Страница 3 из 13
Пожалуй, да. Моя сила рода является самой прибыльной, потому что вместе с техническим прогрессом возрос спрос на различные металлы. Именно из-за этого наша семья считалась одной из самых богатейшей в королевстве.
Мы многое могли себе позволить. Шикарные многолюдные балы каждую неделю, швыряние золота под ноги селянам, кричащую роскошь многочисленных домов, золотые ванные и рукомойники, а еще… могли позволить себе попытаться стать во главе королевства. Замыслить страшное – переворот.
Не знаю зачем папе это было нужно. Хочется верить, что он затеял все это, погубившее и его, и нас, с какой-то благородной целью – избавить страну от тирана или еще что. А не просто из-за скуки или тщеславия. Потому что… Потому что тогда мне не остается вообще во что-то верить.
***
Мельник довез меня до главных ворот, именно там располагался сельский рынок, попрощался и принялся разгружаться. До центра, где находился вокзал, нужно было топать и топать.
Я несколько раз была в городе и хорошо его знала. В прошлом месяце мы с Мартой покупали мне рынке обувку, а год назад были на торжественном открытии железнодорожного вокзала. Дорогу в наше захолустье проложили совсем недавно, наверное, мы были одними из самых последних в королевстве. Да и поезд был всего один. Он отправлялся в двенадцать дня и ехал до столицы почти четверо суток.
Билет я купила самый дешевый, деньги нужно было беречь. Неизвестно, что ждет меня в столице. Конечно, ехать в общем вагоне, сидя на деревянной лавке, то еще удовольствие, но выхода не было. Повезло – мне случайно досталось место у окна. Можно хотя бы прислонить голову к стеклу и подремать. И пусть я не спала прошлую ночь, сонной я себя не ощущала. Скорее испуганной.
Я впервые еду так далеко, да еще совсем одна. Как бы было хорошо, если бы со мной смогла поехать Марта! Я с трудом заглушила пронзившую сердце боль. Дело сделано, теперь только вперед и никаких сожалений.
Точку в наших спорах о поездке поставил тот же Колай. Неделю назад рано утром я несла сметану и сливки семье Рыски, бывшей ученице Марты, иногда они покупали у нас молочные продукты. Вышедший из-за угла Колай меня сильно испугал, я даже выронила котомку. Сын кузнеца был взрослый, старше меня на три, а то и на четыре года. Высокий, мускулистый, даже можно сказать красивый. По крайне мере, деревенские девчонки сходили по нему с ума. Марта говорила, что он многих попортил. Правда, не объяснила, что это значит. Попортил одежду? Волосы? Лицо?
– Торопишься? – как бы между прочем поинтересовался он, загораживая путь. Я, признаться, струхнула. Ранее утро, на улице ни души. Мощная фигура парня казалась огромной, особенно по сравнению с моими мелкими пропорциями.
– Да, – пискнула я и попыталась его обойти, подняв с дороги узелок. Колай шагнул вбок, заслоняя проход.
– Не спеши, есть разговор, – я испуганно прижала к себе сметану, уставившись под ноги. – Твоя тетка говорила о том, что я хочу на тебе жениться?
По легенде Марта приходилась мне теткой и забрала после того, как мои родители погибли.
– У меня нет приданого, – выдавила из себя с трудом, упорно не поднимая глаза.
– Я возьму тебя как есть, без приданого.
Какое благородство!
– Мне еще рано замуж, – попыталась зайти с другой стороны.
– По мне так в самый раз. Все, что надо, выросло, – пробасил Колай и крепко схватил меня за плечи.
Его руки, тяжелые как пудовые гири, прижали к груди. Я на секунду ощутила огромное тело Колая, твердое как камень, и себя, маленькую, потерявшуюся в крепких объятиях. Макушка даже не доставала ему до подбородка. И как только его губы коснулись виска, я принялась бешено вырываться. Слезы брызнули из глаз. Он что-то говорил низким утробным голосом, гладил по спине, бокам, опускал руки ниже, откровенно лапая, я же ничего не слышала. Паника накрыла с головой. В конце концов я вырвалась или он отпустил, не знаю. Бросилась по дороге, прижимая к себе узелок, а вслед мне неслись слова: «Я все равно на тебе женюсь! От меня еще никто не убегал» …
Обратно я добиралась домой огородами, прячась за ботвой и заборами. На мой рассказ об утренней встрече Марта только и сказала:
– Надо ехать, спокойно тебе здесь жить не дадут.
Да. И самое жуткое. Она объяснила, что меня ждет в замужестве, чтобы уж точно испугать до икоты. Рассказала, что становиться женщиной страшно больно, что шестнадцать лет пусть и подходящий возраст для замужества, но не для меня. Крестьянские девушки взрослеют раньше и более выносливые. Я же благородная, мне еще как минимум пару лет нужно добрать. И так далее. Я краснела, бледнела, с ужасом слушая, что меня ждет. Потом няня добавила, что Колай упрямый и не отступится, а она не сможет меня защитить. Решение ехать было принято быстро.
И вот я трясусь в поезде, боясь лишний раз встать в туалет. Иначе могут занять мое место у окна. Котомку с вещами я положила под себя. И мягче, и от воров хоть какая-то защита. Деньги были спрятаны в ботинке. Туда они точно не доберутся. Обувь можно с меня снять только вместе с ногами. Я сама застегивала глухую металлическую защелку на щиколотке и расстегнуть ее могла только я.
Пару раз я задремала и сквозь сон слышала, как меня легонько ощупывают, пытаясь найти кошель. Я сразу же просыпалась, но ни разу никого не поймала за руку. Постоянно меняющиеся соседи делали вид, что ничего не происходит.
Может быть, лучше было бы потратить все деньги и купить билет во второй класс?
– Пирожки! Свежие пирожки! С мясом три медьки, с картошкой одна! – в вагон заскочила пухленькая темноволосая женщина с сумкой. Я подняла руку.
– Два с картошкой, пожалуйста, – произнесла я, протягивая крошечные монетки. Голодный желудок с утра бунтовал, требуя хоть какой-то еды.
В дорогу Марта дала мне пирог с капустой и шарик козьего сыра. За два дня от них не осталось и следа. Третий день я питалась яблоками, которыми меня угостила большая шумная семья, ехавшая со мной целый день и вышедшая в Бире. Четвертый пришлось голодать, только к вечеру мы остановились в Эсту, следующей остановкой был Шалир, столица нашего королевства.
Я страшно устала. Болело все: спина, ноги, голова. Поспать удалось две ночи и то кое-как. В остальное время народу набивалось столько, что меня, как самую худенькую, сдвигали к окну так плотно, что почти впечатывали в стекло.
Пирожки я проглотила за секунду и осталась голодной. Спустя некоторое время, смирившись, что ничего больше не достанется, желудок успокоился. Я опять уставилась в окно. Поселков и городков становилось все больше. Сменился и пейзаж, теперь мы чаще ехали по степи, лесочки если и были, то небольшие, низенькие, скорее рощи. Не сравнить с высокими северными деревьями.
В Шалир по расписанию мы должны приехать в полдень, в последний день лета. Затем дорога до школы и… Что дальше? Марта учила меня быть решительной и смелой. Спрашивать, требовать ответа, идти напролом. Я же дочь своего отца, ария Дениза Крей, наследница древнего рода. Но, во-первых, идти напролом было совсем не в моем характере, я была не такая сильная, как Марта, а во-вторых, мне было страшно. Казалось, моя двенадцатилетняя беззаботная и роскошная жизнь была сном, чудесным и нереальным. А реальность – жесткая деревянная лавка, холщевая котомка с бедными пожитками, пустой голодный желудок и неизвестность впереди.
***
– Отойди, нищенка, здесь не подают, – гаркнул один из охранников, стоящих у ворот, мельком взглянув на меня.
Я испуганно отшатнулась. И вовремя – в проем как раз въезжала роскошная карета, запряженная вороными. Колесо проехало в дюйме от моих ботинок. Я выпрямилась и сжала кулачки. Я сильная. Я смогу. И пусть мой внешний вид, действительно, оставлял желать лучшего, что неудивительно после четырех дней дороги, я задрала нас и высокомерно произнесла:
– Уважаемый, меня зовут герра Дениза Крей, у меня проплачен полный курс учебы в Королевской школе.
– Совсем умом тронулась?! – разозлился тот.