Страница 3 из 9
Таро – это форма прорицания. То есть нечто, что уже как бы по умолчанию освещено неким божественным светом. Но источник этого света я вижу в самом человеке. Раскладывая карты, мы уходим вглубь себя, и из глубины себя черпаем божественную мудрость. Оккультистка Диона Форчун как-то сравнила прорицание с флюгером, который не прокладывает курс кораблю, но показывает направление ветра. И всем, кто на борту, становится понятно, какие поднять паруса[8]. Когда карты Таро рассказывают историю, которая затем в точности повторяется в жизни, это производит магический эффект. Я сейчас опишу одну притчу, которую прочел еще ребенком, и она оказала на меня очень сильное влияние. Это было пятьдесят лет назад, и я плохо помню подробности, но суть в следующем.
В Мексике жил один фермер, его звали Мигель. И на этого фермера навалились многие несчастья. Главным несчастьем были неурожаи: Мигель с трудом мог прокормить семью и от этого страдал так, что почти обезумел. В магию он не верил, но все же решил обратиться за советом к старухе, про которую поговаривали, что она ведьма. Выслушав жалобы Мигеля на жизнь, старуха дала ему деревянную шкатулку с магическим песком. При этом она сказала: «Видишь отверстие в крышке? Каждое утро, на рассвете, доставай несколько песчинок и клади по одной в каждом углу своих полей. Саму же шкатулку не открывай, пока не почувствуешь, что пришел твой смертный час, иначе колдовская сила исчезнет».
Мигель все так и делал. Каждое утро он исправно доходил до каждого угла каждого из своих полей, чтобы положить туда волшебную песчинку, по пути отмечая, что нужно поправить в хозяйстве, посадить, прополоть и так далее. Он трудился не покладая рук, и так же трудились рядом с ним его родные. Шли год за годом, оскудевшие поля оживали и давали все лучший урожай. И вот настал тот день, когда дела у семьи выправились. Ферма процветала. Все было хорошо. Когда Мигель был уже глубоким стариком и почувствовал приближение смерти, он попросил, чтобы ему принесли шкатулку с магическим песком. Он хотел наконец-то увидеть, что там внутри, кроме песка. Шкатулка долго не открывалась. Наконец крышка поддалась. Внутри Мигель нашел записку, написанную почерком старухи (самой ее к тому времени давно уже не было в живых): «Querido Мигель, в этой шкатулке лежит самый обычный песок, который можно найти повсюду в Мексике. Настоящая магия находится внутри тебя».
Глава 1. Размышления о Кельтском кресте
Истинное Таро говорит языком символов. Других языков оно не знает.
Однажды холодным зимним утром в одном муниципальном учреждении, куда я зашел по делам, я встретил Джейн. Мы не виделись несколько лет, и вот случайно столкнулись в лифте. Во время нашей последней встречи я раскладывал для Джейн колоду Таро[9]. Она тогда стояла перед серьезным выбором, и ей нужно было принять решение. Да, хочу заметить: незадолго до этой нашей случайной встречи я как раз вспоминал Джейн. Так что, вполне может быть, не такой уж эта встреча была и случайной. Джейн начала с того, что попросила меня еще раз разложить для нее карты. А сейчас маленькое отступление, экскурс в историю Таро, после чего я вернусь к нашей истории с Джейн.
Чтение карт Таро – процесс, основанный на высвобождении интуиции. Чтобы его запустить, необходимо, чтобы интуиция толкователя вошла в резонанс с изображениями на картах, в контексте вопросов кверента (человека, на которого был сделан расклад). Писатель Гарет Найт называет Таро «набором изображений, для толкования которых не требуется дар предвидения или какие-то иные уникальные способности, достаточно обладать развитым воображением»[10]. По словам Роберта Плейса, художники эпохи Возрождения, создававшие картинки для карт Таро, придумали «целый набор символов или инструментов, с помощью которых бессознательное могло бы общаться с сознанием»[11].Ту же точку зрения разделял Артур Эдвард Уэйт (1857–1942). Он утверждал, что изображения на картах Таро – это знание, но не знание в чистом виде, а как бы подернутое вуалью. И потому эти изображения сродни тому, что у Карла Юнга называлось архетипами коллективного бессознательного. Цитирую Уэйта (эти слова были им написаны в 1911 году):
Таро – это некие универсальные идеи, закодированные в символы. Все эти идеи содержит каждый человеческий ум, но они не очевидны, они скрыты, а потому, когда вдруг себя обнаруживают, то могут восприниматься сторонним наблюдателем как колдовство и тайное знание[12].
Когда таролог смотрит расклад, он это делает в контексте вопроса, заданного кверентом. И я склонен считать, что этот вопрос и внутреннее «я» толкователя существуют по законам, сформулированным отцом психоанализа Зигмундом Фрейдом. То есть весь этот процесс представляет собой высвобождение интуиции толкователя, вплоть до того, что принято называть интуитивным прозрением. Фрейд рекомендовал своим ученикам слушать поток сознания клиента так, чтобы словно парить над этим потоком. Примерно так опытные тарологи и подходят к толкованию расклада. Не вкладывая личное и не отвлекаясь на личное, они позволяют своему уму ровно и плавно плыть над изображениями Таро и словами клиента. Когда таролог беспристрастно и отстраненно слушает и наблюдает, в его бессознательное проникают некие идеи, там возникают те или иные образы. Затем таролог бережно, уважительно, не навязывая своего мнения, пересказывает свои интуитивные прозрения кверенту.
Слева направо: если остаться в США – Пятерка Жезлов (классическая колода Таро); переезд за границу – Девятка Пентаклей (классическая колода Таро)
Но вернемся к Джейн. Итак, мы заговорили с ней о раскладе, который я когда-то сделал для нее. Тогда, несколько лет назад, она хотела узнать, соглашаться ли ей на предложенную работу, которая предполагала переезд за границу. Особенно Джейн интересовало, как это отразится на ее маленьком сыне. Во время гадания Джейн вытащила две карты. Одна должна была поведать о том, какой будет жизнь ее сына, если они всей семьей останутся в США. Вторая – что с ним будет в случае переезда.
Для варианта «остаться в США» Джейн вытянула Пятерку Жезлов; для варианта «переехать за границу» – Девятку Пентаклей. Пока я парил над Пятеркой Жезлов, через мое сознание проплывал изображенный на карте образ: играющие дети. Пятеро детей весело играют, то есть заняты самым что ни на есть нормальным, хорошим детским делом. Но от моего сознания (от левого полушария моего мозга, если верить нейрофизиологам) не укрылись также и некоторые негативные, тревожащие аспекты происходящего (борьба, конфликт).
В Девятке Пентаклей я увидел с виду вполне благополучное, ухоженное, но одинокое юное создание, надежно укрытое в цветущем саду и проводящее время в обществе ручной птицы и змеи. Выслушав меня, Джейн сказала, что, как ей кажется, Девятка Пентаклей – это как раз то, что ждет ее ребенка, если они переедут. Он будет надежно защищен материально, но вырван из привычной среды общения, и это может быть для него плохо. Подумав над обеими картами, Джейн решила остаться в Америке, пожертвовав карьерными перспективами ради того, чтобы у сына было нормальное детство.
Тогда, в тот первый раз, Джейн была со мной совершенно откровенна. Но сейчас все было иначе. Она явно была не готова открыто говорить о том, что ее беспокоит. Тем не менее я был уверен, что за нее все расскажут карты. Я хорошенько перетасовал колоду, потом попросил Джейн сделать то же самое. Я предложил Джейн тасовать до тех пор, пока что-то не подскажет ей, что хватит. Потом она сняла, и мы приступили к раскладу под названием «Кельтский крест», который сто лет назад был придуман Уэйтом.
8
Dion Fortune, Practical Occultism in Daily Life (Northamptonshire, UK: The Aquarian Press, 1976), p. 39.
9
На самом деле ее зовут не Джейн. За исключением особо оговоренных случаев, в этой книге я в интересах конфиденциальности изменил имена и другие личные данные своих клиентов.
10
Gareth Knight, The Magical World of the Tarot (San Francisco: Weiser Books, 1996), p. 2.
11
Robert M. Place, The Tarot: History, Symbolism, and Divination (New York: Penguin Group, 2005), p. 273.
12
Arthur Edward Waite, The Pictorial Key to the Tarot (Secaucus, NJ: Citadel Press, 1959), p. 59.