Время жестоких снов

Нужно как-то отправить его обратно.

– Хочу испить твоей крови, – напомнил из-под дивана Сканг.

– Да заткнись ты.

Доггер попытался мыслить позитивно.

«Совершенно невозможно, чтобы созданный мной персонаж сейчас принимал ванну наверху. Это галлюцинации от переутомления. Я, конечно, не чувствую себя сумасшедшим, но я и не должен, верно? Он… он проекция. Да, несомненно. У меня… у меня выдался не лучший период в жизни, лет с десяти, если быть точным, и Эрдан – просто проекция, этакий мачо, которым мне втайне хочется быть. Ники говорит, что поэтому я и начал писать книги. Говорит, я не могу совладать с реальным миром, поэтому превратил все проблемы в чудовищ и выдумал героя, который может с ними справиться. Эрдан – мой способ совладать с миром. Сам я этого никогда не понимал. А значит, мне только и нужно, что мыслить позитивно, и он перестанет существовать».

Доггер покосился на стопку рукописей на столе.

Интересно, у Конан Дойла тоже были такие проблемы? Может, он как раз собрался выпить чаю, когда в дверь постучал Шерлок Холмс, все еще вымокший до нитки после падения в Рихтгофенский (или какой там?) водопад[5], а потом принялся разгуливать по дому, озвучивая свои остроумные наблюдения, пока Дойл не упрятал его обратно на страницы книги. Доггер подскочил в кресле. Вот что! Только и нужно – переписать…

Эрдан распахнул дверь.

– Хо! – заявил он, а затем засунул мизинец в мокрое ухо и выдернул его с таким звуком, будто откупорили бутылку вина.

Варвар завернулся в ванное полотенце. И казался почему-то аккуратнее, будто шрамов стало меньше. «Велики чудеса твои, о горячая вода», – подумал Доггер.

– Моя одежда колется, – жизнерадостно объявил варвар.

– А стирать ее ты пробовал? – слабо поинтересовался Доггер.

– А она, как высохнет, становится дубовой, даже не гнется, – ответил Эрдан. – Молю тебя даровать мне одежды богов, о могучий Кевин.

– Из моего ничего не налезет, – проговорил Доггер, а затем взглянул на плечи Эрдана и добавил: – Вообще без шансов. Да ты все равно никуда не идешь. Я сдаюсь. Перепишу последнюю главу. И ты отправишься домой.

Доггер сиял. Это идеальное решение. Если отнестись к безумию серьезно, можно заставить его пожрать самое себя. Нужно только исправить последнюю страницу. Не обязательно даже писать новую книгу об Эрдане – только дать понять, что Эрдан остался жив-здоров.

– И новую одежду тебе напишу, – сказал он. – Глупо ведь: такой здоровяк, как ты, умирает под лавиной! Ты выживал в куда худших обстоятельствах.

Он придвинул к себе рукопись.

– Сам посуди, – радостно бормотал Доггер. – Помнишь, как тебе пришлось идти через Греборскую пустыню без капли воды, и ты…

Железная рука сомкнулась у него на запястье – мягко, но крепко. Доггер вспомнил один научно-популярный фильм, где промышленный робот, способный выдать давление в две тонны на ноль восемь квадратного дюйма, аккуратно поднял куриное яйцо. И его запястье сейчас чувствовало себя так же, как то яйцо.

– Мне здесь нравится, – сказал Эрдан.

Доггер заставил его оставить Сканг дома. Меч говорил мало, но выдавал такое, чему уж точно не место в эко-кафе, где даже ростки фасоли имели право голоса. А вот от Эрдана отделаться не удалось. «Куда вообще может пойти двухметровый герой-варвар? – задумался Доггер. – Да куда пожелает».

Он попытался написать Эрдану новую одежду. Предприятие увенчалось лишь частичным успехом. Природа (то есть автор) не создала Эрдана для спортивных пиджаков. В итоге варвар выглядел ровно так, как его всегда воображал Доггер: словно здоровенный и бесшабашный фанат группы «Моторхед».

Эрдана стали замечать. Видимо, психические антитела, которые не позволяли другим его видеть, выветрились. Во всяком случае, на него несколько раз неодобрительно покосились.

– Кто такой Тофу? – спросил Эрдан, пока они шли к автобусной остановке.

– Да не кто, а что. Это такая еда, которую еще можно использовать вместо известки. Что-то… что-то вроде… ну, иногда он зеленый, а иногда нет, – объяснил Доггер, но ясности это не прибавило. – Помнишь, как ты отправился в Тенитти «выбить помощь» из тамошнего дожа? По-моему, я там писал, что ты ел пасту.

– Да.

– По сравнению с тофу паста – это взрыв вкуса. Два до центра, пожалуйста, – добавил Доггер, обращаясь к кондуктору.

Тот прищурился, глядя на Эрдана.

– Рок-концерт какой-то будет, да? – поинтересовался он.

– А в этом тофу пируют и пьют? – спросил Эрдан, когда они вышли на остановке.

– На органических продуктах не попируешь. Моя деву… одна моя знакомая юная дева там работает. Она во всякое верит. И, пожалуйста, давай ты ничего не испортишь? Моя личная жизнь сейчас немного запуталась. – И тут ему в голову пришла другая мысль. – И обойдемся-ка без советов, как все исправить. Тут не разрешается перебрасывать женщин через седло и увозить в ночь. Это, скорее всего, какой-нибудь «-изм», – мрачно добавил он.

– А у меня получается, – заметил Эрдан.

– Да, – пробормотал Доггер. – Всегда получалось. Это забавно. У тебя никогда не возникало таких проблем, я об этом позаботился. Двадцать шесть книг не менял одежду, и ни одна девушка ни разу на это не пожаловалась.

– Тут я не виноват, они просто…

– Я и не говорю, что виноват. Я говорю только, что у человека запас небольшой, и весь свой я отдал тебе.

Могучий лоб Эрдана покрылся складками от недюжинного усилия мысли. Его губы беззвучно повторяли это предложение – раз, затем другой. А потом варвар пришел к выводу.

– Чего? – спросил он.

– И утром ты возвращаешься.

– Мне тут нравится. У вас есть телевизор, вкусная еда, мягкие сиденья.

– Тебе же нравилось в Химерии! Снежные поля, бодрящий ветер, бескрайняя тайга…

Эрдан покосился на него.

– Правда же? – неуверенно спросил Доггер.

– Как скажешь, – ответил Эрдан.

– И ты слишком много смотришь прозорливый ящик.

– Телевизор, – поправил его Эрдан. – А можно его забрать?

– Куда, в Химерию?

– Между книгами в бескрайней тайге бывает одиноко.

– Ясно. Ты подсел на «Четвертый канал».

Доггер поразмыслил над этой идеей. В ней даже был некоторый шарм. Эрдан Варвар со своим мечом-кровопийцей, в кольчужном килте – с переносным телевизором и туристическим одеялом.

Нет, ничего не выйдет. Вряд ли в Химерии много телеканалов, вдобавок одна из тех редких вещей, которые не купишь на таинственных базарах Ак-Теретцикаля, – это набор батареек.

Доггер поежился. О чем он только думает? Он и вправду сходит с ума. Фанаты его убьют.

И тогда он понял, что не сможет отправить Эрдана назад. Теперь уже не сможет. Что-то изменилось, он уже не сумеет снова это сделать. Ему нравилось создавать Химерию. Стоило закрыть глаза, и перед ним открывались Шимаркские горы, где каждый гордый пик украшала снежная шапка. Как свои пять пальцев он знал извивы дельты Прадеса. Даже лучше. А теперь все ушло, утекло, как воды отлива. Остался только Эрдан.

И он развивался.

– Тут написано «Дом тофу», – сообщил Эрдан.

И научился читать.

И одежда у него вдруг стала менее мохнатой, а походка – менее неуклюжей.

И Доггер понял, что когда они войдут, Эрдан и Ники поладят. Она его увидит. Это Доггера она может не замечать, а вот Эрдана – увидит.

Волосы у него стали короче. Одежда уже казалась просто стильной. За время короткой прогулки от автобусной остановки до кафе Эрдан сделал то, на что у большинства варваров ушло десять тысяч лет. Это даже логично. В конце концов, Эрдан ведь типаж абсолютного героя. В какое бы окружение ни попал, всюду изменится и подстроится. Дай ему два часа поговорить с Ники, и он начнет в одиночку топить китобойные суда и отключать атомные электростанции.

– Ты входи, – сказал Доггер.

– Проблемы? – спросил Эрдан.

– Просто нужно кое-что уладить. Я к вам потом присоединюсь. Только не забывай: это я тебя сделал тем, кто ты есть.

5

Шерлок Холмс, разумеется, падал в Рейхенбахский водопад, но память Доггера отчего-то выдергивает из глубин подсознания фамилию немецкого дворянского рода, в котором, среди прочих, были знаменитый летчик-ас «Красный Барон» Манфред фон Рихтгофен и генерал-фельдмаршал немецкой авиации, участник Польской кампании, Битвы за Англию и др. Постоянным читателям наших антологий Рихтгофен знаком по рассказу Анджея Сапковского «Испанский крест» из тома «Век волков» (2015).