Экзамен

– Никита! Ужас какой!

– Зинуль! Все уже хорошо, все закончилось! Нет никакого ужаса!

– А, мальчик, этот?

– Спаситель? Ну, слушай молодец какой! Если бы не он пожарные бы точно не успели, огонь распространился очень быстро, взорвался газовый баллон. А он кстати из твоей школы, может и ученик твой! Какие вы там молодцы, – он положил перед ней больничную карту, – героев воспитываете.

– Как он? – она взяла карту, – выживет?

– Да, конечно! Состояние не простое, но уже стабильное, прогноз благоприятный.

Зинаида Петровна с широко раскрытыми от неприятного удивления смотрела на карту.

– Коренев!? Это, Игорь Коренев!? Только этого мне еще не хватало!

– Что-то, не так? Фамилия не правильная?

– Да нет фамилия правильная, он сам не совсем правильный!

– Зина! – Никита удивленно смотрел на женщину, – этому человеку ты обязана всем! Если бы не он, я даже боюсь представить, чтобы было с тобой и твоими родными!

– Вот именно. Не люблю быть обязанной кому-то. Тем более всю жизнь. Денег ему дать, что ли?

– Зина! Побойся бога! Что ты говоришь такое?

– Бог? Это мне врач говорит? Наши врачи, что? С божьей помощью людей лечат?

– По-разному бывает, иногда и с божьей, иногда и с провидением! Чего я тут только не насмотрелся. Никто рук не опускает, даже когда вопреки всем законам материализма человек продолжает бороться за свою жизнь, мы всегда рядом.

– Ладно, прости, просто нервы!

– Он пришёл в себя, будешь с ним говорить? Тебя пропустят, я распоряжусь.

– Нет, нет. К этому разговору я пока не готова. Не сейчас.

Она тепло поблагодарила Никиту и вышла из кабинета. И пошла по больничному коридору. «И почему ты у меня все время на пути Коренев? Почему?»

Ольга аккуратно пересела со стула на край кровати. Игорь лежал перед ней на кровати весь перебинтованный. Она видела только его глаза и потрескавшиеся от ожогов и ссадин губы. Девушка тихонько тронула его перебинтованную руку. Глаза открылись, он тепло посмотрел на девушку. Голос его был похож на слабый хриплый стон. Девушка не разбирала его речь и ей пришлось наклоняться к нему вплотную, что причиняло ему физическую боль. Ольга пристроилась на коленках рядом с его головой.

– Тише, тише. Чучело, ты мое чучело! Тебе нельзя говорить, у тебя ожоги органов дыхания. Так врачи сказали. Привет! – она уткнулась ему в плечо, – как ты?

Игорь моргнул глазами, губы сдвинулись в непонятой гримасе.

– Тебе больно? – она встревожено склонилась над ним.

Ее вдруг осенила догадка.

– Ты же улыбаешься? Чучело, ты мое! Ты опять улыбаешься? Значит все будет хорошо.

В коридоре послышались шаги. Ольга вскочила на ноги и осмотрела палату. Она быстро юркнула за стоящую рядом ширму и притаилась. В палату вошла женщина она не спешно подошла к Игорю и остановилась перед ним. Она молча смотрела на его перебинтованное тело, безжизненные обессилевшие руки, лежащие вдоль тела. Игорь открыл глаза, и Зинаида Петровна поняла, что он ее видит. Она подошла ближе.

– Цветы? Надо же, – она подняла с пола небольшой букет, – сестрички что ли обхаживают?

Ольга стоя за ширмой замерла и закрыла рот рукой. Про цветы она совсем забыла. Зинаида Петровна отбросила букет в угол. Она склонилась ниже к самому его лицу.

– Почему ты не сгорел? Почему, ты не сдох там, а? Я, что? Должна всю жизнь теперь должна валяться у тебя в ногах? У такого ничтожества? Не будет этого.

Игорь не моргая смотрел на нее. Вдруг он начал хрипло, постанывая начал говорить. Зинаида Петровна не понимала, что он говорит.

– Что? Что ты там бубнишь? Ты, меня прощаешь? – она засмеялась, -ты, меня?

Игорь моргнул глазами.

– Мне прощение твое не нужно, оставь его себе!

– Была она слепа и глуха, – он начал медленно хрипло говорить, она склонилась к нему, – и ненавидела того, кем гордиться должна, гордыня страшный грех, но не судите ее, будет она должна любить и гордиться тем, кого все презирают.

– Что ты там мямлишь? Бред, какой-то!

Она выпрямилась и не глядя на Игоря быстро вышла из палаты. Ольга тихо и осторожно вышла из палаты и снова утроилась на колени перед ним.

– Они тебя хотят выгнать!

Игорь моргнул глазами.

– Знаешь? Да, что ты там можешь знать? – она достала рукописный листок и поднесла его к глазам Игоря, – вот об этом тоже знаешь? Вот это ты видел!?

Глаза Игоря пробежали по листку и пристально смотрели на Ольгу. Девушка заплакала и прижалась к его плечу. Он положил свою перебинтованную ладонь на ее руки, лежащие на кровати. Она подняла голову и склонилась над ним. Он тихо захрипел.

– Сделай все, что она просит. Не сомневайся и не бойся, просто сделай. Прошу тебя, любимая, сделай все, что она хочет.

– Да, как, же я это сделаю? А, как я потом в глаза смотреть тебе буду? Ты, что говоришь, такое? Ты понимаешь, что они выгонят тебя?

Игорь моргнул, говорить ему было все труднее.

– Чего ты тут моргаешь? Моргает, он! Они тебя моими руками задушат! Ты этого хочешь? Это мне предлагаешь?

Игорь снова моргнул. Ольга закрыла лицо руками.

– Ну, что там в голове у тебя, Чучело, что ты за человек? Ну, что ж все у тебя никак у людей? – она хотела осторожно переложить его руку, но он ее руку не отпустил, – что?

– Обещай, мне.

– Что тебе обещать? Ты про листок?

Игорь моргнул.

– Хорошо, обещаю. Надеюсь ты знаешь, что делаешь, – она встала, но затем опять быстро наклонилась к нему, – я говорила, что ненавижу тебя?

Игорь моргнул в ответ. Ольга нежно поцеловала его в потрескавшиеся губы и погладила забинтованную голову.

– Теперь я тебя ненавижу еще больше, – улыбнулась она за двоих.

Глава 4

Антонина Сергеевна зашла в кабинет к директору и положила перед ними на стол документы по предстоящему педсовету. Иван Михайлович внимательно просмотрел документы.

– Все готово, у нас? А это, что?

Он отделил несколько листов в отдельную группу. Сложил их и показал завучу.

– Представление на исключение Коренева в соответствии с пунктом семнадцать Устава средней образовательной школы, за систематические нарушения дисциплины и неподчинение учителям и руководству школы. Необходимо согласовать в нашей районной комиссии по делам несовершеннолетних, до проведения педсовета.

– Ну, сочинение сорвал ладно, а нарушения дисциплины где? «Чудненький», он же мухи не обидит.

– Мы тоже так думали, но вскрылись новые вопиющие факты, и закрывать на них глаза мы не имеем права. Я пригласила представителей комиссии на педсовет, Зинаида Петровна обратилась в органы, они тоже обещали по присутствовать.

– Как это пригласила? Когда? Зачем?

– Через мужа, наверное? Я не знаю.

– Любители вы выносить сор из избы! Сами, что ли не можем?

– Можем, но дело политическое резонансное!

Иван Михайлович подписал документы. И с отвращением отодвинул их.

– За версту разит личной неприязнью. Дрянь какая-то!

– Вы о чем, Иван Михайлович?

– Лажа это все ваш надуманный педсовет! Театр одного актера!

Антонина Сергеевна удовлетворенно собрала со стола документы и молча вышла из кабинета. «Ты еще не знаешь какой будет финал, этого спектакля, старый пенек.»

Ольга сидела на краю кровати и гладила руку Игоря. Он медленно шел на поправку и уже довольно сносно говорил.

– Не передумал?

Игорь покачал головой и вздохнул.

– Гош? А как я без тебя? Ну, вот там в школе?

– Готенька, все образуется!

Ольга улыбнулась. Игорь сразу принял ее игру. Сначала он удивился, когда она заявила ему, что теперь они близнецы Гоша и Готя. На его вопрос она ответила ему, что, перебрав все производные от слова Игорь, она выбрала Гошу и Готю. Он как мужчина будет Гошей, а она как девушка Готей. Когда он поправил ее, сказав, что Игорь и его производные – это мужское имя, она ответила, что так решила, и пусть у них теперь будет одно имя. Игорь сказал, что неплохо было бы иметь сначала не одно имя, а одну фамилию. Она задумалась на секунду «Ольга Коренева!», а потом громко засмеялась свернула на пальцах «популярную» фигурку и легонько ткнула ей в нос Игоря.