Квир

Такси Ли переносила с трудом. Это всегда ассоциировалось с болью. Одна старалась вообще не ездить. Во-первых, там она всегда неминуемо разговаривала о чужом и личном, что сейчас совершенно не подходило случаю. Но мучительнее было такси ловить. Ее тошнило всякий раз, когда нужно было делать это самостоятельно. Вот бы помощника на сей момент и сопровождающего, кто бы разговаривал с таксистом. И кто придумал вежливость и общение? Хотя, можно и без них, но Ли приберегала роль надменной стервы только для избранных. Чего пытать всех и каждого?

Она специально вопрошала у мира таких ответов, негодовала, дабы не думать об ответах, что она сама может предположить, если будет спрашивать себя о другом. Например: зачем она поехала на это свидание? Лучше бы почитала дома книгу до возвращения с работы Даллы. Хотя, конечно, такие свидания в жизни случаются не столь часто и она не могла упустить шанса.

Но шанс оказался неиспользованным и, чтоб не злиться на себя за потраченное время, Ли задавала другие вопросы. Например, городским жителям с его противными тенденциями: почему вокруг так много людей, одетых в спортивную одежду? Они ведь едут с важных и неважных встреч, с учебы или на ночную работу. Почему так много в толпе видно спортивных курток и шапочек? Люди, с далеко неспортивным телосложением, если уж не сказать, с изрядным плюсом в пользу лишних пяти или пятнадцати кило, натягивают на свои пухленькие задницы обтягивающие спортивные легинсы; или в противовес на свои тощенькие ручонки и цыплячьи шеи худи, которые бы еще пригодились может быть по зиме на тренировке по кросс фиту, но никак не для повседневной носки!

Она вопрошала про себя с жаром…

Тишина! Ли не услышала никого. Никто достойный ей там не отвечал, кроме ядреного сарказма и ядовитой злости к людям, которая выпрыскивала из нее иногда в такие смутные моменты растерянности. Растерянность победила и в итоге ей таки пришлось спросить себя, стоило ли переписываться с этим парнем в сети на протяжении месяца, плюс минус пару недель? Стоило ли брить ножки и надевать эти изумительные дорогущие черные капроновые колготки, которыми она бы лучше побаловала дома Даллу. Ой, хорошо еще, что не надела чулки, сейчас вообще обплевалась бы!

Ладно. Не честно! Одевалась она для себя. Просто, чтоб поиграть в другое я. Но ведь замарала-таки приятную для нее одежду об общение с этим человеком. Любопытство не ведает границ! Особенно для таких как Ли – шутила она про саму себя.

Ли была жената на самой красивой и доброй девушке в ее жизни. Они были вместе почти двадцать лет. Начали встречаться еще в средней школе. Точнее, в школе они были любовницами, прогуливающими уроки в объятиях друг друга, а позже, их страсть выросла в желание создания семьи.

Семья их, за столь продолжительный срок, претерпела различные изменения, но суть осталась прежней, и их союз оставался открытым, как они и начинали. Множество раз, приблизительно в разрезе каждой тройки лет, они поднимали тему, чтоб внести изменения в их отношения. Но это было просто невозможно. Они даже пытались вести иной образ жизни. Но самое длинное во времени воздержание за их историю длилось пару лет. Впервые это был год, а потом уже, во второй заход, два с лишним года. То был яркий опыт для каждой из них. И они ни за что не выкинули бы эту веху своей общей истории. Только и повторять не стали бы. Хотя иногда все же заводили на эту тему разговоры. Обычно, в компании добрых друзей или при интересном новом знакомстве; да в компании тех же старых друзей, когда кто-то из них приводил свежую кровь.

Ну, поразглагольствовать на тему моногамии и полиамории всегда уморительно. А, вот жить так, просто не всем дано. Не всем доступно жить только так, или только эдак. Да, и вообще, все, что в мире стоит на мертвой точке от создания своего проекта до посмертной памяти, и не вовлекается ни в какие метаморфозы, совершенно не естественно, ибо мир этот, создан таким, чтоб меняться и подстраиваться. И снова меняться…

Пары честные и открытые, а уж тем паче, такие преданные, как Ли с Даллой, не нуждаются в излишнем муштровании себя в угоду крепости союза. У них и так все было превосходно. Они гордились своей семьей и тем паче, гордились отношениями, которые были между ними. Им не нужно было спасаться «закрытием» своих отношений, своей пары. Они делали это в поиске себя. Себя друг у друга, себя у самих себя. Чистое любопытство и эксперимент! «Нам моногамия нужна как кошке деньги.» – шутила Ли.

Иногда бывает иначе. Большинство людей в наш век начинают отношения, пребывая в этот же момент времени еще в каких-либо, сомнительных отношениях. Конечно, тайных. А потом терзаются выбором с кем же остаться и строить семью (что по большому счету – шило на мыло). Чтоб потом же прийти к закрытой паре и снова начать изменять. Порочный круг. А ведь из любых отношений можно накрыть стол, закатить пир и погулять на славу, да войти в историю человечества! И из тех же самых отношений можно слепить мор, сварить яда и погубить всех да вся, включая себя самого.

Это, словом, все на любителя. Чего желаешь от отношений, то и получаешь. И в любых отношениях, даже самых идеальных, за один миг можно пробить брешь, в которую хлынет целый океан. И для контраста: самые страдальные и запущенные случаи можно излечить только лишь силой воли и страстным желанием любить своего партнера, даже не любя его изначально, или – что еще хуже, якобы, разлюбя. Любовь, она ведь, самостоятельное чувство и от нас не зависит. Но, если очень стараться, ее можно призвать или прогнать. Выбор за нами. Взять Любовь в союзники или дразнить ее, как голодную пантеру, которая и не захочет, но все равно тебя сожрет инстинктивно.

Ли зашла в нижний автолайн (ибо редко перемещалась не на метро, а потому проехать прямо по дорогам уже было разнообразием) все еще с растерянным от непонимания и неудовлетворения лицом. Ведь, как правило, люди притягивают к себе именно то, что несут в этот мир. Значит, она как-то накликала на себя эту поездку, в которой и толку-то, что она стала мудрее. «Но за что? Нельзя было помудреть просто так?» – сморщив нос, подумала она и спросила у водителя сколько заплатить за билет, а тот, посмотрев на ее растерянность, тоже зеркально растерялся и назвал другую сумму. Ли заплатила, села на удобное место и стала разглядывать все мелочи вокруг, как она обычно делала, когда хотела отвлечься. Огромное объявление о стоимости проезда не сразу обрело смысл, но все же дошло до нее и Ли вскочила доплатить водителю сумму, на которую он ошибся. В тот момент произошло сразу две вещи: Ли зацепилась-таки своими чудесными колготками за чью-то строгую лакированную сумочку (наверное, нитка в шве аксессуара была подпалена с конца да обуглена в острый пластик); и в этот же момент автолайн начало мотать из стороны в сторону – видимо, и водитель не смог спокойно разминутся с чьей-то «сумочкой» на дороге.

Ли по инерции начала хвататься руками за воздух, чтоб попытаться устоять на ногах, а про себя хваталась как кукловод за все ниточки-мысли, чтоб выудить ту, из-за которой ей столь снова не свезло. Ли знала, что все о чем думает, влияет на то, что с нею происходит. Вот только от кипения не могла остановиться. Перед нею сидел взрослый мужчина в зеленой молодежной куртке и Ли попыталась ухватиться за его плечо, дабы устоять. Но вместо этого ее толкнуло на него и она схватилась за капюшон тоже с искусственным, но на сей раз непривлекательным мехом.

Ли всегда считала, что искусственный мех намного лучше натурального и одобряла тех, кто делает свой выбор в пользу спасения животных, хоть и не предумышленно в большей мере, а в целях экономии – суть не меняется. Но, так же она считала, что одежда всегда должна быть подобрана по возрасту джентльмену. Автолайн мотнуло в обратном направлении и капюшон мужчины остался у Ли в руках, а она сама отлетела на сидение с другой стороны, упав прямо на молодую девушку, явно знающую толк в одежде. Ли подумала, что посадка была не приличной, но все же мягкой. А заодно, что капюшону досталось по заслугам.