Страница 3 из 6
Фридрих II, король Пруссии, прозванный Великим, работая над своим трактатом «Антимакиавелли», советовал предавать вечному забвению имена властителей, известных своими пороками и удерживающих за счет этого власть. Однако не зря ведь сказано, что тот, кто забывает свое прошлое, принужден пережить его вновь. А уж если говорить о пороках людей, облеченных государственной властью, то легко заметить, что они повторяются из века в век. И, имея перед собой временну́ю шкалу, можно не только узнать прошлое, но и предугадать будущее. Фридрих называет науку государственного управления, «основанную на правосудии, остроумии и милосердии», истинной, однако как может быть истинным то, что противоречит историческим фактам и жизненным реалиям? И вряд ли действенно руководствоваться в политике утопией. Такой правитель рискует потерять не только собственную власть, но и государство как таковое – более предприимчивые соседи, не задумываясь, поглотят и территории, и ресурсы, а жителей этих территорий сделают рабами в угоду своим гражданам. История знает множество подобных примеров. Так что прежде чем отказываться от учения Макиавелли, необходимо полностью изменить человеческую мораль.
Заметим, что и сам Фридрих, отчаянно критикуя Макиавелли в молодости, будучи в те времена наследником престола, – став королем, благополучно применял на практике теории, изложенные в «Государе». Так, Фридрих расширял границы своего королевства правдами и неправдами, миром и оружием, нарушая имеющиеся соглашения и заключая новые, втайне от своих союзников. К примеру, в 1756 году Фридрих напал на Саксонию, которая была союзником Австрии, и в качестве обоснования подобного вероломства заявил, что это был «превентивный удар», что уже имеется русско-австрийская коалиция, которая собирается начать против Пруссии агрессивные действия. Такое обоснование впоследствии было не раз использовано в другие времена другими правителями. Тот же Гитлер, нападая на СССР, заявлял, что действует именно в рамках превентивного удара, и таким образом оправдывал нарушение пакта Молотова—Риббентропа.
Темы войны и мира практически всегда являются ключевыми для любого мыслителя, философа, и они, так или иначе, затрагивают их в своих работах. Для Макиавелли война и мир всегда были тесно связаны, одно проистекало из другого, и иногда сложно было различить – где же заканчивается мир и начинается война. Более того, если следовать логике трактата «Государь», то война и мир оказываются практически одним и тем же, лишь принимают разные формы: война ведется с помощью оружия физического, мир – это тоже война, но оружие в ней применяется дипломатическое. Так что не удивительно, что Макиавелли обратился в своих работах к военному искусству, к тому, что называется стратагемами – военными хитростями. Китайская культура более трех тысяч лет пользуется стратагемами, известны тридцать шесть древнекитайских стратагем, которые и по сей день не утратили актуальности. В Древней Греции и Древнем Риме также разрабатывали стратагемы, которыми долгие годы пользовались различные полководцы. Собственно говоря, разработка военных хитростей не прекращалась никогда. Так, трактат Дениса Давыдова, героя Отечественной войны 1812 года, посвященный партизанской войне, до сих пор изучается в военных академиях, и говорят, что большая часть его все еще имеет гриф «Совершенно секретно».
Макиавелли в своем трактате затрагивает практически все вопросы, касающиеся армии, начиная от набора солдат и заканчивая правилами построения батальонов при различных атаках противника. Так, во второй книге трактата обсуждается вопрос, бежать ли на неприятеля с криком или идти молча. Различные фильмы о войне приучили нас к вдохновляющему «Ура!», которое сопровождает любую атаку пехоты, но оказывается, еще в древности полководцы спорили о необходимости подобных возгласов, мотивируя нежелание каких-либо криков тем, что они заглушают команды и, следовательно, препятствуют нормальному ведению боя. В то же время крик устрашает противника и вдохновляет своих солдат. Казалось бы, вопрос простой, однако Макиавелли обсуждает его с той же тщательностью и дотошностью, как и принципы отбора солдат для различных родов войск. Фактически он утверждает, что в войне нет мелочей, и даже такая малость как атакующий крик может послужить либо победе, либо поражению в бою. И подобный подход крайне интересен для современного читателя, тем более что нынешняя армия должна учитывать множество различных факторов.
Основная разница между Макиавелли и другими авторитетными авторами военных трактатов и стратагем в том, что Макиавелли сам не был военным, не принимал участия в военных действиях, а все свои знания приобрел в теории – изучая труды различных авторов, которые писали о военном искусстве.
Чтобы придать больший вес своим словам, Макиавелли построил трактат в форме диалога, где один из участников – Фабрицио Колонна, кондотьер, Великий коннетабль Неаполитанского королевства. Фабрицио Колонна всю жизнь посвятил войне и считался большим специалистом в военном искусстве. Вторым участником диалогов выведен Козимо Ручеллаи, владелец садов Оричеллари. Макиавелли наделяет Козимо всеми мыслимыми достоинствами, начиная от обширных познаний в различных науках и заканчивая верностью в дружбе, чтобы сделать его достойным собеседником для Фабрицио Колонна. Следует заметить, что беседа Фабрицио Колонна с молодыми интеллектуалами во главе с Козимо Ручеллаи действительно имела место, когда кондотьер был во Флоренции проездом. Однако что именно говорилось во время этой беседы, известно лишь со слов Макиавелли. Можно с уверенностью утверждать, что Фабрицио Колонна в трактате излагает мысли и идеи самого Макиавелли, ну а что думал и говорил сам кондотьер, остается тайной, скрытой временем. Именно поэтому не стоит слишком доверять словам Фабрицио в трактате: их автор не был военным, а теоретические знания о войне могут существенно отличаться от того, что преподносит практика. Впрочем, это справедливо для любой теории.
Тем не менее трактат Макиавелли представляет известный интерес. Равно как и в стратагемах древности, в работе Дениса Давыдова, мемуарах различных военачальников, полководцев и других очевидцев военных событий, основная составляющая, которая и может заинтересовать современного читателя, – человек. Именно психология участников военных действий является основой основ для любой военной хитрости или стратагемы. Ну а это мало изменилось со времен пещер и мамонтов, и нет особой разницы, какое именно оружие употребляется в военной кампании – ядерная бомба или деревянные дубинки. Суть войны остается неизменной за счет неизменности человеческой природы.
Так как трактат «О военном искусстве» довольно обширен, приведем здесь лишь самые интересные его фрагменты, опустив те части, которые могут заинтересовать лишь историков военного искусства, интересующихся системами построения пехоты или кавалерии в древнегреческих или древнеримских войсках.
Государь
Никколо Макиавелли – его светлости Лоренцо де Медичи[1]
Обыкновенно, желая снискать милость правителя, люди посылают ему в дар то, что имеют самого дорогого, или чем надеются доставить ему наибольшее удовольствие, а именно: коней, оружие, парчу, драгоценные камни и прочие украшения, достойные величия государей. Я же, вознамерившись засвидетельствовать мою преданность Вашей светлости, не нашел среди того, чем владею, ничего более дорогого и более ценного, нежели познания мои в том, что касается деяний великих людей, приобретенные мною многолетним опытом в делах настоящих и непрестанным изучением дел минувших. Положив много времени и усердия на обдумывание того, что я успел узнать, я заключил свои размышления в небольшом труде, который посылаю в дар Вашей светлости. И хотя я полагаю, что сочинение это недостойно предстать перед Вами, однако же верю, что по своей снисходительности Вы удостоите принять его, зная, что не в моих силах преподнести Вам дар больший, нежели средство в кратчайшее время постигнуть то, что сам я узнавал ценой многих опасностей и тревог. Я не заботился здесь ни о красоте слога, ни о пышности и звучности слов, ни о каких внешних украшениях и затеях, которыми многие любят расцвечивать и уснащать свои сочинения, ибо желал, чтобы мой труд либо остался в безвестности, либо получил признание единственно за необычность и важность предмета. Я желал бы также, чтобы не сочли дерзостью то, что человек низкого и ничтожного звания берется обсуждать и направлять действия государей. Как художнику, когда он рисует пейзаж, надо спуститься в долину, чтобы охватить взглядом холмы и горы, и подняться в гору, чтобы охватить взглядом долину, так и здесь: чтобы постигнуть сущность народа, надо быть государем, а чтобы постигнуть природу государей, надо принадлежать к народу.
1
Лоренцо ди Пьеро де Медичи, прозванный Великолепным (1449–1492), – флорентийский государственный деятель, глава Флорентийской республики, меценат и поэт. Семья Медичи правила Флоренцией более 60 лет.