Н 8

— Понимаю, — присел напротив него Понятовский. — Мои слова были всего лишь напоминанием для зарвавшихся государевых слуг. С тех пор меня и попытались спихнуть с должности. Я махнул рукой, закончил все дела с властью и ушел в полную отставку. Теперь «выращиваю» свитки в своем подвале, открыл аптечную и косметическую линию. Работаю на заказ, никуда не тороплюсь.

— Рад, что помог тебе обрести смысл в жизни, — Никита видел, что Лютый нисколько не лукавит. В глазах есть искра, а значит, бывший офицер нашел тихую гавань и нисколько не скрывает свою радость. — Клиентура, небось, не дает покоя?

— Особенно столичные светские львицы, — ухмыльнулся Понятовский. — Идея косметических свитков удачно прижилась. Хочу поблагодарить, пока есть возможность. Ты же ненадолго заглянул в гости к старому другу?

— Чай допью и уйду, — ответно пошутил Никита. — Скажешь, что с родителями Даши Сабуровой?

— Под негласным надзором они, — сразу скис Лютый. — Вроде бы никто не запрещает им передвигаться по городу, посещать магазины, музеи, в гости заходить… Хотя, какие гости. Боится местное дворянство, что гнев Великого князя на их головы обрушится. Мыслю я, забирать тебе их надо отсюда. Не дадут им жизни в Твери.

— Маги до сих пор охраняют особняк Сабуровых?

— Да, но не так рьяно, как первый год, — понизил голос Понятовский. — Появились бреши в непроницаемой стене догляда. Можно проскользнуть и увести семью. Кстати, что с девушкой?

— Замуж вышла, сына родила, — пожал плечами Никита. — У нее все нормально. Адаптировалась к новому миру…

— Подожди, — бутерброд замер возле рта Юзефа. — А разве не ты ее муж? Что-то не понимаю!

Никита не выдержал и расхохотался, разглядывая слегка растерянное, с удивительно робкой улыбкой лицо бывшего руководителя княжеской лаборатории.

— Повелся? — отсмеявшись, спросил волхв. — Моя она жена, моя! И сын тоже мой! Ярославом назвали. Так что просьба к тебе: как бы тихонько порадовать родителей Даши?

Никита намерено умолчал об аналогичной просьбе Годунову и Давлетову, чтобы хоть кто-то сумел донести до Сабуровых весточку о дочери, если «осовцы» проявят бдительность и перехватят кого-то из посланников. Информация из разных источников повышает надежность. Понятовскому же легче добиться встречи с отцом Даши. У него большой жизненный опыт. Где парни могут наломать дров, он все сделает правильно.

— Что смогу — сделаю, — пообещал Понятовский. — Надежда Игнатьевна изредка заглядывает в мой магазин-аптеку, чтобы приобрести один-другой свиток. Я аккуратно шепну про Дарью Александровну. А фотографии? Письмо?

— Пока устно, — Никите было стыдно, что его недоверчивость может оскорбить Лютого, но следовало быть очень осторожным. Кто знает, не побежит ли бывший руководитель к «осовцам», раскрывая инкогнито волхва.

— Подстраховался, — проявил свою догадливость Лютый. — Значит, кто-то еще выйдет на связь с Сабуровыми. Ты правильно сделал, не переживай.

Никита поспешно перевел разговор на другую тему:

— Как там Павел Евграфович?

— Силен старик, — улыбнулся Лютый. — Круто ругает Басманова и Вяземского, да и остальным мелким сошкам достается. Порой кажется, что он специально навлекает на себя гнев княжий, отводя излишнее внимание к семье.

— Лишь бы не переусердствовал, — забеспокоился Никита. — Не хочу огорчать Дашу плохими вестями.

— Да все в порядке, — уверенным и спокойным голосом произнес Юзеф. — Насколько я знаю Патриарха, он великолепно чувствует, на какие болевые точки давить.

Никита поглядел на свои часы. Время-время! Всколыхнувшийся от появления демона эфир уже просигнализировал наблюдателям Магического отдела, что в Твери дело нечисто. Точку выхода уже должны вычислить. Через десять-пятнадцать минут возле дома Понятовского будет не протолкнуться от различных спецслужб.

— Тебе пора, — Понятовский тоже думал об этом. — Уходи, не рискуй. Я что-нибудь придумаю, если додумаются меня допрашивать.

Они крепко обнялись на прощание, и Никита, не задерживаясь, выскользнул из дома в темень улицы, где и растворился незримой тенью.

Кордон Анциферовых

Теперь предстояло пройти несколько километров по лесным просекам, чтобы добраться до кордона. Можно было сделать еще один прыжок; там стоял маячок. Никита, подумав, отказался. Появилось ощущение, что появляться возле избы с помощью инфернального канала нельзя. Сосущее чувство неуверенности и опасности появилось в районе живота и сигнализировало неприятными спазмами. Сразу вспомнились двое молодых егерей, несущих службу вместе с Никанорычем и Мурашом. Насколько они верны старому Анциферову? И не закончилась ли их верность со смертью Петра Григорьевича? «Осовцы» вполне могли провести «душещипательную» беседу с парнями, сделав их соглядатаями.

И слова дочки, чтобы не ходил на озеро. Теперь картинка сложилась. Полина увидела опасность и своеобразно предупредила отца.

Так что придется идти пешочком. Ничего, тут недалеко. Всего-то километров пятнадцать прямиком через лес. Но там еще снег, что существенно снизит скорость. Тогда по просекам и сельским дорогам. Сейчас ночь, любопытных не будет. Как раз получится добраться до кордона под утро, когда сон самый крепкий. А если кто не спит — того можно сонным плетением накрыть.

Решив для себя непростую задачу и отбросив колебания, Никита легко поднялся по гравийной осыпи вверх, перешел дорогу и сразу нашел место, где Мураш высаживал его. Вот и следы сохранились на подмерзшей земле. Снег на полях и дорогах почти сошел, оставшись на обочинах. Перейдя на магическое зрение, мгновенно обнаружил слабые аурные пятна, оставшиеся от машины. По ним Никита и решил ориентироваться.

Бежалось легко. Убывающая луна почти не давала света, но все равно странная темная фигура, несущаяся между деревьев и кустарников, могла привести в дрожь случайного наблюдателя. В ночном лесу, особенно в эту пору, человеку делать нечего. Поневоле вспомнишь о волках-оборотнях или таинственных лесных жителях, обитающих в самых непроходимых дебрях.

Иногда приходилось обходить попавшую на пути деревню по самой кромке леса и выходить на какую-нибудь просеку, по которой Никита продолжал путь. Сигнал маячка становился все сильнее. В конечном итоге любая заброшенная лесная дорога вела к кордону. Пошли засеки из поваленных деревьев. Это уже егеря постарались перекрыть дорогу браконьерам, чтобы те на машинах не пытались прорваться к озеру. Никанорыч рассказывал, что сам лично устраивал такие завалы вокруг кордона и периодически их обновлял.

Кордон спал. Двухэтажный дом с темными провалами окон подсвечивался только уличным фонарем. Двор расчищен от снега. Приглядевшись, Никита не заметил чужих машин. Это ничего еще не значило. «Осовцы», если они находились здесь, могут спрятать технику в гараже или даже в сарае.

Спрятавшись за деревом, волхв привел дыхание в норму и выпустил на волю несколько амеб-помощников. Получив задание, они рванули в дом, не встречая никакого сопротивления. Не желая рисковать — Никита обещал своим женам вести себя предельно осторожно! — он «упаковал» этих амеб во временную капсулу. Нельзя исключать, что на кордоне могут находиться княжеские маги. А если они здесь, то весь периметр будет в сигналках.

Проникнув внутрь, амебы рассыпались по всему дому, считывая информацию. Через несколько минут Никита с удовлетворением подумал, что интуиция не подвела. На кордоне были посторонние. Кроме знакомых аур Никанорыча, Мураша и двух егерей — Семена и Лукьяна — светились еще пять. Все они находились на первом этаже. Еще одна «амеба» шустро пролетела по двору, засекла собак и парочку человек, прячущихся в сарае. Засада?

Покачав головой, молодой волхв скастовал ударную технику сна, которой хватило бы на взвод противника. Выждав несколько минут, Никита перескочил через забор и крадучись прошелся вдоль глухой стены дома. Осторожно поднялся по лестнице и потянул на себя дверь. Она оказалась открытой. Как будто приглашала: заходит, не стесняйся.