Страница 47 из 103
Запомнила? Повтори!..
Моё воспоминание. Единственное, драгоценное, пришедшее так негаданно после встречи с ним. Отчётливое чувство, что один из холдов был когда-то моим домом. Быть может, сегодня я смогу узнать, какой именно? Или же вычеркнуть хотя бы один из списка.
Я потянулась и осторожно провела кончиками пальцев по мечу – от гарды вниз. Словно оружие могло передать мне частичку силы человека, которому оно принадлежит.
Тёмная рукоять, чёрная кожа, воронёная сталь. Ни единого пятна постороннего цвета. Идеальный в своей мрачной торжественности.
Чёрный меч Севера. Его носил на поясе человек, которого я спасла – но вот сейчас он зачем-то водрузил его обратно, в Зал памяти.
Родовой меч рыцаря, у которого я так недолго пробыла…
- Это ты, чтоль, тот странный оруженосец, который ни разу за время службы не наведался в зал, полный оружия?
Я резко обернулась на голос. Старческий, надтреснутый, но всё ещё полный скрытой силы.
Из темноты в круг света выходил хранитель Зала памяти, опираясь на клюку. В серой хламиде до пола, подпоясанный верёвкой. Белая борода и прозрачно-голубые выцветшие глаза под кустистыми бровями. Несмотря на возраст он был всё ещё высок, и я подумала, что в юности, верно, был и вовсе великаном.
- Я… не оруженосец.
- Да уж вижу. Ты – орденская колдунья!
- И никакая не орденская! – возмутилась я. Сколько можно меня туда записывать?!
- Ага! Значит, что колдунья – не отрицаешь, - довольно крякнул Гилберт, а это явно был он.
Ну вот. Обвели вокруг пальца как маленькую.
- С чего вы взяли… - сделала последнюю попытку отбиться я.
Он сделал ещё шаг ближе.
- У вас у всех глаза одинаковые. – Его собственные впились в меня так пристально, изучая каждую чёрточку, что мне стало не по себе. Казалось, такой взгляд может душу вынуть. – Как будто вы телом-то здесь, а разумом витаете где-то… в нездешних мирах. И видите что-то, чего никто из нас, нормальных людей, увидеть не может.
- Ну колдунья, и что? – я поняла, что отрицать бесполезно, и смирилась. – За что вы нас все так не любите? Если хотите знать, к Ордену я не имею никакого отношения. Я не орденская - я бродячая!
Взгляд из-под седых бровей посуровел, стал острым, будто клинок.
- А вот это, милая, ещё хуже. Потому что бродячих колдуний в холде Нордвинг любят ещё меньше, чем орденских.
- Но почему?!
- А за что вас любить? Что хорошего вы нам сделали? Если вас так слушается Тишина, пусть бы избавили добрых людей от этой напасти навсегда. А то может, вы сами и натравливаете на нас эту пакость, как своих ручных зверюшек, кто знает. А дети? Может, бродячих и не боялись люди так сильно, если б они не забирали из семей детишек. Так что не за что нам любить колдуний... Даже если у них такие ясные глазки, как у тебя.
Распалившись во время своей грозной речи и нагнав на меня изрядно страху, под конец он так же неожиданно успокоился и вдруг… улыбнулся.
А вот мне стало не до смеху.
Пробрало ознобом, я обняла себя за плечи.
- Холд Нордвинг уже посещала бродячая колдунья? Восемь лет назад, да?
Он не ответил, а всё изучал меня, будто решая, стоит ли продолжать разговор. А потом едва заметно кивнул.
- И… её звали… Верда?
Моё сердце замерло и казалось, перестало биться, пока он раздумывал в очередной раз… прежде чем кивнуть снова.
- Простите. Я знаю, что не имею права на все эти вопросы… Но умоляю, ответьте ещё на один. Это очень, очень важно! Скажите, восемь лет назад… эта колдунья… не забирала из холда Нордвинг маленькую девочку?
На лице Гилберта раздумья. Глубокие морщины словно становятся ещё глубже – на его коже, потемневшей от времени, подобной коре старого дуба. Старик напоминал мне корявый пень – дерево не даёт больше зелёных всходов, но отчаянно не желает рассыпаться в труху и цепляется упорно корнями в землю, вгрызается в неё. Попробуй стронь с места и переупрямь.
Он так много знает. Он точно знает больше, чем готов мне сказать, – но что именно?
Глупая надежда бьётся в сердце крохотной птахой, что вот-вот вылетит на волю. А вдруг?.. Может ли быть так, что холд Нордвинг, это удивительное место, и впрямь – мой дом? Мой настоящий, всамделишный дом? И что если…
Это совсем невероятно, но на какие-то доли мгновения успеваю подумать об этом. Если бродячие колдуньи иногда забирают детей из семей, где-то здесь могут жить и мои родители. Дункан не узнал меня – но какое дело могущественному лорду до маленькой девочки, которой я была восемь лет назад. Мало ли у каких местных крестьян или слуг могла расти зеленоглазая дочка…
- Нет. Из холда Нордвинг никто не забирал девочку восемь лет назад.
Наверное, так чувствует себя птица, бьющаяся в закрытое окно. Снова и снова теряющая перья, разбивающая крылья в кровь.
- Но… может быть… вы просто не помните меня?
Старик покачал головой, глядя на меня с жалостью.
- Поверь, я знаю всех, кто жил в холде Нордвинг в последние восемьдесят с лишком лет. И девочку-солнышко с ясными зелёными глазками запомнил бы. Разве что…
Кустистые седые брови нахмурились, я встрепенулась.
- Что?..
- Мне кажется… нет, я точно уверен, что видел когда-то женщину, у которой были такие же глаза, как у тебя. И это было не в Нордвинге. По молодости я много путешествовал. Я думаю, она могла быть твоей бабкой.
- Может, вы помните имя?! Город, деревню? Что-нибудь!
Он покачал головой.
- Если вспомню, скажу тебе.
Это было хоть что-то. Не то, на что я надеялась, конечно… но маленькая зацепка. Крошка пищи, чтобы моя маленькая птица не зачахла в тоске. Я продолжу биться об эти каменные стены, и когда-нибудь непременно их пробью.
Ну а пока – надо постараться выжать как можно больше из разговора с хранителем Зала памяти, раз уж я здесь и он, кажется, расположен ко мне вполне благосклонно.
- Можно еще вопрос? Может, вы знаете что-то о происхождении Тишины? Ну, какие-нибудь легенды, мифы, слухи…
- Экая ты любопытная, Ясноглазка! – усмехнулся Гилберт и оперся правой рукой о постамент, любовно погладил железные когти совы, истёртые до блеска прикосновениями. Это, видимо, часто делали – на удачу, что ли?
- Пожалуйста! Мне правда интересно.
- А я-то думал, ты поболе меня знаешь. Колдунья всё ж-таки.
- Неа! Мы тоже как в тумане. Знаем только, как её прогонять. Ничего толком не известно. Как будто кто-то…
Я запнулась.
- Прячет истину, - кивнул Гилберт. – Я тоже об этом часто думаю. Когда пытаюсь восстановить историю Войны четырёх крыльев. Обычно такие грандиозные исторические события рождают множество мифов, песен, легенд… а тут ничего. Как будто все всё забыли. Мы даже не знаем, почему она закончилась.
- Люди устали воевать? Решили, что четырём Крыльям лучше жить в мире?
- Какое ты наивное всё же дитя. Человек по своей природе – хищник. Хищники прекращают сражаться за территорию, только если кто-то сильнее остальных и выгнал или пожрал всех своих противников. Или же тот, кто выглядел доступной жертвой, оказался неожиданно сильным, так что застрял в глотке более хищного соседа и тот не сумел его проглотить.
- Если я правильно помню карту, четыре Крыла примерно равны по территории. Может, они оказались одинаковы по силе, и никто не смог нарушить равновесие и подчинить остальных?
- Или появилась пятая сила.
Стало меньше света, или это у меня темнеет в глазах?
- Вы думаете… Тишина?
- Не знаю. – Выцветший взгляд его посуровел, утонул в тени бровей, когда старик склонил голову в раздумьях. – Я только знаю, что Тишину привлекают болезнь и кровь. Что вот уже несколько веков в Оуленде не случалось войн, потому что мы боимся привлечь Тишину.
Я коснулась снова чёрного меча кончиками пальцев – осторожно, почти нежно.