Река Зеро

И так ясно представилось, как дорога вперед собирает столько трупов на своем пути, что моей многострадальной совести не выплыть.

Ни в этот раз.

Может, показалось? Ведь может, а?

Ну, правда. У меня же тоже имеются всякие там нервы – стресс и всё такое.

Я старательно рассматривал стойку, ожидая появления хозяйки банок таких разнообразных форм и расцветок, что наводили на мысли о секс-шопе. В то время, когда как минимум одно из органов чувств было задействовано, мысли крутились с такой скоростью, что дымился БИЧ. Но каков день, а?

Поднимаю руки: согласен.

Согласен – пропустил первый удар. Пусть не смертельный, но опасный – да! Отсутствие должной информации по забегу вполне могло отправить меня в медблок недели на две. Как вполне очевидные последствия – я рисковал остаться безработным, унося в вольную жизнь пару дорогостоящих для последующего лечения травм.

И что? Я не успел даже обдумать варианты решения вопроса, как…

Комбо!

Второй удар прилетел из-за той грани, откуда и прилетать-то ничего не должно! Оттуда спускается приговор. Липнет мерзкой присоской на шею или обездвиживающим ударом в затылок и всё. Ты открываешь глаза, а твой мозг, довольствуясь четко рассчитанной дозой кислорода, в кромешной темноте начинает путь в никуда.

Короче, секунда, отпущенная на непосредственную реакцию, благополучно улетела в вечность. И пока я с увлечением рассматривал ее высунутый напоследок язык, в моей голове крутились шестеренки. Любая моя реакция станет ложью. Остался единственный вариант – дождаться повторного вопроса.

Не знаешь, как выкрутиться – постарайся закосить под дурочка. Так говорил мой ранее упомянутый первый инструктор. И всякий раз добавлял: и ничто так убедительно это не доказывает, как умение постоянно переспрашивать.

В общем, я молчал. Не поворачивая головы в сторону мадам, боковым зрением я видел, как она пожирает меня любопытным глазом.

Я молчал.

Ждать пришлось недолго. За стойкой, наконец, возникла Лика. Попялилась на меня чувственными карими глазами и согласно моргнула. Я всегда после тренировки заказывал одно и то же. И месяца три назад мы успешно пропустили вариант «вам как всегда?». Провожая глазами затылок белокурой барменши, я позволил своим мыслям совершить привычный круг. Тоже, своего рода «как всегда». Милая девочка с волооким взглядом укладывалась в постель на раз-два-три.

Без всяких вербальных и тактильных прелюдий.

Без прикосновений, взглядов, без комплиментов и наводящих вопросов.

Тем более без подарков и приглашений в клубы.

Короткий бросок – и мяч летит через водное поле: «Отель «Минос», восемь вечера, буду ждать». И можно не сомневаться – прямое попадание в ворота. Пока ты идешь к выходу под оглушительные крики «гол!», девочка с застывшим лицом и приоткрытым ртом уже отсчитывает время, оставшееся до.

Неинтересно. При подобных предлагаемых обстоятельствах, мой охотничий инстинкт лениво зевает во всю пасть и отправляется в койку.

В одиночестве.

– Так ничего и не скажешь?

Услышал я хрипловатый голос мадам и где-то глубоко внутри перевел дух: нет, у тебя не шиза, тебе не показалось. Потому что это…

Полный пи… трындец.

– А? – Я вполне правдоподобно обернулся. – После бассейна плохо слышу, – я убедительно ковырнул ближайшее к ней ухо мизинцем.

Лика появилась за стойкой, беззвучно поставила передо мной стакан, заполненный протеином. Ее взгляд изменился, неприязненно скользнув по гладким волосам моей визави.

– Я задала тебе вопрос, – уточнила мадам, небрежно откинув прядь волос.

Стул подо мной скрипнул, когда я, облокотившись о стойку, наклонился к ней. Она не отпрянула. Лишь в карих глазах неуловимо блеснуло отражение барной подсветки. Я «услышал», с каким звоном лопнула струна, огораживающая ее личное пространство, как взвыл в мозгу сигнал тревоги.

Мадам непроизвольно задержала дыхание, пытаясь скорректировать зону комфорта.

Оставалось чуть дожать ситуацию. Если она выбила меня с поля, я прихвачу ее с собой.

Подмигнув Лике, даже не пытающейся прикрыть любопытство каким–либо действием, я потянулся к самому уху мадам. Практически ощущая, как она пытается удержать себя на одном месте, я сделал паузу. И сказал, шумно выдохнув в изгиб шеи – такой открытый и беззащитный.

– Прости, малышка, ты не моем вкусе.

Не соизволив подарить ей – вот теперь отпрянувшей от меня на расстояние вытянутой руки – и минуту на поиск достойного ответа, я несколькими глотками осушил коктейль и поднялся, гладя на Лику. Союзница. Общее понимание того, что произошло, на секунду связало нас, выбросив девицу за границу общего круга. Тепло улыбнулся барменше, превращая нить в прочный канал. Без спешки подцепил футболку и двинулся к выходу.

Кстати, мадам так и не нашлась с ответом. Видимо, туго с соображалкой.

Я вальяжно нес себя через зал, поигрывая мышцами.

Где я мог так проколоться?

Почему сразу не взяли?

Зачем этот спектакль? Проверка? Блеф?

В голове завертелась, раскручиваясь на полную катушку, бешеная спираль. Ее круги увеличивались, задевали черепную коробку, высекая искры. А в эпицентре обнаружилось белое лицо мадам, в ореоле черных волос запакованное на глубине.

Мертвое лицо. И мертвые губы, которые не смогут еще раз повторить.

Лариосик. Ларион.

Я не изверг. Но если убийство могло зачистить путь, что привел мадам ко мне – я бы так и сделал. Но физическое устранение не даст ровным счетом ничего. Пока дверь остается открытой, заявиться мог, кто угодно. «Тепло» встретить гостей и заручиться вечным молчанием вполне в моих силах. Однако, это не выход. Следовало завалить проход. И желательно, с той стороны – вбив импульсную «жвачку» в ту пасть, с чьей подачи дверца открылась.

Всё время, пока я спускался в душевые кабины на цокольный этаж, я контролировал себя.

Целился взглядом в декоративные изгороди сияющих люменом кустов – и выравнивал спину.

Вычленял из какофонии звуков отдаленный шум дождя – и держал на коротком поводке мысли.

Дважды отзеркалил приветственные кивки знакомых качков – и сохранял лицо.

Я отпустил себя в душевой кабине, когда теплые струи тропического ливня шарахнули меня по затылку, унося в сток ролевую маску социума. Ту самую, что заменяла мне лицо, стоило выйти из дома. Я словно наяву увидел, как на минуту вода сменила цвет на бурый.

На пару минут под струями душа я становлюсь самим собой. Не рядовым манагером с предполагаемой работой, о которой у меня имелось отдаленное представление.

Но человеком, превращающим реальность в сны.

Тем, кто с легкостью может выжечь любой БИЧ. Обратить жизнь в прах. В пепелище. Подчистую. Вернуть базовые настройки, данные при рождении.

Без опыта, без навыков.

Спать. Есть. Пускать слюни, испражняясь под себя.

Существовать.

Скромным и неприхотливым овощем в оранжерее, где садовник не появится никогда.

Отбрасывая условности – таков я на самом деле. Человек, который взял на себя право корректировать чужие жизни. Ломать судьбы, перекраивать на новый лад. Я позволяю себе делать вещи, когда сто раз гуманней было бы перерезать клиенту горло.

Вскройся истина – за единичный доказанный эпизод как самому опасному преступнику мне уготована пожизненная капсула на глубине. Путешествие в вечность в пограничном состоянии между сном и явью.

А таких эпизодов у меня под сотню.

Так близко от моей шеи лезвие еще не пролетало. «Лариосик» – мой рабочий псевдоним. Предполагаемый клиент узнает его в день заключения контракта. Чтобы в день исполнения с моей подачи забыть. Сразу и навсегда.

Я упираюсь руками в стену, как будто пытаюсь удержать равновесие после того, как первая же мысль со скоростью магнитоплана влетает с мою башку: валить.

Валить на хрен из города. Не замкнулся свет на столице. В конце концов, Нэнс – моя вторая родина. Восстановлю связи, уйду на дно. Буду примерным мальчиком. Что вы говорите, Ларион? Понятия не имею о ком вы. С какой стати? Я не даю согласие на использование данных с моего БИЧ. Да, я знаю про подобные нюансы в Законе, но я не уверен, что у вас найдутся веские основания для выдачи санкции.