Страница 15 из 16
Теперь моя дорога удлинилась до почтового отделения. Я прошла мимо кустов благоухающей сирени, прошлась дворами и вышла к нашей небольшой почте, располагавшейся на первом этаже обычной жилой многоэтажки. На почте было многолюдно. Возле большого стеллажа с дешевыми игрушками, куклами в форме почтовых работниц и красочными книжками толпились малыши, выпрашивая у мам что-нибудь купить. Рядом был выставлена витрина с какими-то полотенцами и порошками для стирки с иероглифами на упаковке. Я пожала плечами. Неужели кто-то ходит на почту, чтобы купить там порошок или полотенце? И тем более шоколадки и чипсы?
Хотя я сама от скуки перебрала там несколько открыток и даже хотела купить одну с прикольным пожеланием, но вспомнила о задании и положила разноцветную картоночку на место.
Когда я наконец-то получила свой пакет и отправилась обратно, я свернула к ларьку, торговавшему хлебом и булочками. В самом деле – в магазин тащиться не хочется, можно ведь и тут батон купить. Эх, жаль, нельзя на остаток от сотни еще и пирожков взять… Ну ладно, один раз потерпим.
В голове, конечно, промелькнула горькая мысль, что терпеть придется не один день, а до первой зарплаты, но я отогнала ее от себя. На пару пирожков-то хватит. И вообще, вон Тина говорила, что старый хлам можно продать. Дали же мне клубники за банки. Так что вот возьму сегодня и выставлю что-нибудь на продажу. И не придется вздыхать при виде свежих булочек…
Дома я споткнулась о пакет с новенькими тапочками. Хм, а чего я их не распечатала?
Я надела их вместо привычных шлепанцев и, положив купленный батон в хлебницу, отправилась мыть руки. Зеркало я снова протерла – это заняло куда меньше времени и сил, чем в прошлый раз. Что бы сделать на ужин? Ничего не хочется… Опять макароны? Не очень-то и хочется.
Я отодвинула от холодильника пакеты, взяла упаковку замороженных овощей и бросила его на сковородку – разогреваться. Сама тем временем взяла ножницы и вскрыла почтовый пакет.
О, там же купальник! А я и забыла, что его брала. И две прикольных кофточки, кстати.
Я стащила с себя футболку и начала примерять купальник. Затем, надев только верх, помешала овощи в сковородке и добавила немножко соли с пряностями. Потом вернулась в комнату и стала примерять низ.
Блин!
Низ оказался не просто тесным, а вовсе даже не натянулся на мою попу. Неужели я ошиблась с размером? Написано же – “М”!
Немного расстроившись, я примерила кофточки. М-да, на фото они выглядели покрасивее, а на мне смотрятся… Что-то я сомневаюсь, что я буду куда-то ходить в этой серой… А синяя вроде ничего, но она оказалась сделана из полиэстера. Я-то думала, что из хлопка…
Запах подгорающих овощей вернул меня на кухню. Я выключила плиту, уныло затолкала в ведро пупырчатый почтовый пакет, помешала свой ужин. Нет, даже почти не подгорело. Вовремя я спохватилась.
Насыпав себе в тарелку яркую овощную горку я добавила в нее соус и, переодевшись, принялась за ужин. Песчинки пересыпались в часах, как положено. Видимо, моя китайская посылка никак не влияла на задание. Я ведь и правда купила только хлеб. Кстати, хлеб!
Я отрезала мягкую душистую горбушку. М-м-м, а этот хлеб в киоске гораздо вкуснее и свежее того, что я обычно беру в супермаркете. Прямо булок никаких не надо с таким хлебом, какая вкуснятина. В общем, я стрескала три куска вместо одного, отметив, что похудеть мне с таким хлебом вряд ли удастся…
Сытая и довольная я вошла в комнату, где валялись мои не слишком удачные обновки. Что же с ними делать?
Я затолкала их в шкаф, закрыв дверцу с третьей попытки. Записала на листочек: “Не закрывается дверца шкафа”. Да уж, список у меня внушительный. Так посмотреть вся квартира – один сплошной бардак.
Я вытащила ноги из тапочек. Жарко в них, ноги вспотели. Еще и неприятно: пока я мыла посуду, плеснула немного воды на тапок. Все-таки шлепанцы были удобнее…
Я включила свет в прихожей, присела на корточки возле обувницы и стала выуживать оттуда растоптанные, грязные, износившиеся тапки. Таких нашлось три пары и еще один одинокий правый. Поиски левого не увенчались успехом. Все они отправились в мусорное ведро, забив его практически полностью.
Потом дошла очередь до теплой обуви – я все перетащила в ванную и помыла, оставив сушиться там на самодельной деревянной решетке. Ее дед сколотил для бабушки, чтобы та не наклонялась, если решит постирать что-то в тазике. Потом пересмотрела летнюю обувь, расставила поаккуратней. Под обувницей образовалось свободное место, я даже смогла там подмести, выудив какие-то чеки, билетики, пуговицу и блестящее колечко от алюминиевой банки. Ключей, к сожалению не нашлось.
Я с гордостью посмотрела на обувницу, на которой теперь вплотную стояла моя обувь. Выглядело это, конечно, не настолько красиво, как в журнале по интерьеру, но, по крайней мере, не свалкой, как раньше. Единственной лишней вещью там смотрелся пакет с ветошью, которую Тина обещала забрать в приют для животных. Кстати, повод с ней встретиться и поговорить, как продавать ненужные вещи!
В ванной, правда, стояли зимние сапоги и ботильоны, и я с тоской подумала, куда их пристроить. Возвращать их на обувницу не хотелось. Ладно, завтра об этом подумаю.
Устроившись перед экраном, я написала Тине: “Привет! Научи меня продавать вещи, пожалуйста!” Тина пока не была онлайн, так что я проверила почту и с чистой совестью включила сериал. По крайней мере, я и убралась немножко, и лишнего не купила, и полку для обуви разобрала – со всех сторон молодец!
День 9, когда Аня слушает лекцию по расхламлению
Тина ответила мне с утра, чтобы я к ней заглянула часика в четыре. В четыре так в четыре. Я, наполненная энтузиазмом, принялась шерстить накиданные мне Светкой ссылки про уборку и расхламление. Я переходила от одной статьи к другой, натыкалась на различные блоги по минимализму, и в голове у меня постепенно образовалась каша.
Советы явно противоречили друг другу. Одна блогерша уверенно писала, что постель нужно заправлять сразу, как только встанешь. Другая, со ссылками на неведомых авторов, доказывала, что необходимо оставить одеяло и простынь проветриться, а потом только уже заправлять…
Советы по расхламлению были и того разнообразней. Каждый день выкидывайте ровно двадцать пять вещей. Выкиньте сегодня одну вещь, завтра – две, и так по нарастающей. Если вы не пользовались вещью год, то избавьтесь от нее немедленно. Если вы не заглядывали в эту коробку два года – выбросьте ее содержимое, не рассматривая. Купили одну вещь – выбросьте две. Вещь должна вызывать у вас чувство счастья, иначе – на помойку. Я прервалась на посещение уборной и с сомнением повертела в руках рулончик самой обычной белой бумаги. Что, вот и это тоже должно радовать? Нет, я, конечно, буду не слишком-то счастлива, если внезапно обнаружу, что бумага закончилась, но как-то сам по себе рулон не вызывает у меня приступа эйфории.
Окружите себя только красивыми вещами, ведь вы этого достойны. Попробуйте уменьшить количество вещей до ста. Ваши вещи должны легко помещаться в два рюкзака, остальное всегда можно купить и потом выбросить… Хм, не с моими доходами.
Наверное, мое отчаяние как-то дошло до другого мира, потому что в комнате появилась Доманя, на этот раз без наушников.
– Ой, а что, задание я уже выполнила? – встрепенулась я.
– Пятнадцать минут осталось, – уточнила домовушка. – И списки вон вижу.
– Ой, я же, наверное, не все внесла, вдруг забыла что-то… – Моя рука потянулась к листкам бумаги.
– Это неважно. Жизнь меняется. Дополнишь в процессе разбора, – голосом профессорши, читающей научную лекцию, ответила Доманя. – Главное, что для каждой комнатки – отдельный список. И смотри не растеряй их. Вообще, я бы тебе посоветовала для нашей учебы завести отдельный блокнот или папку, куда будешь листочки складывать.
– Хорошо, заведу, – согласилась я. Доманя почему-то действовала на меня успокаивающе и вдохновляюще одновременно. Я никак не могла понять, почему она верит в мои способности исправиться и навести порядок в квартире, если она хорошо меня знает. Знает, как я не люблю уборку. Как обхожусь бутербродами или полуфабрикатами, если лень готовить. Знает, когда я последний раз протирала пыль… И все равно говорит со мной так, словно верит, что у меня все-все получится!