Идеальная пара (ЛП)

Она могла справиться с этим.

― Но я оставляю за собой право тыкать тебя, когда буду думать, что ты о себе не заботишься.

― Обещаю справиться с этим поизящней.

Была одна вещь, с которой она не могла смириться.

― Пожалуйста, скажи мне, что мой папа не Дом.

Себастьян улыбнулся, и не было никакого способа описать это, кроме как «прекрасная улыбка».

― Я не говорил, что твой отец Дом. Я не хочу врать своей прекрасной сабе.

Она вздрогнула.

― Пожалуйста, скажи, что мой папа не саба.

Себастьян наклонился и зашептал ей на ухо:

― Каков отец, такова и дочь. Он очень счастлив знать, что у тебя есть Дом, который за тобой приглядывает, и теперь я обязательно буду держать его в курсе, ― он склонился к ней ближе. ― Тебя беспокоит, что твои родители были вместе таким образом? Он не практиковал с того дня, как твоя мама умерла, если тебе от этого станет лучше.

Тиффани не была эгоисткой.

― Я рада, что они были счастливы.

Но она также была разумным человеком, который не хотел думать о том, что ее родители занимались сексом. Любым способом.

― Но они же не были в «Санктуме», да? Его же тогда не существовало.

― Спи спокойно, дорогая. Они играли в другом старом клубе, ― он поцеловал ее в щеку, проведя рукой под грудью. ― Мне нравится твой папа. Он очень приятный мужчина. Я боюсь твою сестру. Не ту легкую. А сумасшедшую из Франции.

Она не могла дождаться, когда сестры познакомятся с Себастьяном. Ви полюбит его, и Берри, возможно, перестанет смотреть на себя в зеркало достаточно долго, чтобы понять, насколько он крут.

― Она милая, даже когда будет читать лекции о твоей практике пользоваться химчисткой.

― Мои костюмы ни за что не будут стираться в машинке, ― настаивал он. ― Эти костюмы сделаны на заказ. Земля должна будет смириться с этим.

И ей нравилось, когда он носил их.

― Ви никогда бы не посоветовала тебе чистить их в современной стиральной машине. Она дала бы тебе камень для того, чтобы ты спустился к реке и отбил вещи, но только если она будет уверена, что это не повредит дикой природе.

― Тиффани? ― его голос снова понизился. Глубокий и доминантный.

Как он мог подвергать сомнению свои способности? Звук его голоса заставил ее вздрогнуть. Она была готова провести остаток ночи, играя. Всю ночь.

― Да, Мастер?

― Это письмо из департамента исправительных учреждений?

Черт. Она соскользнула с его колен и выхватила это письмо из его руки в одно мгновение. Девушка определенно не хотела, чтобы он участвовал во всем этом.

― Уверена, что там ничего такого. Не переживай об этом.

Она должна была разобрать эту чертову почту, но забыла о предстоящем слушании Бобби. Не о чем было беспокоиться, но она не хотела, чтобы это встало между ними прямо сейчас. Последнее, чего Тиффани хотела, — чтобы Себастьян читал ей лекции о ее предыдущем выборе парней.

Себастьян протянул руку.

― Думаю, я сам решу, что важно, а что — нет. Дай мне это письмо.

Скорее всего, сейчас было не самое подходящее время, чтобы сказать ему, что это ее почта, и он должен убрать свои руки. Тиффани просто согласилась, что именно Себастьян отвечал за это, но почему-то была уверена, что он сильно обидится.

― Да, обдумай это, ― порекомендовал он. ― Перебери все «за» и «против» в своем креативном мозгу и приди к верному решению. В противном случае, этот вечер не пройдет хорошо для тебя.

Твою ж мать. Она передала ему письмо.

― Его условно-досрочное слушание приближается. Мой папа позаботился о том, чтобы Департамент исправительных учреждений сообщал мне о любых изменениях в его статусе, но это было все, что он смог заставить их сделать. Бобби угрожал мне, но он также извинился и прошел курсы терапии. Думаю, папа делает из мухи слона.

Себастьян открыл конверт.

― Он угрожал убить тебя, прежде чем его посадят в тюрьму. Он не должен быть условно-досрочно освобожден. Этот урод должен гнить там до конца своей жизни, а я позвоню адвокату утром. Знаю, что у твоего отца есть деньги, но у шефа есть связи его брата. У меня будет охранный приказ для тебя до его слушания об условно-досрочном освобождении. Думаю, что мы должны отправить кого-то. Не тебя. Я не буду доставлять ему удовольствие смотреть на тебя, и, возможно, отправим представителя МакКей-Таггарта для выступления от твоего имени.

― Почему кто-то будет говорить от моего лица? Что я вообще должна сказать?

Себастьян был настолько серьезен с тем, что не касалось ее жизни годами. Тиффани едва помнила, как Бобби выглядел, и гораздо меньше, чем он там угрожал ей.

Мужчина вздохнул, очевидно, пытаясь быть терпеливым с ней.

― Ты говоришь, что хочешь, чтобы человек отсидел каждую секунду того времени, к которому ему приговорили. Без УДО.

Это было грубо. Особенно, если Бобби действительно сожалел о том, что сделал.

― Ты не думаешь, что люди могут реабилитироваться?

― Нет, ― ответил он без промедления. ― Реабилитация для травм. Тюрьма для засранцев. Мудак всегда будет мудаком.

Они с Ви точно не поладят. Тиффани предвидела много политических споров в их будущем.

― В последний раз, когда он общался со мной, то сказал, что прошел курсы анонимных алкоголиков (АА), и ему нужно было пройти через все шаги.

― Он может пройти все шаги в тюрьме, ― настаивал Себастьян. ― Когда слушание?

Девушка пожала плечами.

― Понятия не имею.

Мужчина еле слышно фыркнул, глубоко раздраженный.

― Значит, это первое письмо, которое тебе прислали?

― Полагаю, что так, ― или, возможно, было еще одно. ― Может быть, второе. Я на самом деле, не читала первое. Там много юридических штук. Скучно. И не нужно. Большинство людей, попавших в тюрьму, злятся. Это нормальная реакция. Хочешь еще бокал Пино?

Вот и прошло счастливое сексуальное время. По крайней мере, у нее все еще было вино.

Себастьян уставился на письмо, а затем снова посмотрел на нее.

― Это письмо не о слушании, а о его условно-досрочном освобождении. Это о его проклятой дате выхода. Которая была три дня назад.

― И я все еще жива.

Он делал из мухи слона. Криминального слона, но тем не менее, слона.

― Не о чем беспокоиться. Я даже больше не живу в своей квартире. Я здесь, где никто не сможет найти меня.

― Если только он не следил за твоей квартирой и не последовал за Диной сюда.

Себастьян отодвинулся и повернул кресло в сторону кухни.

― Я звоню Йену Таггарту. Хочу знать, где этот человек. И еще, определенно, позвоню твоему отцу. Он поймет, почему ты не сможешь появиться на следующем семейном ужине. Или возможно где-нибудь вообще.

Ага, он совершенно точно мог доминировать над ней из этого кресла.

Раздался стук в дверь.

― Себастьян, ты создаешь проблему из ничего. Я сказала, что Бобби Лен писал мне пару раз и в самом конце объяснил, что он в АА и не хочет ничего, кроме как исправить ситуацию. Это, очевидно, один из шагов.

― Ты встретишься с ним только через мой труп, ― пообещал Себастьян. ― И даже не смей открывать эту дверь.

Но она уже ее открыла. Дверная ручка повернулась, и она была ошарашена видом человека, стоящего в ее коридоре.

Бобби стоял прямо перед ней, намного стройнее и мускулистее, чем раньше. А также выглядел злее.

― Привет, Тиффани. Скучала по мне?

Не скучала. Определенно точно не скучала.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Себастьян сидел совершенно неподвижно, услышав, как открылась дверь, и заговорил глубокий голос. Он застыл, хотя в комнате было абсолютно тепло.

― Привет, Тиффани. Скучала по мне?

Сукин сын. Он быстро переехал на заднюю часть кухни. Из своего укрытия он не мог видеть Тиффани и ее бывшего сталкера, который скоро-станет-мертвым, но это означало, что и они не могли его видеть. Отсюда он мог либо ворваться прямо в гостиную, либо пройтись по коридору и подойти сзади.

― Привет, Бобби. Вау, ты набрал вес, ― сказала Тиффани. ― Выглядишь пугающе, но хорошо.