Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 31

До тридцати мы немного не дотянули. Ну, всего-то десять месяцев! Зато сколько нервных клеток, денег на бесполезные свидания и времени на общение и переписку с заведомо неподходящими вариантами нам удалось сэкономить.

Быть друзьями с привилегиями оказалось просто потрясающе удобной затеей. Прямо как поход в гипермаркет, где можно разом найти всё, что душеньке будет угодно: и потрахаться, и поделиться проблемами, и скоротать вечер за парочкой серий сериала, и даже в отпуск съездить, при этом спихнув свой почти неподъёмный чемодан на отзывчивого и милого «друга».

Но и это меркло перед тем, что Тёма безропотно терпел мою дрянную привычку спать, раскинувшись звёздочкой и лёжа прямо на нём.

— И всё же, что мне с работой-то теперь делать? — спросила я, крутя в руках стакан с молоком и прикидывая более реалистичные в сравнении со вчерашними вариантами способы решения столь щепетильной ситуации.

Хотя вариант с киллером всё ещё казался мне очень привлекательным.

— Если что пойдёт не так, то найдёшь себе новую, — пожал он плечами, — посмотри по ходу дела. Иногда я встречаю кого-то из очень старых знакомых и, хоть убей, не могу вспомнить, просто ли мы общались или спали друг с другом. Так что просто постарайся… не выделяться пока.

— А если я потом не найду новую работу? — не в моих правилах было раскисать даже перед Артёмом, видевшим меня в самые паршивые моменты жизни, но работу свою я действительно любила и совершенно не могла представить, что буду делать без неё.

— Вот если не найдёшь новую работу к тридцати, то выйдешь за меня замуж, потом быстренько разведёшься и оттяпаешь себе половину моих денег.

— Да ну тебя, с такими предложениями, — недовольно изрекла я, хмуро поглядывая на то, как он хохочет. — А то и это сбудется.

***

— У вас есть вопросы, Наталья?

— Леонидовна, — ввернула я с ехидной ухмылочкой, наслаждаясь тем, как недовольно поджал губы наш мистер большой начальник.

Да-да, именно так. Сонечка, Лидочка, Аллочка и Наталья Леонидовна, я бы попросила!

Пару месяцев назад мы с Артёмом решили, что самой лучшей тактикой будет ждать его действий и не выделяться. Но где я и где «не выделяться»?! Да проще приручить крокодила, чем найти для меня достаточно весомый аргумент заткнуться в тот момент, когда можно блеснуть накопленным за немалые годы жизни сарказмом.

Тем более Антон — мать его за ногу — Романович на протяжении всего времени нашей совместной работы предпочёл держаться исключительно то ли в рамках собственного высокого профессионализма, то ли мужской осторожности, то ли руководствовался обычным человеческим стыдом… в общем, вёл себя так, словно ничего не случилось.

Обращался он ко мне только по рабочим вопросам, не придирался, но и не пытался как-то поощрить больше положенного хорошему руководителю. Только каждый раз, когда нам необходимо было контактировать в окружении коллег (а наедине мы, по неслучайности, никогда не оставались), его голос звучал так напряжённо, будто ему предстояло вот-вот сделать жизненно важный выбор между красным и синим проводом в тикающей под ногами бомбе.

Моего же терпения хватило на первые две планёрки. А потом сучий характер взял вверх над страхом лишиться насиженного местечка в нашем прекрасном серпентариуме, и я принялась Антошечку медленно, со смакованием доводить — ну, именно так это выглядело со стороны, если верить претензиям яростно настроенной против меня Анжелики.

— У Антона Романовича новое место работы, трудный коллектив, большая ответственность! А тут ты ещё вставляешь свои пять копеек! Нам нужно его беречь! Он устаёт! — высказывала она, словно позабыв о том, как пятью минутами ранее восхищалась очередной самодостаточной женщиной из инстаграма, добившейся всего исключительно своими силами и ничем не зависящей от мужчин.

— Колесова, если ты не научишься говорить только чётко и по делу, то в следующий раз с отчётом будет выступать Лидочка, — грозила Сонечка, пока сама Лидочка качала головой как китайский болванчик, а я только закатывала глаза, прекрасно понимая, что никем они меня заменить не смогут.

Какие бы умницы-разумницы не работали в нашем отделе, а железобетонной выдержкой и высокой стрессоустойчивостью обладала только я одна.

Мне же достаточно было прощупать пределы терпения товарища Миловидова — а заодно отправить ему парочку многозначительных взглядов-улыбок, чтобы напомнить, что прежде довелось прощупать его в более осязаемом формате и в самых драгоценных местах — и, насладившись своей безнаказанностью, продолжить террор начальства с усиленным рвением.

— Крольчонок, ты сильно оскорбишься, если я скажу, что почти наверняка уверен, что он действительно тебя не помнит? — спрашивал Артём аккуратно, вдоволь отсмеявшись после пересказа очередных моих попыток нарваться на увольнение, и получал от меня в ответ лишь высокомерное фыркание. — Точнее, помнит тебя, но явно не может вспомнить обстоятельства вашего с ним свидания. А потому всеми силами пытается быть душкой, чтобы компенсировать своё возможное мудачество в прошлом.

Мнению Тёмки я доверяла, и червячок нормальной женской обиды постепенно подгрызал меня изнутри, заставляя быть всё более изобретательной и изощрённой в попытках досадить случайному любовнику.

Нет, ну как это можно — забыть меня! Ради кого я вообще старательно отыгрывала образ фееричной дурочки? И плевать, что просто копировала при этом нашу Аллочку: скопировать вот это — тоже тяжёлый и кропотливый труд! Да я даже хранила в памяти телефона найденные на просторах интернета фотографии бульдога, чтобы с восторгом показывать их всем своим одноразовым ухажёрам и рассказывать грустную историю про то, что мой Яся так любит мамочку, что никого на порог моей квартиры не пускает.

А он просто взял и забыл! И как, скажите мне на милость, это могло не задевать тонкие струны женской души? Ну, те самые, что в моём случае схожи по внешнему виду и прочности с корабельными тросами.

Руководствуясь народным принципом «сама придумала — сама обиделась», я мстила Антону-гандону исподтишка, заранее сделав копии тех страниц трудового договора, где нам красиво обещали свободу слова и самовыражения.

Всё же я — дочь юристов! Меня вот так, голыми руками, не возьмёшь!

Если я сама вдруг не попрошу томным шёпотом взять меня прямо здесь и сейчас. Например, как случилось недавно в примерочной магазина нижнего белья. Теперь приходится терпеть шуточки часто вспоминающего об этом Артёма и ездить за покупками в другой торговый центр, а то возвращаться в тот даже мне как-то стыдно…

— Так у вас есть ко мне вопросы, Наталья Леонидовна? — с нажимом переспросил Антон, не убирая в карман свою фирменную рабочую улыбочку.

— А фамилия у вас настоящая? — ляпнула я, подперев подбородок ладонью и уставившись на него с неподдельным интересом.

— Колесова! — шикнула вполголоса серьёзная донельзя Сонечка.

«Вот же стерва!» — читалось в злобном взгляде Анжелики.

— Как нетактично, — укоризненно покачала кудрявой головой Лидочка.

«Неужели и правда ненастоящая!» — выпучила глаза-блюдца Аллочка, картинно приложив ладошку ко рту в знак удивления.

— Да, настоящая, — почти не раздражённым тоном ответил гений рекламы, и только брови на его мужественном лице сурово съехались к переносице. — А по проекту у вас вопросы есть?

— Ну так сразу и надо уточнять, Антон Романович. А то я подумала, что вы просто предлагаете мне познакомиться с вами поближе, — если бы анаконда умела улыбаться во время того, как душит свою жертву, то улыбка её выглядела бы точь-в-точь так же, как моя в тот момент.

Ух, как приятно немного подпортить другому человеку жизнь!

Я вот не за себя же стараюсь, а исключительно переживаю за тех несчастных девушек, кто искренне поведётся на харизму и впечатляющий экстерьер этого кобеля.

— Ну, если у нас больше нет…

— А проект ваш — полная херня, — высказалась я громко, снова перебив его на полуслове и демонстративно фыркнув.