Страница 14 из 22
— Быстро уходите отсюда! — скомандовал Габриэль женщине на безупречном южном наречии и, вытерев кинжал об одежду убитого, засунул его в ножны. — Иначе его дружки захотят вам отомстить.
— Защитник наш! — Мать спасенной девочки рухнула на пол, пытаясь обнять колени рыцаря.
— Живо! — рявкнул д’Эспри и сделал шаг назад, уклоняясь от благодарности.
Перепуганная женщина прижала дочь к себе и стремглав вылетела из дома.
После бесчисленных сцен насилия Габриэль не приближался к жительницам завоеванных селений, несмотря на то что многие из них вешались ему на шею. Он еще не осознал искушающей силы своей мужской притягательности, потому что слишком рано оказался на войне и женщины не успели избаловать его вниманием. Рыцарь считал, что поступками южанок руководит лишь безысходность. И вдруг — такая любовь!
Амори продолжил расспросы, пока это было дозволено:
— В твоих рассказах о возлюбленной всегда чувствуется «но».
— Да, ты прав. Мне с ней интересно и очень уютно. Вижу, что и она наслаждается моим обществом. Однако я постоянно ощущаю между нами какой-то барьер…
— Может, у тебя есть соперник?
Хоть Амори и был пьян, но попал прямо в яблочко.
— Думаешь? — озадаченно протянул Габриэль. — За два месяца в доме баронессы де Лонжер мне ни разу не встретился благородный мужчина, а я часто бываю у них.
— Ну мало ли…
***
Сабину неумолимо влекло к обаятельному северянину. Как она ни отгоняла мысли о нем, как ни пыталась убедить себя, что это лишь кратковременный, ничего не значащий флирт, новое чувство становилось все сильнее. Девушка всегда предчувствовала, когда Габриэль нанесет им визит, и безошибочно узнавала его коня по цокоту копыт. Едва во дворе их дома раздавался голос шевалье, неведомая сила срывала Сабину с места и выносила ему навстречу; при этом девушка улыбалась до ушей. А его прикосновения? Когда Габриэль целовал ей руку или помогал спуститься с лошади после конной прогулки, Сабина замирала на мгновение, чувствуя мелкую дрожь.
Тем не менее она с завидным упорством цеплялась за придуманную любовь к Кретьену, считая себя непростительно легкомысленной, а собственное поведение — предательским. Правда, когда Сабина честно пыталась проанализировать свое чувство к печальному катару, ей на ум не приходило ничего, кроме жалости. И это злило обычно уверенную в себе девушку. Она понимала: на фоне общения с веселым, решительным Габриэлем их с Кретьеном отношения выглядели, как недостроенный песочный замок рядом с каменной крепостью.
Но детское упрямство все же одерживало верх. Однажды в разговоре с молодым катаром Сабина намекнула на то, что их отношениям не хватает романтики. Непонимание, а затем и испуг в глазах Кретьена ошеломили ее. Конечно, из разговоров с ним она знала, что рано или поздно он примет Consolamentum и станет Совершенным. А это сделает невозможным для него не только брак, но и любые другие отношения с противоположным полом. Знала, но думала, что нечаянным образом у нее с Кретьеном все сложится по-иному. Реакция же юноши на ее слова все расставила по местам.
Отцвели сады, и изнывающая земля замерла в предвкушении лета, а значит, де Термес вновь отправится в путь по солнечным дорогам катарского юга — по делам Церкви Любви. На этот раз Сабина (что уж тут лукавить?) не слишком опечалилась из-за предстоящей разлуки.
Кретьен зашел проститься с семьей Лонжер, и Габриэль наконец повстречался с ним. Едва войдя в дом, шевалье невольно подслушал нежные слова прощания, и с его лица тут же исчезла приветливая улыбка. Агнесса поспешила познакомить молодых людей.
— Друг нашей семьи Кретьен де Термес. — Она сделала ударение на слове «семьи». — Шателен замка Габриэль д’Эспри.
Мужчины сдержанно кивнули друг другу, и Кретьен тут же удалился.
— И часто этот друг семьи к вам заходит? — не удержался от вопроса уязвленный Габриэль.
— Шевалье ревнует? — парировала Сабина, скрывая за насмешкой замешательство.
Пытаясь справиться с раздражением, Габриэль на мгновение опустил голову и пригладил волосы на затылке. А затем на его лице вновь засияла привычная обворожительная улыбка.
— Бог с ним. Не станем ссориться. Давайте лучше совершим увлекательную конную прогулку по живописным предместьям. Надеюсь, у вас нет возражений?
Во время войны развлечения за пределами Тулузы стали довольно опасными, но в сопровождении грозного шателена и его воинственного оруженосца эта непозволительная роскошь была доступна семейству баронессы. Входившая в комнату Аделаида услышала последние слова и, радостно визжа, запрыгала и захлопала в ладоши. Агнесса тут же распорядилась седлать лошадей, и из сияющих глаз Сабины исчезла даже тень мыслей о Кретьене.
Проводив снисходительной усмешкой возбужденных дам, побежавших переодеваться в костюмы для верховой езды, шевалье вышел во двор. В ожидании баронессы и девушек он хмуро размышлял о внезапно появившемся у него… сопернике?
***
В июле в Тулузу неожиданно вернулся Кретьен де Термес. А на следующий день его взяли под стражу и отправили в сырое подземелье городской тюрьмы, где содержались особо опасные преступники. О возвращении и аресте юноши Сабина узнала по слухам, дошедшим до нее через мадам де Лонжер. От неожиданности девушка на несколько мгновений онемела. Это плата за ее легкомыслие, нет — за измену! И чтобы искупить свою вину, она обязана спасти Кретьена.
— Тетя, вам известно, за что его задержали? Какие обвинения предъявляют де Термесу? Что ему грозит? — сыпала вопросами Сабина в паническом возбуждении.
— Я ничего не знаю, кроме того, что его арестовали по приказу епископа Фолькета и обвиняют в катарской ереси. Белые явно что-то разнюхали! — Баронесса и сама ужасно огорчилась. Несмотря ни на что, она очень привязалась к скромному и вежливому юноше и потому решила помочь своей взволнованной племяннице выяснить подробности. — Я отправлюсь в епископский дворец и попытаюсь что-нибудь выведать.
Вскоре с помощью уговоров и подкупов ей удалось узнать следующее. Фолькет давно догадывался о том, что де Термес принадлежит к Церкви Любви, но неопровержимых доказательств у епископа не было, а без них судить человека во враждебной Тулузе не представлялось возможным. Но нынешним летом белые видели катара в нескольких городах и горных селениях Лангедока в обществе Добрых Людей, что позволило им сделать вывод: он выполнял обязанности связного. Было жизненно необходимо провести публичный процесс римской церкви над катарами! Три месяца назад в Марселе высадилось внушительное войско Раймона де Сен-Жиля. Граф и его повзрослевший сын с триумфом прошли по Провансу и, заметно пополнив число своих сторонников, отвоевывали города Тулузского графства. Кретьена пытали, надеясь узнать, где собирались Совершенные и как их зовут, чтобы затем устроить показательный суд в присутствии Симона де Монфора и папского легата Арно Амори.
— В присутствии Симона де Монфора, — раздельно повторила Сабина, потрясенная известием о пытках, но ее мозг уже судорожно перебирал способы спасения юноши. — Значит, у нас есть время! Де Монфор никогда не бросает своих людей в опасности. Сейчас он осаждает город Бокер, захваченный Раймоном-младшим, и спасает гарнизон, оставшийся в цитадели. Ему теперь явно не до Тулузы… Когда шевалье д’Эспри обещал снова к нам прийти?
— Ты же знаешь, он навещает нас, когда свободен от службы. Всегда в разное время. — Агнесса попыталась понять, что задумала племянница, и, догадавшись, ужаснулась. — Ты хочешь попросить его…
— …помочь Кретьену. В отсутствие Симона де Монфора и его сына шателен Нарбоннского замка — фактический глава города. Он может спасти узника.
— Церковный суд находится в ведении епископа. Боюсь, не во власти Габриэля что-либо решить в этом деле. — Агнесса попыталась оградить учтивого рыцаря от жестокости своенравной девушки.
— Пусть так! — В бегающих глазах Сабины отражались безумные мысли. — Но помочь мне проникнуть в городскую темницу ему вполне под силу.