скучал при этом. Это неунывающий, озорной, изобретательный бог. Мне он по душе.
– Так помолитесь ему, – ехидно предложила Лидия.
– Нет, девушка. Бессмертие мне ни к чему.
– Надоело жить? – недоверчиво осведомилась Анна.
– Я не попрошайка, – сказал на это незнакомец, улыбаясь мягкой своей улыбкой, от которой усы его задорно топорщились. – Что заслужу, то и дадут. И вообще, – он кивнул на изображение бога обезьян, – мне свой господь милее.
– Христианин?
– Был бы христианин, заповеди соблюдал бы. Куличей и яиц крашеных маловато для царствия небесного будет. Проще уж богу обезьян поклоняться.
– Вас как зовут? – неожиданно для себя спросила Лидия, которая еще какую-нибудь минуту назад не собиралась знакомиться с этим человеком.
Ей понравилась резкость его суждений. Конечно, он мог просто рисоваться, как это частенько случается с мужчинами, любящими распушить хвост. Это следовало проверить. Зачем? Кто его знает. Просто так хотелось, а Лидия была девушкой, часто поступавшей по наитию, а не по размышлению.
– Дмитрий, – представился новый знакомый. – Дмитрий Быков, фотограф. – Он ухмыльнулся. – Прошу любить и жаловать.
– Там видно будет, – охладила его Лидия.
А Анна высоко подняла брови:
– Дмитрий Быков? Погодите, погодите. Не ваши ли фотографии недавно публиковались в «Нэшнл Джеографик»?
– И давно и недавно, – подтвердил Быков, явно обрадовавшись, что его имя известно. – Я с этим журналом уже много лет сотрудничаю. И с другими.
– «Без лишней скромности произнес он», – продекламировала Лидия, то ли цитируя кого-то, то ли пародируя.
– Тсс! – Анна приложила палец к губам. – На нас оглядываются. Кажется, мы мешаем поклонникам бога обезьян.
Они вышли на оживленную улицу, где Быков напомнил девушкам, что они ему так до сих пор и не представились. Узнав, что они сестры, он удивился:
– Вы совершенно не похожи.
Ответ Лидии (наверняка саркастичный) заглушил бой барабанов, возвещавший появление гигантского дракона, торжественно втянувшегося на улицу под восторженные крики толпы. Понятное дело, это было не настоящее чудовище. Китайцы – известные мастера подобных представлений. Огромную голову дракона с вращающимися глазами и открытой пастью держал юноша, стоящий на плечах товарища. Остальные, вооруженные такими же шестами, семенили внутри длинного матерчатого «туловища».
Анна что-то прокричала, но из-за оглушительного шума Быков опять не расслышал. На всякий случай он улыбнулся, предполагая, что прозвучал какой-то шутливый комментарий.
Потом ему стало не до веселья.
Всем стало не до веселья.
Глава 2. Воронка
Быков прилетел в Гонконг накануне китайского Нового года, когда весь Дальний Восток вибрировал в предвкушении праздника. Замысловатые иероглифы, похожие на сушеных каракатиц, возвещали о фантастических распродажах. Людское море носило Быкова по улицам Гонконга – вверх и вниз, по суше и по морю. Из континентальной части города он попал на остров в толпе крикливой китайской молодежи, буквально занесшей его на небольшой паром.
По пути они едва не столкнулись с переполненным плавучим рестораном, но пассажиры обоих суденышек не испугались и не рассердились, а приветствовали друг друга радостными криками и пытались дотянуться друг до друга, пока борта проплывали на расстоянии вытянутой руки.
Быков смотрел на них и думал, а нет ли в этой ликующей толпе какого-нибудь всеядного умника, питающегося летучими мышами или еще какой-нибудь экзотической гадостью. После недавней эпидемии, пронесшейся по планете, хотелось думать, что люди наконец поумнели. Хотя в это напрасно верили на протяжении многих тысячелетий. Проблема состояла в том, что пока одни быстро переносились из столетия в столетие и находились нынче, допустим, в двадцать первом и даже двадцать втором веке, другие безбожно отставали, пребывая в средневековье, а то и в более глубокой древности.
На протяжении карантина Быков почти безвылазно сидел в своей трехкомнатной квартире. Поначалу он был в восторге от возможности глотать книгу за книгой, смотреть хорошие сериалы и зависать на домашних тренажерах, слушая при этом всевозможных аналитиков и политических гуру. У него имелся солидный запасец настоящего шотландского виски, горы зелени, овощей и фруктов, он с удовольствием готовил новые блюда по рецептам, выложенным в интернет.
Потом одиночество и однообразие начали помаленьку напрягать. Так и подмывало выйти на улицу и демонстративно прогуляться без маски, чтобы не чувствовать себя тараканом, загнанным в щель. Раздражала не столько необходимость сидеть дома, сколько масса суетливых и бессмысленных мер, предпринимаемых правительствами. Поначалу все они растерялись, как дети, напуганные страшной сказкой, а потом сориентировались и принялись использовать ситуацию в своих эгоистических интересах. Одни закрывали границы, отсекая потоки эмигрантов, другие выясняли экономические отношения с конкурентами, третьи под шумок лишали своих граждан последних свобод.
Но теперь все было позади и настало время наверстывать упущенное. Все плохое (как и хорошее) непременно кончается… чтобы начаться снова. Необходимо спешить ловить волну и нестись на гребне, чтобы пореже попадать в провалы. Таков был жизненный принцип Быкова, и он следовал ему, когда только было возможно.
Он отправился не куда-нибудь, а в Китай по двум причинам. Во-первых, из чувства противоречия, потому что привык идти навстречу опасности, а не убегать от нее. Во-вторых, по причине кризиса. Многие издания, с которыми он сотрудничал, закрылись, другие сбавили обороты, заодно урезав гонорары. За заказ, поступивший от солидного журнала, Быков схватился обеими руками. В США не нашлось желающих ехать в Китай, чтобы сделать репортаж о праздновании Нового года, поэтому редакции пришлось искать фотокорреспондента на стороне. Им оказался безотказный Быков.
В последний день Старой Луны магазины Гонконга ломились от товаров. Все здания были разукрашены и принаряжены. Город лихорадило. На каждом углу надрывались торговцы и зазывалы кафе. Публика металась от магазина к магазину, выскакивая оттуда с очумелым и счастливым видом. Кто тащил набитый шмотками пакет, кто прижимал к сердцу волшебный амулет или баночку с целебным бальзамом, кто примерял дешевые штампованные часы «под золото», а кто бережно нес под мышкой «яблочный» ноутбук последней модели. Всем было хорошо – и продавцам, и покупателям.
Посетители ресторанов и ресторанчиков обжирались, как в последний раз. Туристы, загипнотизированные карнавальной атмосферой, оставляли сумасшедшие чаевые и забывали проверять счета, оплачиваемые банковскими картами. Особый колорит этому бедламу придавали восточные декорации.
Делая снимки, Быков старался передать свое впечатление от увиденного. Ему хотелось показать то изумление, порой переходящее в потрясение, которое он испытывал от смешения эпох, красок, запахов, ощущения и эмоций. Когда же палец начал нажимать спуск автоматически, а глаз, что называется, «замылился», утратив способность ловить удачные мгновения, пришлось остановиться, чтобы не наделать халтуры, за которую потом будет стыдно. Вот почему Быков забрел в храм бога обезьян. И вот как он познакомился с сестрами Маркес.