Страница 16 из 17
– Погляди, сидит на мне идеально. Как будто специально для меня сшили. И подарок Нико как раз кстати.
Дженна прикрепила на плащ золотую булавку в форме буквы «Д», которую Нико купил в Порту у какого-то купца и подарил сестре на прошлый день рождения.
– Очень мило, Джен, – сказал Септимус. Ему было ни капельки не интересно разглядывать одежду, поэтому он чувствовал себя в гардеробной немного подавленно. – Так что же ты хотела мне показать?
Дженна тут же вернулась с небес на землю, хотя на несколько минут совсем забыла о королеве Этельдредде.
Девочка указала на темное зеркало:
– Вот это, Сеп. Загляни в него. Вот это я обещала показать.
– Кому обещала? – насторожился Септимус.
– Королеве Этельдредде, – обреченно прошептала Дженна. – Вчера ночью. Она ждала меня за дверью.
– А… понятно. Ты знаешь, что с зеркалами могут твориться странные вещи, Джен? Особенно с очень старыми зеркалами. Не думаю, что стоит это делать.
– Пожалуйста, Сеп! Загляни в него. Ну пожалуйста!
– Зачем? – Септимус увидел в глазах Дженны панику. – Джен… В чем дело?
– Потому что, если ты не посмотришь, она…
– Что она?
Дженна побледнела.
– Она обратит забережение. В полночь. И тогда сегодня в полночь ты утонешь.
11
Зеркало
Септимус с опаской подошел к зеркалу, специально стараясь не смотреть в него, а глядя на свои ноги. Альтер рассказывал ему, как однажды посмотрел в зеркало и увидел у себя за спиной притаившегося морока. И мальчик боялся увидеть нечто подобное.
– А как она узнает, посмотрел я в зеркало или нет? – спросил он.
– Ой, об этом я забыла спросить, – ответила Дженна, уныло теребя бордовую оторочку на своем новом плаще. – Я страшно испугалась, что она обратит забережение, и просто сказала, что уговорю тебя.
– А она объяснила, зачем это надо?
– Нет, не объяснила. Она была такая… грозная. Просто ужас! А она правда может сделать так, как сказала? Обратить забережение?
Септимус сердито зашаркал башмаками по мраморному полу.
– Может. В течение двадцати четырех часов, если она это умеет, а я в этом почти не сомневаюсь. Готов поспорить, она так сто раз уже делала. Спасала разных бедолаг, а потом требовала выкуп.
– Вот злыдня, – пробормотала Дженна. – Ненавижу ее.
– Марсия говорит, нельзя никого ненавидеть, – сказал Септимус. – Она говорит, прежде чем осуждать человека, нужно попробовать влезть в его шкуру.
– Марсия не стала бы влезать в чью-то шкуру, – угрюмо ответила Дженна. – Если только это не шкура фиолетового питона. Желательно с золотыми пуговками.
Септимус посмеялся и замолчал. Дженна тоже. Зеркало притягивало их взгляды, но никто из них не решался в него посмотреть. Но вдруг Септимус выпалил:
– Так, пора в него заглянуть, Джен!
– Уже? – пискнула девочка.
– Да. И покончим с этим. Худшее, что можно ожидать, это какого-нибудь морока или тварь, только и всего. Если ты видишь опасность, она тебе уже не страшна, верно?
– Наверное, нет… – Голос Дженны звучал неуверенно.
– Так что я сделаю это. Ты иди обратно в кладовку, а я сейчас вернусь. Ладно?
– Нет, я тебя здесь одного не оставлю, – возразила Дженна.
– Но если там морок, который притаился и ждет меня, нельзя, чтобы ты его увидела. Иначе он будет и тебя преследовать. Я знаю, как обходиться с мороками, а ты нет.
– Но… – Дженна засомневалась.
– Давай, Джен, иди. Пожалуйста! – Септимус попытался успокоить ее улыбкой. – Иди.
Дженна с неохотой начала подниматься по серебряным ступенькам в кладовку. Как только она благополучно вышла из гардеробной, Септимус сделал глубокий вдох, чтобы взять себя в руки.
И заглянул в зеркало.
Сначала он ничего не увидел. В зеркале было темно, как в глубоком болоте. Септимус наклонился ближе, не понимая, почему не видит собственного отражения. Как он ни старался, в голову упорно лезли всякие мороки, притаившиеся у него за плечом.
– Ты в порядке? Ты уже заглянул в зеркало? – раздался из кладовки голос Дженны.
– Ну… да. Я смотрю…
– И что там?
– Ничего… ничего… Просто темно… Хотя… Сейчас что-то виднеется… Это… это странный… старик… И он смотрит на меня. Он немного удивлен.
– Старик? – переспросила Дженна.
– Как странно…
– Что? – не утерпела Дженна.
– Я поднимаю правую руку – и он поднимает. Если я нахмурюсь – он тоже хмурится.
– Как твое отражение?
– Ага. Кажется, я знаю, что это такое. Это зеркало судьбы! В давние времена они были очень популярны. Их возили бродячие ярмарки. В таком зеркале можно увидеть, каким ты будешь перед самой смертью.
– Какой ужас, Сеп!
– Да уж. Не хочу я так выглядеть! Фу… Ты погляди, я высунул язык… Э… эй!
– Что?!
Не выдержав неизвестности, Дженна бросилась вниз по лестнице и успела увидеть, как Септимус отскочил от зеркала, поскользнулся на блестящем мраморном полу и упал. И тут Дженна закричала: пока мальчик пытался встать на ноги, из зеркала высунулись две сморщенные руки. Длинными костлявыми пальцами с желтыми изогнутыми ногтями они вцепились в тунику Септимуса, обхватили его за пояс и потащили к зеркалу. Мальчик отчаянно сопротивлялся, отбиваясь от цепких рук.
– Джен! Помоги! Джен… – завопил он…
И все – тишина. Голова Септимуса исчезла в зеркале, будто утонула в чернильной луже.
Дженна соскочила со ступенек и заскользила по полу, с ужасом увидев, как плечи Септимуса быстро исчезают в зеркале. Она прыгнула вперед, ухватила брата за ногу и дернула со всей силы. Медленно, с большим трудом она потащила Септимуса обратно. Дженна держалась за него, как собака за кость, и не собиралась отпускать. Мало-помалу, как будто из черноты Болот Песчаного Тростника, из зеркала появилась голова Септимуса.
Он обернулся и прокричал:
– Осторожней! Не дай ему схватить тебя!
Дженна подняла голову и увидела в зеркале лицо, которое не могла потом забыть всю жизнь. Это было лицо старика – очень древнего старика – с огромным длинным носом и запавшими глазами. Он смотрел на девочку удивленно, будто знал ее. Длинные желтовато-седые космы падали на огромные уши. Рот, из которого торчали три кривых зуба, застыл в натужной гримасе, потому что старик пытался утащить Септимуса. И вдруг – последовал один мощный рывок – у него это получилось. Септимус влетел в зеркало, а Дженна осталась одна в гардеробной, с ужасом глядя на старые коричневые башмаки у себя в руках – все, что ей удалось удержать.
Некоторое время Дженна пыталась пинать зеркало и кричала: «А ну, верни его, быстро!» – но добилась только того, что ушибла пальцы на ногах и вдобавок охрипла. Тогда она, прижимая к себе башмаки Септимуса, кинулась наверх. Вернувшись в кладовку для нестойких снадобий и особых ядов, она захлопнула крышку люка и открыла нижний ящик под пустыми полками. Раздался металлический щелчок, и Дженна, пытаясь отдышаться, стала с нетерпением ждать, когда кладовка неуловимо изменится. Наконец до нее донесся знакомый запах капусты.
Девочка распахнула дверь и очутилась в домике тетушки Зельды.
– Ой! – раздалось с коврика у печи.
Мальчик в простой коричневой тунике, подпоясанной старым кожаным ремнем, и с длинными спутанными волосами вскочил на ноги, будто ужаленный. Увидев Дженну, Волчонок успокоился.
– А, это опять ты. Ишь как зачастила. – Он заметил тревогу на лице Дженны. – Эй, что стряслось?
– А… Четыреста девятый… – выдохнула Дженна, которая переняла у Септимуса привычку называть Волчонка его прежним номером в Молодой армии. – Где тетушка Зельда? Мне надо ее видеть! Сейчас же!
Волчонок был только рад поводу отвлечься от книги по снадобьям, так что он оставил ее у камина и подошел к Дженне. Искусство чтения все никак не давалось ему, а виной тому был инструктор по чтению и правописанию в Молодой армии, которого мальчик боялся до полусмерти. И до сих пор, несмотря на все терпение тетушки Зельды и его собственные усилия, Волчонок не мог уразуметь, как это буквы склеиваются в слова.