В глубинах океана

— Над этим последним вопросом я думала, — ответила Мари, на этот раз без колебаний. — Когда я начала эту сидячую забастовку, я хотела проверить их… — она остановилась, увидев, что я начал писать.

«Не слишком ли ты рисковала своей проверкой? — спросил я. — Предположим, они бы ее не прошли. Разве ты дожила бы до того момента, когда смогла бы доложить о результатах?»

— Ну, нет, конечно. Меня тогда не очень волновало, что происходит со мной, но я все же думала, что у меня есть шанс вырваться отсюда и рвануть к поверхности, имея за душой какую-нибудь действительно важную информацию для доклада.

«Мари, твои мозги я всегда оценивал так же высоко, как и все другие твои качества, но последние несколько минут ты виляешь. Ты должна сама это понимать. Ты собираешься мне предоставить непосредственную информацию или же мне придется работать здесь даже в большем одиночестве, чем я мог надеяться? Повторяю — почему, как ты считаешь, они не убили тебя или хотя бы не уморили голодом?»

Я рисковал и понимал это, но моя уловка сработала. Она начала хмуриться, затем с видимым усилием взяла себя в руки, надув губы, немного подумала и затем заговорила спокойнее.

— Ладно. Я не доверяла никому из этих жидкодышащих снаружи и не уверена, могу ли я доверять даже тебе, — я был ей признателен за это «даже», — но все же я рискну. Я много думала потому что делать здесь больше нечего. Я нашла одно объяснение. Я не смогла придумать никаких других объяснений и не смогла обнаружить никаких недостатков в том единственном, что я нашла. Из него можно понять, почему они не убили меня и позволили тебе и Берту присоединиться к ним. Это объяснение наводит меня на мысль, что Джои, вероятно, жив, хотя и непонятно, почему он не пришел ко мне, как это сделали ты и Берт. — Она помолчала, затем продолжила: — Принцип очень простой, хотя и не помешали бы и более детализированные выводы. Это одна из причин, почему я тебе о нем рассказываю.

Она снова замолчала, затем жестко взглянула на меня.

— Мы им нужны, должно быть. Есть что-то такое, чего у них не хватает и что могут предоставить им Берт, Джои, ты, я или, возможно, любой человек с поверхности. Это единственный ответ, который имеет смысл.

Я поразмыслил над этим. О такой возможности я еще не думал, но сейчас не был готов принять ее версию как единственно разумную вероятность.

«А ты не думаешь, что им может нравиться их образ жизни — свобода от рационирования энергии — они, вероятно, так это называют? Что им просто нужны люди, рекруты, на общих основаниях? Такое происходило и раньше».

— Я знаю, — ответила она. — Но я не верю, что что-либо подобное имеет место в данном случае. Такие вещи могли происходить давно, во времена наций и политических партий, до того, как возникла необходимость создать Совет.

«Если ты считаешь, что мы переросли всякую политику, — решительно писал я, настолько быстро, насколько позволяло стило, — то ты не настолько бдительна, как я полагал, когда речь заходит о делах нашей конторы. И что такого неправильного в том, чтобы рассматривать эту кучку людей как нацию? Это то мнение, которое у меня сформировалось».

— Нацию? У тебя возникло короткое замыкание между ушами. Это просто еще одна группа растратчиков энергии. Их слишком мало, чтобы составить нацию.

«Ты знаешь, сколько их?»

— Конечно, нет. Я не в таком положении, чтобы иметь возможность их считать. Несколько сотен, я полагаю.

«Ты думаешь, несколько сот человек могли соорудить все это? Или хотя бы небольшую часть? Туннели тянутся, должно быть, на многие мили. От того места, где меня оперировали, я плыл досюда чуть ли не час, и тут целый лабиринт коридоров. Я еще даже издалека не видел их энергетические установки, но они должны быть огромными, чтобы обеспечивать все это сооружение светом, и, кроме того, снаружи есть большой тент — ты, должно быть, его видела. Как могут несколько сот человек произвести такую работу? На поверхности, в условиях неограниченного времени и при наличии обычных строительных механизмов — да, это возможно; но какие стандартные машины можно использовать здесь?»

Мари старалась меня перебить и раньше, но все же подождала, пока я закончу. Нет смысла пересказывать дальнейшие несколько минут разговора; в конце концов оказалось, что она не видела освещенной области на морском дне. Она заметила рабочую субмарину, когда прочесывала дно в поисках Джои, затем последовала за ней и оказалась у какого-то входа, расположенного, очевидно, далеко от тента. Видимо, таких входов у них было немало. Она не могла высказать никакого мнения насчет освещенного пространства, и у меня в конце концов начало создаваться мнение, что она не очень-то и верит моему рассказу.

Местные жители ее не захватывали. Она просто следовала за субмариной до входа, затем обнаружила, что у нее не хватает балласта, чтобы пересечь границу между жидкостными средами, и просто зависла там, перекрывая движение, пока ее не убрали с дороги, нагрузив балластом и отведя во внутреннее помещение. Женщины — забавные существа, обладающие интересными способностями. Я и сам не мог разобраться в том, верю ли я ей, но решил не делиться с ней своими сомнениями.

«Ладно, — наконец суммировал я в блокноте. — Мои задачи, похоже, состоят в том, чтобы найти Джои или надежную информацию о нем; найти специфическую, убедительную причину, почему они так стремятся к тому, чтобы мы к ним присоединились; раздобыть надежную информацию о размере и о населении этого места и, наконец, найти технические данные об их энергетической установке».

— Верно, — кивнула она. — Я не стану требовать от тебя, чтобы ты выполнял все эти задачи, ничего не говоря об этом Берту, потому что не могу каким-то образом воздействовать на тебя, чтобы заставить выполнить эту просьбу. Но я просто скажу, что сама я ему не доверяю.

«Я все еще не пойму почему. Он трансформировался, согласившись на эту схему существования при высоком давлении, но ведь и я тоже так сделал, и так понимаю, что мне ты все же решила доверять».

— Не напоминай об этом. Это аргумент против тебя. И все же я надеюсь, что в твоем случае это просто прикрытие. В конце концов, ты, похоже, веришь, что трансформация обратима, — судя по выражению твоего лица в тот момент, когда я сказала, что не верю в обратимость. Ради твоей же пользы надеюсь, что ты прав.

«Почему Берт не мог бы поверить в то же самое и не трансформироваться по тем же причинам?»

— Если это так, то почему он торчит здесь, уже целый год? Если он может вернуться, но не возвращается, значит, он что-то задумал. Если он не может вернуться, значит, он что-то задумал хотя бы потому, что заявил тебе, что возвращение возможно. Подумай над этим.

Я подумал, но мне не удалось найти никакого вразумительного ответа. Единственное, что я мог ей сказать, это: «Ладно, я буду осторожен».

Я собрался было покинуть ее, но услышал, как она зовет меня по имени. Раздраженно обернувшись, я увидел, что она, прижав лицо к иллюминатору, произнесла едва слышно, так что даже в погруженном состоянии едва мог разобрать слова:

— Ты хороший парень. Если бы не Джои…

Она прервалась, и ее лицо исчезло из иллюминатора. Я уплыл, прислушиваясь к стуку собственного сердца и пытаясь упорядочить свои мысли.