Страница 20 из 21
– Все, захлопнулась дверка. Как не было ничего.
Поликарп Кузьмич поправил перо – оно осыпалось черным порошком. Он отряхнулся и сказал философски:
– Двери придумали для того, чтоб открывать. Я так мыслю.
Они постояли еще немного, развернулись и пошли обратно. Домой.
Анджей Сапковский. В воронке от бомбы
От автора
Рассказ «В воронке от бомбы» был написан для антологии. Антология, увы, на свет божий не явилась. Но как все было — расскажу.
Примерно в канун февраля A
Я подошел к делу серьезно, хотя — между нами говоря — к мерзости окружающего мира успел привыкнуть, от реальности, кроме стонов, не ожидал ничего, иллюзий же никогда не питал, оттого и не познал боли потерь. Но что ж, антология так антология, порядочный автор антологий не минует и не презирает, а я точно пребывал тогда среди отстающих, не было ни одного моего рассказа в «Черной мессе», очередной составленной в 1991 году антологии Войтека Седенько. Кстати сказать, это я придумал название «Черная месса», и я был идейным вдохновителем этой «антиклерикальной» антологии. «Ха, — подумал я, — на этот раз не сдамся». Я взялся за дело и написал рассказ в определенные Земкевичем и Ингльотом сроки. Другие тоже написали. Для оценки и верификации того, подходят ли рассказы для антологии, была собрана специальная комиссия. Нынче я бы сказал: люстрационная. После отсеивания осталось… два рассказа. Два: «В воронке от бомбы» вашего покорного и «Хорошо в долине» Рафала Земкевича. А только из двух рассказов, как вы понимаете, антологию составить невозможно.
Планируемая антология предполагала авторские предуведомления к рассказам, объясняющие то и се. И рассказ «В воронке…» тоже был снабжен таким вступлением. Прикладываю его тут in extenso[12].
Наши фантастические антологии выработали уже две традиции. Во-первых, это написание рассказов в антологию в условиях Большого Пардубицкого[13] : то есть флаг вверх — и «ур-ра!», мчатся кони из загона. Самые быстрые занимают литерные места и получают титул «главного творца польской НФ». Остальные отстают в гонке или занимают места вне первого эшелона. Этим последним остается только копить силы для убийственных рецензий.
Вторая традиция — предварение рассказов авторским комментарием: автор объясняет, откуда у него такие идеи, что он хотел сказать, делает разные признания. Порой автор добавляет к рассказу эпиграф. Эпиграф должен убедить всех, что автор не только пишет, но порой и читает, причем умные книги, откуда и черпает свои эпиграфы.
Поэтому пусть и мне будет позволено снабдить рассказ комментарием, да и еще куда как длинным.
Давным-давно, когда я был молодым и небывало красивым брюнетом, вышла и наделала шуму книга Леопольда Тырманда, носившая название «Злой»[14]. И это не был — хотя казалось бы! — рассказ о том, как святой Агнешке явился Люцифер, или о том, как баба черта обдурила. Впрочем, всем ведь известно, о чем был «Злой», несмотря на тот факт, что довольно долгое время никто и не думал переиздавать бестселлер, поскольку автор, по мнению определенных людей, оказался еще хуже.
Но речь пойдет не о книге Тырманда, но о предисловии к ней, напечатанном на суперобложке. Суперобложка моего издания «Злого», увы, подверглась жестокому влиянию времени и персон, которые эту книгу читали. Но я помню один фрагмент предисловия. Критик, чью фамилию милостиво удалил из моей памяти склероз, написал примерно так: «Варшава из “Злого” не существует и не существовала никогда, подобно тому, как не существовал Лондон из “Трехгрошовой оперы”». Toutes proportions gardées[15], нижеследующим я уведомляю, что город Сувалки и его — в широком смысле — окрестности, описанные в рассказе «В воронке от бомбы», не существовали никогда, подобно тому, как не существовал Лондон из «Трехгрошовой оперы».
Это вступление к рассказу написано исключительно потому, что не годилось тут использовать эпиграф к «Королю Убю»[16] , ведь эпиграф к «Королю Убю» настолько известен, что нет смысла похваляться его знанием.
В то же время автор заявляет, что сходство со всем и ни с чем, что может следовать из рассказа, есть не чем иным, как случайностью и проистекает из того и сего. На вопрос: «Зачем все так?» — автор отвечает: «Чтобы было веселее».
Рассказ «В воронке от бомбы» вышел в 1993 году, в апрельском номере «Феникса». В 1994 году на «Полконе» в Люблине я был за него награжден «Зайделем». Так часто называют среди фанатов статуэтку, ежегодную награду имени Януша А. Зайделя.
«В воронке от бомбы» — единственный мой рассказ, о котором со всей определенностью можно сказать, что это не фэнтези. И поэтому благодаря «Воронке» я могу с гордо поднятой головой говорить о себе: «автор научной фантастики».
Дело было так: ранним утром свалился я в воронку от бомбы. Оглядываюсь и вижу – Индюк. Сидит себе…
Нет. Начнем с самого начала. Вам не обойтись без вступления, зачина, пары слов объяснения – пусть бы и для того, чтобы вы не думали, будто падения в воронки суть нормальные, ежедневные происшествия, которые я привык переживать каждое утро. Так что знайте: это была чистейшая случайность. Я свалился в воронку в первый и, надеюсь, в последний раз.
Итак, начать следует с того, что день тот – а был это, любезные мои, четверг – сулил проблемы с самого утра. Пока я умывался холодной водой, задел макушкой полочку под зеркалом и свалил на пол все, что там стояло. Тюбикам, зубным щеткам, расческам и чашечкам из ПХВ падение, естественно, ничуть не навредило. Увы, на полке стоял еще и стакан со вставной челюстью отца. Стакан, как у стаканов повелось, разбился вдребезги, а челюсть с резвостью водопада скользнула под ванную и провалилась в сливное отверстие. К счастью, сливное отверстие было забито грязью и волосами, челюсть завязла во всем этом, будто в Саргассовом море, и мне удалось ее схватить, прежде чем она уплыла в бездны городской канализации. Ох и полегчало мне. Отец без челюсти – представьте себе, что было бы? У отца нет зубов. Вообще. Чернобыль, сами понимаете.
7
Года Господня (лат.).
8
Строка из «Марша Домбровского», гимна Польши. (Примеч. пер.)
9
Януш А. Зайдель – один из важнейших авторов социальной фантастики в социалистической Польше, его именем названа престижная премия польского фэндома (которую неоднократно получал и Сапковский).
10
Старый режим (фр.). Так принято называть королевскую власть до Великой французской революции, здесь же с иронией подразумевается социализм.
11
Намек на поэму «Пан Тадеуш» А. Мицкевича. (Примеч. пер.)
12
Полностью (лат.).
13
Имеется в виду Большой Пардубицкий стиппл-чейз (бег с препятствиями) в соревнованиях лошадей; считается одной из самых сложных трасс в конских гонках. (Примеч. пер.)
14
Легендарный роман (1955) Л. Тырманда – на то время достаточно оппозиционно настроенного автора, – сочетавший детективный и мелодраматический сюжет; рассказывает о неизвестном защитнике варшавян от криминального мира столицы. (Примеч. пер.)
15
Для сохранения пропорций (фр.). (Примеч. пер.)
16
Пьеса Альфреда Жарри «Король Убю, или Поляки» (1896) – один из известнейших образцов абсурдизма. В переводе Н. Мавлевич эпиграф к пьесе звучит следующим образом: «И бо затрясоху Папаша Убю башкою, то агличане с той поры его прозвали Шекеспером, и под сим именем до вас дошло премногое число отменнейших трагедий». (Примеч. пер.)