Страница 59 из 74
— Ты угрожаешь убить его?
Папа присел на край стола, его деловое выражение сменило взгляд, которым он обычно смотрел на меня.
— Я сделаю все необходимое, чтобы защитить всех нас.
Его голос не оставлял места для спора. Для него вопрос был решен, и мое мнение не имело значения. Эта его сторона не была для меня новостью, но обычно я ее не воспринимала.
Я сверкнула глазами.
— Ты не защищаешь меня, держа подальше от Адамо! Я думала, ты хочешь видеть меня счастливой, но тебя, очевидно, волнует только бизнес.
— Если в Чикаго начнется открытая война, все окажутся в опасности. Ты, Галина, мальчики, мои люди. У меня есть ответственность, которая выходит за рамки твоего увлечения парнем, которого ты едва знаешь.
Я не могла поверить своим глазам. Он ничего не знал о нас с Адамо. Никогда не хотел этого знать, а я старалась не рассказывать ему слишком много. Зачем тыкать в улей?
— Адамо спас меня. Он дал мне то, что в чем я нуждалась, чтобы забыть прошлое. Он приносит мне счастье в настоящем и вдохновляет на будущее. Разве это не более чем глупое увлечение?
Долгое время я пыталась притворяться, что не влюблена в Адамо, боялась каких-либо обязательств, но теперь, перейдя черту отрицания, меня еще больше бесило, что другие подвергают сомнению чувства, с которыми я боролась месяцами.
— Я не из тех, кто легко поддается эмоциям. Ты же меня знаешь, папа. Если я говорю тебе, что хочу быть с Адамо, это что-то значит.
— Ты действительно думаешь, что его семья позволит ему быть с тобой? Их традиции, не как у нас. Они никогда полностью не примут тебя, никогда не поверят тебе.
Я не была уверена. Адамо заверил меня, что его семья примет меня. Они не такие традиционные, как другие итальянские мафиозные семьи. В конце концов, их Головорез женат на посторонней, что, если посмотреть на это, большой риск, чем иметь отношения с кем-то из враждебной преступной организации. Я выросла в мире насилия и была связана строгими правилами. Я знала, как хранить тайну, какой бы темной она ни была. Я могла бы солгать в лицо полицейскому, не моргнув и глазом. Даже если Адамо и я были воспитаны по разные стороны баррикад, наши жизни были похожи.
— Я перейду через этот мост, когда доберусь до него, но это моя проблема, а не твоя.
Папа встал и нежно обнял меня за плечи, его улыбка была задумчивой, но глаза неумолимы.
— Я сделаю все необходимое, чтобы защитить тебя, Катенька. Не заставляй меня.
Я ни секунды не сомневалась, что папа убьет Адамо. Он хотел защитить меня любой ценой. То, что он не стал бы наступать на ноги Наряду, делая это, было побочным эффектом, а не причиной.
— Ты пытаешься загладить вину за прошлое, потому что не смог защитить меня от матери и мужчин, которые надругались надо мной, но ты не можешь исправить то, что случилось, и, конечно, не разрушив мою жизнь сейчас.
Папины пальцы крепче сжали мои предплечья.
— У тебя есть Дима. Вы были счастливы вместе. Если ты хочешь защитить Адамо, ты останешься. Он молод. Он найдет новую любовь, кого-то, с кем он действительно сможет быть вместе. Или ты действительно думаешь, что сможешь жить с ним в Лас-Вегасе?
О Лас-Вегасе не могло быть и речи, и так будет всегда, но Адамо тоже не хотел там жить.
Пока...
— Катенька, будь благоразумна, — мягко сказал папа. — Некоторым вещам не суждено случиться. Если ты пропустишь гонки, мы можем попытаться что-нибудь устроить.
Я вырвалась из его объятий, не в силах вынести его близости. Не сказав больше ни слова, я вылетела из его кабинета. Мои глаза горели, но я не плакала. В вестибюле я чуть не столкнулась с Димой. Он, должно быть, ждал меня и теперь, вероятно, будет следить за мной, чтобы убедиться, что я не выйду из дома. Раскаленная ярость кипела в моих венах. Я бросилась к входной двери, полная решимости уехать. Я возьму машину, потому что папа, наверное, приказал всем нашим пилотам никуда меня не доставлять.
Далеко я не ушла. Дима схватил меня за предплечье и рывком остановил. Я повернулась к нему, разъяренная и отчаявшаяся.
Я не хотела терять ни папу, ни Диму. Я также не хотела больше никогда не видеть своих сводных братьев. Но отказаться от Адамо? Я не была уверена, что смогу это сделать.
— Отпусти меня, — прошипела я, но Дима не ослабил хватки.
— Динара, — умоляюще прошептал он голосом, который обычно успокаивал мой гнев. — Подумай, прежде чем действовать. Ты действительно хочешь, чтобы Адамо умер? Ты думаешь, что он захочет умереть за тебя?
Я замерла.
— Ты бы хотела, чтобы Адамо настаивал на отношениях с тобой, если бы Римо угрожал твоей жизни из-за этого? Ты бы умерла за отношения, которые, возможно, даже не продлятся много лет?
Мне даже не пришлось об этом думать. Ответ прозвучал громко и ясно в моем сердце. Да, я бы рискнула жизнью, чтобы быть с Адамо, потому что я любила его и потому что он уже так много сделал для меня. Дима, казалось, увидел ответ на моем лице, потому что выражение его лица изменилось, но он все еще не отпускал меня.
— Ты уверена, что его ответ будет таким же? Он мог помочь тебе отомстить, но это никогда не представляло реальной угрозы для его жизни. Но если твой отец внесет его в список смертников, его дни сочтены.
Мало кто выживал долго, если папа хотел их смерти. Моя мать умерла из-за вмешательства Римо Фальконе. У Адамо за спиной стояла Каморра, но он был легкой мишенью, живя в лагере, и папа ясно дал понять, что на этот раз он рискнет войной с Каморрой, если понадобится. Мои плечи поникли. Мысль о разлуке с Адамо причиняла боль, но страх, что его убьют, был еще сильнее. Может, папа и Дима правы. Адамо и я вместе недолго, и большую часть времени мы были слишком трусливы, чтобы даже дать названию тому, что у нас было. Я не могла решиться на то, чтобы Адамо рисковал своей жизнью. Нет, я определенно не хотела, чтобы он рисковал своей жизнью.
— Мне нужно покончить с этим лицом к лицу, Дима. Я не буду делать это по телефону. Это дерьмовый шаг после всего, что он сделал для меня.
— Твой отец не позволит тебе вернуться в лагерь. Он подозревает, что ты можешь там остаться.
— Поговори с ним. Если поговорю я, то сделаю только хуже. Я слишком зла. Скажи ему, что ты позаботишься о моем возвращении.
— Я обязательно позабочусь, — твердо сказал Дима. — Потому что, если ты этого не сделаешь, твой отец лишит меня головы. Я действительно не хочу умирать, чтобы ты могла проводить время с Фальконе. Оставайся здесь. Не смей сбегать.
Я чувствовала себя опустошенной, наблюдая, как Дима направляется в кабинет отца. Прошлой ночью я позволила себе представить будущее с Адамо. Все было расплывчатым, со многими переменными, но я была счастлива и свободна. Если я останусь в Чикаго, то никогда не стану ни той, ни другой, без Адамо, ни той Динарой, какой хотел видеть меня отец.
Дима вернулся через пять минут.
— Он согласился, но ясно дал понять, что пошлет людей за Адамо, если ты завтра не вернешься домой к обеду.
— Я вернусь, — сказала я.
Когда мы с Димой второй раз за день сели в папин частный самолет, у меня свело живот. Адамо заслуживал, чтобы ему объяснили причину разрыва лично, но сама мысль о том, чтобы сказать ему об этом, быть рядом с ним в последний раз, расколола мое сердце надвое.
Что, если я не смогу попрощаться?
Сообщение Динары о том, что она скоро вернется, подняло мою тревогу, и в тот момент, когда Динара появилась в лагере рано утром с Димой, я понял, что что-то случилось. Она выглядела измученной и будто готовилась к битве.
Я не спал почти всю ночь. Я поспешил к ней, желая прояснить ситуацию. Динара вышла из машины, а Дима нет. Он остался сидеть за рулем, как всегда стоически. Схватив Динару, я поцеловал. На мгновение она напряглась, но затем бросилась в поцелуй, источая отчаяние и страсть. Я обхватил ее затылок, притягивая ближе. Казалось, мы не виделись целую вечность.