Страница 14 из 17
Озабоченно нахмурив брови, волшебница быстро пролистала «Практикум по предсказаниям», пока не нашла то, что искала: несколько формул, написанных убористым почерком, и толкования к ним, которые дала Джилли Джинн из «Всевидящего альманаха», новый Главный писец-алхимик. Марсия взяла листок бумаги, достала из кармана светящееся перо и провела им по формуле. Цифры начали сами собой переставляться. Марсия несколько минут смотрела на них, не веря своим глазам.
Затем она вдруг бросила перо и кинулась в самый темный угол библиотеки, где находилась запечатанная полка. Марсия так дрожала, что только на третий раз достаточно громко щелкнула пальцами, пытаясь зажечь большую свечу. Огонь озарил две толстые запечатанные серебряные дверцы, которые закрывали полку и открывались только от прикосновения Амулета Аку, который передавался от одного Архиволшебника к другому. Марсия сняла с шеи Амулет из ляпис-лазури и золота и прижала к печати из лилового воска, скреплявшей створки. Печать узнала Амулет, воск сам собой скрутился, и дверцы с тихим жужжанием распахнулись. Из глубины шкафчика пахнуло спертым воздухом, застоявшимся за много веков. Марсия чихнула.
Она еще никогда не открывала запечатанную полку. Просто раньше в этом не было нужды. Однажды Альтер показал ей, как это делается, когда решил, что передаст ей пост Архиволшебника. Марсия вспомнила, как Альтер умел ее поощрить, когда она была его ученицей, и устыдилась того, как накричала на него сегодня.
С некоторым трепетом Марсия сунула руку в недра полки (никогда ведь не знаешь, что может прятаться в запечатанном месте или что там выросло с тех пор, как его в последний раз открывали). Но искать долго не пришлось, и Марсия с облегчением достала ларец из чистого золота. Волшебница оглядела его при свете свечи, снова запечатала дверцы и понесла находку к столу. Достав из-за пояса маленький ключик, Марсия открыла ларец и вынула оттуда очень старую ветхую книгу в кожаном переплете. Бережно взяв ее в руки, Марсия заметила, что когда-то книга была очень красивой. Маленький толстый томик был перевязан выцветшей красной ленточкой. На обрывках, оставшихся от мягкой кожаной обложки, можно было разглядеть изящный растительный орнамент и название: «Я, Марцеллий». Марсия осторожно положила книгу на стол, и в ту же секунду полуистлевшая ленточка превратилась в красную пыль. А черная печать, скреплявшая корочки, упала на пол и укатилась в угол. Марсия не стала гнаться за печатью, так ей хотелось скорее открыть книгу «Я, Марцеллий», хотя в то же время она боялась этого.
Не в силах унять колотящееся сердце, Марсия робко подняла обложку, и в воздух взлетело облако пыли.
– Апчхи! – чихнула волшебница. – Апчхи, апчхи, апчхи! – И огорчилась: – Нет… О нет!
Оказалось, что страницы книги пали жертвой ужасного бумажного жука, который обитал в библиотеке Пирамиды.
Марсия достала из горшочка длинный пинцет и начала одну за другой поднимать хрупкие страницы, внимательно изучая их через лупу. Книга «Я, Марцеллий» состояла из трех частей: «Алхимия», «Врачевание» и «Альманах». Первые два раздела и большую часть последнего прочитать было невозможно. Сокрушенно качая головой, Марсия быстро пролистала книгу, пока не нашла разъевшегося бумажного жука, распластанного под какими-то астрономическими расчетами. Марсия победно подняла его пинцетом и бросила в стеклянную банку на столе, где уже лежало несколько высохших насекомых. Еще быстрее зашелестев нетронутыми страницами «Альманаха», Марсия вскоре нашла нынешний год. Просмотрев загадочные записи и сверившись с заляпанными кляксами таблицами в конце книги, Марсия наконец нашла нужный ей день – день Осеннего равноденствия (который почему-то стоял не по порядку), и вынула из книги ветхий листок со знакомыми паутинообразными каракулями.
Пока она читала запись, озадаченность на ее лице сменилась едва ли не смертельным ужасом. Побледнев как полотно, Архиволшебник Марсия Оверстренд кое-как встала на подгибающиеся ноги, аккуратно положила листок в карман и стремительно ринулась во Дворец.
10
Гардеробная королевы
А тем временем во Дворце, в маленькой гостиной Сары Хип Септимус пришел в себя. Когда он открыл глаза, в голове у него все гудело и жужжало, и он не сразу понял, где находится. Тусклый сероватый свет сочился сквозь занавески в цветочек, в воздухе чувствовалась речная сырость. Не самое приятное утречко, в такое совсем не хочется вылезать из постели…
Дженна сонно зевнула. Она натянула вязаное одеяло по самый нос, мечтая, чтобы день ушел и вернулась ночь. Какое-то дурное предчувствие вновь одолело ее, хотя она не могла вспомнить почему.
– Доброе утро, Сеп, – сказала она, – как ты себя чувствуешь?
– Брр… – промямлил Септимус что-то невразумительное. – А где я?
– Мм, у мамы в гостиной, – сонно пробормотала Дженна.
– А, ну да, я вспомнил… Королева Этельдредда…
У Дженны сон как рукой сняло, и она сразу поняла причину своего дурного предчувствия. Лучше бы не понимала.
А Септимус вспомнил что-то еще. Практические предсказания!
Он резко сел (его соломенные космы встали дыбом) и бешеными глазами посмотрел на сестру.
– Мне надо идти, Джен! Я опоздаю! Нет, ну я так и знал, что все испорчу!
– Что испортишь?
– Практические предсказания. Я так и знал!
– Так это же хорошо. – Дженна села и улыбнулась. – Считай, ты сдал экзамен, раз предвидел это.
– Не думаю, что все так просто, Джен, – угрюмо ответил Септимус. – Уж Марсия-то точно на такое не согласится. Мне лучше поторопиться.
– Постой, Сеп, – возразила Дженна. – Ты не можешь так уйти. Сначала я должна тебе кое-что показать. Я обещала.
– Обещала? Что значит «обещала»?
Дженна не ответила. Она медленно поднялась с кушетки и осторожно сложила вязаное одеяло. Септимус заметил тревогу и волнение в глазах сестры и решил не торопить ее.
– Да не беспокойся ты, – сказал он, неохотно вылезая из импровизированной постели. – Хорошо, я посмотрю, что ты хотела мне показать, а потом уже пойду. Точнее, побегу. Если бежать быстро, то еще можно успеть.
– Спасибо, Сеп, – ответила Дженна.
Когда они закрыли дверь в гостиную Сары Хип, сквозь потолок в комнату вплыл призрак королевы Этельдредды. С довольной миной на несимпатичном лице королева уселась на кушетку, подняла книжку, которую Сара оставила на столе, и с завороженным отвращением принялась читать роман «Истинная любовь не лжет».
Септимус и Дженна пошли по Долгому променаду – широкому коридору, который тянулся вдоль Дворца, точно хребет. На рассвете здесь никого не было, потому что слуги тихонько готовились где-то к новому дню, а многочисленные Старейшины, бродившие тут ночью, заснули с первыми лучами солнца. Кто-то сидел в дверном проеме, подперев косяк, кто-то довольно храпел на изъеденных молью стульях, которые были расставлены вдоль стен тут и там для тех, кто утомится, шагая по длинному коридору.
Обветшалый красный ковер тянулся вдаль по старым каменным плитам, будто широкая тропа. Дженне всегда казалось, что Долгий променад тянется бесконечно, хотя теперь гулять по нему стало гораздо интереснее, чем раньше. Ее отец, Мило Банда, привез из Далеких стран всевозможные сокровища и драгоценности и расставил в пустых нишах и углублениях. На самом деле Мило так понравилось «оживлять обстановку» во Дворце, что вскоре он отправился в новое плавание, чтобы прикупить еще больше диковинок.
Когда они проходили мимо особенно странноватой витрины (Мило разместил там высушенные головы с Каннибальских островов в Южных морях), Септимус засмотрелся.
– Пошли, Сеп, – заворчала Дженна. – Хватит разглядывать эту жуть!
– Да разве головы страшные, Джен? Ты погляди на тот портрет. Вот где точно жуть! Это же старушка Этельдредда?
Портрет был внушительный, в полный рост. Королева Этельдредда сурово смотрела на Дженну и Септимуса со своей высоты, и художник очень точно уловил ее неизменное выражение лица. Королева стояла, высокомерно прислонившись к стене Дворца.